Девочки три дня прожили в разговорах, стараясь побороть негативные эмоции, которые мешали радоваться. Каждая переживала свой личный ад, но они и помогали друг другу преодолевать боль разочарований. Подруги всё делали вместе: ходили на базар, убирали в квартире, готовили на кухне. Они всегда легко находили общий язык, понимали с полуслова или полувзгляда.
В один из дней зазвонил телефон. Наталья, как всегда, подошла к аппарату. В трубке раздался голос мамы Павла – Нины Петровны:
- Здравствуй, Натулечка!
- Здравствуйте! Как я рада Вас слышать! – обрадовалась девушка.
- Я в городе Фрунзе сейчас, приехала в командировку и очень хочу тебя увидеть, моя девочка!
- Хорошо, я согласна. Где и когда встречаемся? - спросила Наташа.
- Давай встретимся у железнодорожного вокзала, у памятника? Через час сможешь?
- Ну конечно! Я обязательно приду, - пообещала девушка.
- Я буду ждать тебя, моя девочка!
- Увидимся! - Наталья положила трубку. Глаза её блестели.
Кира, услышав позитив в голосе Наташи, спросила подругу:
- Кто тебя так обрадовал?
- Нина Петровна! Она приехала с Алма-Аты и назначает мне встречу. Ты не обидишься, если я не возьму тебя с собой?
- Нет. Я найду, чем мне заняться, - успокоила Кира.
- Хорошо. Тогда я пойду одеваться. Хочется прийти вовремя.
- Конечно, беги, - улыбнулась Кира.
Наташа быстро оделась и уже через двадцать минут стояла на остановке, чтобы дождаться троллейбуса, который довезёт до вокзала. Сердечко выскакивало из груди. Так волновала её эта встреча.
Выскочив из троллейбуса, Наталья лёгкой походкой пошла к памятнику Фрунзе, стоявшему напротив здания железнодорожного вокзала. Детство Натальи прошло в этом районе, поэтому встреча с родными местами, находящимся на бульваре Дзержинского, была своеобразным ритуалом возвращением домой. Каждое дерево, каждая клумба, каждая скамья были исследованы ещё в далёком Наткином детстве. Чувство ностальгии по давно ушедшему, самому замечательному, времени было щемящим и радостным. Оно умножалось из-за ожидания встречи с любимой Ниной Петровной, которую Наталья не видела более полутора лет.
Наталья подошла к памятнику. На высоком постаменте стоял могучий конь, державший на спине грозного усатого седока. Когда Наталья была крошкой, ей казалось, что этот памятник самый большой и величественный, но сейчас он как бы уменьшился в размерах, потому что Наталья сама подросла, стала выше.
Девушка пошла вкруговую, вспоминая каждую деталь скульптуры. Наталья улыбалась. Ощущение было такое, как будто девушка пришла в гости к родственнику, которого не видела очень давно. Она приложила руку к тёплому граниту, которым была облицована стела. И так на миг захотелось назад, в своё беззаботное детство с его скромными заботами, с его интересами познания окружающего мира, что защемило в груди. Сколько в этом парке было зарыто «секретов», она уже и сама не помнила. Закрыв глаза, Наташа на миг представила себя маленькой.
- Здравствуй, Натулечка! – раздалось вдруг за спиной.
Наталья вздрогнула и обернулась. Она увидела маму Павла, одну из самых замечательных мам на свете, которая любила Наташу как свою родную дочь, по которой Наталья очень скучала. Девушка подошла к Нине Петровне и крепко обняла её. Говорить о чувствах не приходилось. Всё было и так понятно. Они стояли, остро переживая обоюдное волнение от этой встречи. Наталья отстранилась и произнесла:
- Вы не представляете, какой подарок для меня сделали! Только сейчас я поняла, насколько вы мне дороги!
- Натулечка, девочка моя, я тоже очень рада. Не могла не увидеть тебя. Пойдём в тень?
- Да, прогуляемся по бульвару. Там сейчас хорошо.
Они пошли, обнявшись, и от волнения не могли вымолвить ни слова.
Вдоль всего бульвара были высажены вековые дубы, которые, переплетаясь кронами, давали защиту от жаркого солнца - создавали тень, в которой нежились на лавочках мамочки с детьми, старики, молодые люди. Кто-то совершал пробежку, кто-то сидел, развернув газету. Здесь проходила своя бульварная жизнь горожан, и Наталье было приятно, что она тоже была сопричастна к этой жизни с раннего детства. И именно здесь ей предстоял непростой разговор с Ниной Петровной относительно судьбы Павла. Как говорится, дома и стены помогают. Стенами в данный момент было всё то, что росло, щебетало, раздавалась детскими голосами, свежо журчало в арыках, ощущалось кожей и впитывалось запахами зелёной свежести.
Наталья присела с Ниной Петровной на свободную скамью с изогнутой спинкой. Разговор не могли начать, потому что обе залюбовались шустрой белкой, которая спустилась к кормушке и, что-то держа в лапках, поедала с хрустом.
- Просто сказка! – улыбнувшись, сказала Нина Петровна.
- Да, добрая сказка из моего детства. Я выросла на этом бульваре. Мне здесь очень хорошо.
- А сейчас как живёт моя девочка?
- Все потихоньку. Наслаждаюсь отдыхом. Радуюсь дому, по которому очень соскучилась за долгий учебный год.
- Расскажи мне о себе: где учишься, как? Что происходит в твоей жизни?
Наталья начала неспешный рассказ о том, как ей жилось эти полтора года, которые были проведены в разлуке с этой милой доброй женщиной.
Единственное, что упускала из повествования – это перенесённые страдания из-за её сына, с которым они расстались по его вине. Но Наташа понимала, что тему «о Павле» они не обойдут, поэтому внутренне настроила себя как можно спокойнее отнестись ко всему, что узнает.
- Значит, у тебя есть молодой человек, которого ты ждёшь с армии? - спросила Нина Петровна.
- Да. И дождусь, - твёрдо сказала девушка.
- Я знаю это, потому что ты самый верный своему слову человек. Веришь, спустя столько времени меня до сих пор не отпускает боль от того, что ты не стала НАШЕЙ. Я очень любила и люблю тебя, моя девочка, и до сих пор виню родного сына за то, что он не удержал своего счастья. Но Бог ему судья. Он – мой сын. И по-своему наказан переживаниями и сомнениями. Мне очень жаль, что вы не вместе, потому что вы оба – мои дети. Как я мечтала о том, что вы создадите счастливую семью. До сих пор злюсь на него, и знаешь за что? За то, что он не проявил себя как мужчина, и, извини за крепкое слово, не «трахнул» тебя, чтобы ты уже никуда от нас не делась. Я многое понимала, знала, что интимная сторона жизни не обошла вас стороной, что вы любите не только платонически друг друга. Но если бы он сделал тебя своей женщиной, мы бы сейчас не сидели здесь и не говорили об этом с такой горечью. Он оказался слабым, и мне жаль!
- Вы не правы! – стала защищать Павла Наташа. – Ваш сын – самый лучший. И он тоже умеет держать слово, данное кому-то. Именно из-за обещания моим родителям не «делать глупостей» мы имеем сейчас то, что имеем. Павел – честный человек. Он как никто другой умеет держать крепкое мужское слово.
- Ты так говоришь о нём, как будто он тебе не безразличен, - с надеждой в голосе произнесла Нина Петровна.
- Ну, конечно же, нет! Я всегда уважала и любила его. И это чувство до сих пор живёт в моём сердце. Просто так распорядилась судьба, а некоторые люди приложили массу усилий, чтобы направить нашу историю по другому пути. Я говорю о Марине. Как она кстати? Добилась Павла?
- Они уже почти год, как женаты, - вздохнула Нина Петровна.
Это известие сразило Наталью наповал: гримаса боли отразилась на лице девушки, в горле встал комок. Наташа не понимала, как можно было простить то падение с высоты, которое случилось благодаря Марининой прихоти. Нина Петровна с сочувствием посмотрела на Наталью. Она понимала, как тяжело сейчас переживает девушка. И ей было больно от того, что тяжело переварить услышанное сейчас её дорогой девочке. Они замолчали, не в силах вымолвить ни слова. Спустя какое-то время Наталья сделала глубокий вздох, чтобы прогнать комок, застрявший в горле, и дрогнувшим голосом спросила:
- Как это случилось?
- Ещё в больнице, когда Павел лечился от травм, полученных при падении, Марина уговорила его жениться на ней. Она готовила свадьбу. И в конце августа, когда мой сын, плохо соображающий, болезненный, шёл с трудом на поправку, она женила его на себе. Вот, посмотри на фотографию, - доставая из сумки фото, сказала Нина Петровна. – Разве он похож на счастливого жениха? Его как на каторгу ведут, на заклание. Рука сломанная в гипсе. Лицо всё черное, безразличное. Господи, я всё время плачу, когда смотрю на него. Я была против этого брака. Всеми фибрами души восставала против свершающегося насилия над моим сыном. Мне даже казалось, что его опоили чем-то, одурманили, приворожили. Я до сих пор не могу смириться, что Марина – моя невестка. Я не люблю ее. Год прошел, а мне до сих пор больно! Ты не знаешь, как она ведёт себя с Пашей. Груба, постоянно на повышенных тонах, все указания в приказном порядке. Наташа, у моего бедного сына нет жизни, - вздохнула, покачав головой Нина Петровна.
- Если он позволяет супруге ТАК вести себя, значит, его ВСЁ устраивает. И не драматизируйте, пожалуйста. Это уже их личная жизнь. Они сами сделали СВОЙ выбор, - твёрдо сказала девушка.
- Наташа, ты не понимаешь, о чём говоришь! Когда у тебя будут свои дети, ты поймёшь меня. После нежной, любящей девочки, готовой для Павла на всё, он вдруг получает в напарницы по жизни корыстную и жёстокосердную жену. Это как небо и земля!
Наташа всматривалась в образ некогда любимого Павла, который был изображен на свадебной фотографии. Действительно, счастья на лицах молодых видно не было. На лице Павла застыла какая-то обречённость. «Что же ты наделал с собой? Что же ты сделал с нашей жизнью?» - плакало сердце Натки. – «Не смог любить меня, не удержался от неправедного шага, и ЧТО получил в итоге?»
Нина Петровна наблюдала за эмоциями, которые отражались на лице девушки. Она сама остро переживала за неё, за сына, за себя, за всех пострадавших в этой любовной истории.
Наташа спросила:
- Свадьба была в конце августа, когда я уезжала на учёбу? Значит, действительно, страница нашей истории с Павлом закрылась именно в те дни. Я как будто чувствовала ещё за год до этих событий, что наше последнее лето закончилось, и остро переживала это обстоятельство. Я предчувствовала. И мне очень жаль. Всё могло бы быть по-другому, но... не сложилось.
- Возьми себе на память это фото, - попросила Нина Петровна.
- Хорошо, я заберу. Но не обещаю повесить его в рамочке на стенке, - с горечью и сарказмом ответила Наталья. – Знаете, я всё равно желаю ему простого человеческого счастья. Павел заслуживает это. И он до сих пор мне дорог.
- Может, ты вернёшься к нему? – с надеждой в голосе спросила Нина Петровна. – Не бывает безнадёжных ситуаций.
- Он женат, - сказала, как отрезала Наташа. - А чужое счастье я разрушать не буду. Я не знаю, как сложится моя жизнь, но точно знаю, что никогда не позволю стать любовницей женатого мужчины. Никогда. Я – собственница. Что моё – то моё! Половинчатого счастья мне не надо. У Павла была я – целиком и полностью его. Он не сумел оценить моего отношения к нему, моей любви к нему. Променял на ЭТУ, – ткнув пальцем в фото, сказала Наталья. - Теперь это его крест. Мне, правда, жаль, что я его упустила. Но возвращать его не буду. Он – не мой! Он сам сделал СВОЙ выбор. Извините, мне трудно об этом говорить. Раны на сердце ещё не
С уважением, Андрей.