Дневник солдата войны в стиле proxy

вылупился термин "страны-лимитрофы". А большевистко-ленинская политика деления страны на национальные уделы за счёт русских территорий довершила дело. Уничтожение единого русского пространства Большой Руси состоялось; и тут даже не о русских областях, насильно включённых в Советскую Украину при образовании СССР в 1922-м году речь (тогда пыль Гражданской войны и ненависть к царской России не осели ещё в головах большевиков-радикалов) - чего стоит одно выделение из состава РСФСР Казахской (бывшей Киргизской) АССР с повышением её статуса до союзной республики! - в 1936-м!).

  Идеология, направленная вовне, вся зиждилась на идее Мировой революции, где Россия и русские - всего лишь ароматные берёзовые поленья, трескуче горящие в печи для разогрева бани. Будучи в основной массе своей людьми нерусскими, с детства привычные к национализму окраин (естественному отчасти), большевики-интернационалисты страшно боялись "великодержавия" русских, не понимая, что характер русского человека выковывался веками как характер имперский, т.е. открытый миру, а не противный ему. Борясь с "шовинизмом", большевики на самом деле вели бои с тенью, и в этой выдуманной ими, выковырянной из носа борьбе перебили тысячи людей и сломали массу судеб.
  Лютая ненависть к Православию отчасти поднялось вот на этой самой большевистской закваске борьбы с "шовинизмом", поскольку Православие за века вросло корнями в Россию и стало с нею одно. Чего стоит демагогически провозглашённый и оформленный большевиками в декрет принцип "отделения церкви от государства", если по этому же самому декрету Православная церковь в России лишалась всего имущества в пользу государства и возможности преподавать Учение, а патриарх в России после смерти в 1925 году патриарха Тихона (по какой-то удивительной причине!) не избирался аж до 1943-го года. Самый большой знаток теизма в СССР тов. Сталин в 1920-е взялся за выправление народа - переделку верующих людей в атеистов. И взялся (как брался за всё, что делал) всерьёз и рьяно. В принципе, под переделку подпадало всё население СССР, но раз основным народом в СССР были русские, а власти сидели в Москве, а отнюдь не в Бухаре или в Самарканде, самый большой удар пришёлся на Православие. Это был какой-то азарт. Можно было подумать, что других врагов в двадцатые годы века двадцатого у тогдашних властей СССР не существовало! У меня в домашней библиотеке стоит на полке четырёхтомник, выпущенный в свет на закате СССР. Там приводится описание и история большинства московских церквей (по большей части православных, но также и инославные и иноверные попадаются). В двадцатые-тридцатые годы процентов девяносто церквей (как приходов) было закрыто, из них половина (как здании и комплексы зданий) было уничтожено полностью, оставшиеся закрытые по-большей части лишились колоколен, часто - куполов с барабанами, часто - переделывались под хозяйственные и даже под жилые застройки в зависимости от фантазий и возможностей новых собственников. Сначала, в середине двадцатых - здания церквей уничтожались под предлогом "улучшения дорожного движения" (допустим, слишком близко к тротуару или к улице выходил фасад или хоть какой-нибудь край здания церкви), потом - вообще безо всякого "приемлемого" предлога. Просто - борьба с Церковью. Тогда же большинство священников было арестовано. Опять-таки вначале придумали предлог - тунеядство, преступление в тогдашнем Кодексе, с соответствующей статьёй. Священники же "не работали" в большевистском понимании этого слова, а работать в СССР должны были все, поэтому их  отправляли "на исправление" - в лагеря. Я знаю о чём пишу: среди родни (не по прямой линии) у меня были священнослужители. Им и пришлось пройти тот крестный путь. А в середине тридцатых, в годы Большого террора, власть предлогами уже не заморачивалась: попов расстреливали пачками по факту их отношения к Православной церкви.

  Откат (но не отказ!) от борьбы с русскостью и Православием произошёл только во время Войны, да и то - далеко не сразу: понадобился год горьких поражений, колоссальных потерь и жертв, чтобы мозги верховников, а за ними и пропагандистов, развернулись в сторону настоящей войны с врагом - не на жизнь, а на смерть. А до того, до лета 1942-го, в пропаганде царили кефирно-компотные рассюсюкивания про "немецких рабочих и крестьян, одетых в серые шинели", которые, видя успехи построения социализма в СССР, должны "прозреть" (сами, всё сами!!!) и направить штыки против акул германского бизнеса и его ставленника - "лучшего выбора (фюрера) Германии" (реакция: раз немецкий зольдат - это свой камрад-рабочий, чего ради я буду изо всех сил стараться его уничтожить?). Те же рассюсюкивания и про цель войны - в виде насаждения в России правления капиталистов и помещиков, которым немцы будто бы передадут заводы и земли (а люди старшего поколения помнили "прежний режим", и ничего ужасного в нём не находили, а на предприятиях и землях так и так работаешь за гроши - и потому логично ставили вопрос: так зачем сопротивляться?). А власть (то что в последние года с американской кальки зовётся "сталинским режимом") привыкла и умела хорошо бороться с врагами внутренними (благо те были глубоко законспирированы, как правило, безоружны, и не оказывали существенного сопротивления при ночных задержаниях), и с ними и продолжала успешно бороться весь первый год войны, сажая и расстреливая неугодных налево и направо. А вот эффективной войны с врагом внешним, сильнейшим, организовавшим вторжение на землю, которой - по песне - ты не готов отдать ни пяди, как-то не получилось. Не задалось. Партработники, писавшие инструкции об организации в случае опасности эвакуацию предприятий и подготовки к подрыву тех объектов, оборудование которых вывезти не представляется возможным, совершенно не задумывались (для них такой задачи просто не стояло - задумываться) о том, какой негативный эффект такие действия могут вызвать у всех: у обывателей, военных, самих партработников, не говоря уже о женской части их семей. Когда враг находится ещё за сотни километров от города, а на предприятиях города уже демонтируется всё оборудование, включая станки и электрокабели, под стены кладут тонны взрывчатки, готовят к эвакуации работников с семьями (те уже собирают вещи), то кто будет всерьёз полагать, что такой разорённый и фактически приготовленный к сдаче город кто-то будет фанатично защищать ценою своей одной-единственной жизни? И город спокойно сдавался. Причем, бывало, с колоссальными потерями, которых удалось бы избежать, если бы город не подготавливался к сдаче, а войска бы не отходили. Историки и советские и нынешние не любят вспоминать эпизод выхода большей части Балтфлота из Таллина - который при таких-то силищах можно было бы месяцами оборонять! - и к чему это в итоге привело... А вот с паникёрами и распространителями ложных слухов власть воевала, и как всегда, красиво и мастерски! Год... Год Великого идиотизма был положен на алтарь пропаганды.
  Всё изменил Приказ 227 ("Ни шагу назад!"), и записанный тогда же на плёнку Михаил Царёв, читающий стихотворение Симонова "Убей его!"  ("Если немца убил твой брат, если немца убил сосед, — это брат и сосед твой мстят, а тебе оправданья нет.") Год понадобился, чтобы дошло наконец до верховников, что немец пришёл не капитализм в России строить, а чисто, как европеец: убивать, разрушать и выкорчёвывать всё, что связано с Россией. И города перестали сдавать, а стали сражаться прямо в городах, не оставляя их. Да, превращая их в руины. Но не сдавая - ни  их, ни территорию. Тогда - дошло за год, сейчас - никак.
  И про Церковь сразу вспомнили! Оказалось, в окопах любой атеист быстро становится верующим! Оказалось, вера реально помогает в войне, если это война - за само существование не столько государства, сколько народа, каждой семьи и каждого отдельно взятого человека! Сталин был реальным политиком, а у политиков есть такое свойство - всё, что им приносит выгоду, они подтягивают под себя. Он игрался с Церковью до конца сороковых, а потом утомился и бросил игрушку. И тогда вновь пошли гонения (хотя и не такие жуткие, как в двадцатых-тридцатых).

  Заложенная под Россию большевистская мина сработала в девяносто первом, И оп-ля! - мы всё хлебаем и хлебаем из этой кастрюли с кровавым варевом вот уже третий десяток лет, и не вырваться нам никак из трагических кругов Ада...



ГЛАВА 16


  Что такое "западло" и как с ним бороться? Как бороться - не знаю, а как оно выглядит - могу описать. Похоже оно на умилительнейшую изо всех улыбок твоего шефа, когда ему требуется вырвать тебя на сверхурочную работу в воскресный выходной, и он готов платить тебе за сдельщину - загрузку на тот самый день - двойной тариф. И ты, прежде чем согласно кивнуть, подмигнув, требуешь от шефа довеска в виде бутылочки Рижского бальзама, и он, будучи коренным рижанином, радостно соглашается тебе её предоставить, и - и без того умилительнейшая улыбка его становиться ещё шире и умилительней... И всё вроде бы неплохо, вроде бы всё в мазу. И в воскресенье-то тебе в принципе делать особо нечего, и жена-то пилить не будет - за отсутствием оной. Так почему бы взять и не поработать?.. А в воскресенье сыплет с ночи снегопад или дождина, и ты, выйдя из метро как раз к приходу автобуса по расписанию, не видишь его (и другие ожидающие - тоже не видят), и он не приходит, опаздывая, ни через пять, ни через десять минут, и ты понимаешь, что он не придёт вовсе, и, тихо матерясь, ожидаешь следующего по расписанию, но и тот не приходит, а приходит только следующий (зато вовремя!). Маленький. Малюсенький такой автобус - ликино-дулёвский, с минимальным количеством сидячих мест. И даже если ты успеваешь занять тёпленькое (в смысле, отапливаемое) местечко, ты его всё-равно тут же потеряешь, уступив вошедшей позже всех старушке с трясущимися руками. А потом по не расчищенной трассе автобус будет катиться час заместо сорока минут, и когда ты наконец-то оказываешься на складе, автоматически смотришь на часы, автоматически подсчитываешь время поездки туда. Три с половиной часа. И нормальных человеческих слов у тебя в голове не остаётся - сплошной мат (и тебе самому это неприятно). Но ты пока не унываешь, надеясь на "двойной тариф"! Начинаешь делать работу по хвалёному двойному тарифу... которой оказывается - на час с хвостом, и тут до тебя начинает доходить, что тебя снова нагло... Нет, не так! - ты быстренько сводишь дебет с кредитом, и понимаешь, что по двойному тарифу за этот внеплановый рабочий выход ты получишь от силы в два раза меньше, чем за свой обычный трудовой. Быстренько управившись с этой чёртовой работой, ты переодеваешься и выходишь на свободу, т.е. на дорогу, и там тебя ждёт новый простой на остановке в качестве дежа вю, и все человеческие слова снова пропадают из твоей головы напрочь!


  Следующая за этой фраза для любого более-менее знающего историю и умеющего мыслить логически индивидуума, будет отдавать  банальностью, и всё же я её тут приведу. Вот она: самые сверхсекретные секреты стран, хранящиеся за семью печатями да ещё и под