более чем двадцатиградусный мороз сделал пространство опять безмолвным. За эти последние минуты из белого савана один за другим выползли девять бойцов. Один из них был белым полушубком остальные восемь - штрафники. Все были ранены. Егору пуля пробила мышцу бедра навылет. Может быть, из-за мороза крови было немного, но ватные галифе от крови потяжелели.
Через два часа мимо деревни проходила колонна артиллерии. Два орудия были поставлены на прямую наводку и пальнули по два выстрела. Сарай разлетелся в щепки и сгорел дотла со всем содержимым. Чины доехали до своих штабов и продолжили руководство военными действиями успешно наступающих советских войск. Маленький эпизод московского наступления стал неизвестной страничкой истории большого победоносного сражения.
Штрафники либо погибали, либо искупали свою вину после первой кровли. В суете, после боя, Егору не было возможности предъявить свое бедро как ранение. Не было рядом санитаров, не было рядом офицеров. А на другой день один боец посоветовал Широкову вообще не показывать свое ранение никому, так как могут признать это ранение самострелом. И тогда … Так Егор и пошел на переформирование с прострелянным бедром, как будто не был он ранен в этом ужасном, глупом бою. Военные дороги повели Егора дальше по заснеженным полям и дорогам освобождать от врага подмосковные земли. От боя к бою, и опять от боя к бою в штрафной роте… Егор как заговоренный от пуль и осколков. Сколько штрафников вокруг него падало замертво, сосчитать было невозможно, пули рвали одежду и звенели о металл автомата, свистя роем над его головой несколько раз задевали каску, а он, от боя к бою, и опять от боя к бою, переформирование и опять. … Так Егор провоевал до марта 1942 года. С его прихода в роту личный состав сменился несколько раз. Егора побаивались за живучесть, он стал легендой роты, но при этом и самым опытным и бесстрашным бойцом. Устал Егор бояться пуль, бояться смерти. Он забыл, чего надо бояться. Но не уходил у него из памяти капитан особого отдела, который наградил его отменой расстрела за предательство, штрафной ротой. «Если уж чего в этой жизни и бояться, так это «своих» - думал Егор Широков: «Немцы, что, они враги, их бить надо и все. А вот «свои»? Когда «свои» тебя к стенке поставят…, никто не знает…». В марте он получил ранение в плече. Ранение не тяжелое, но три недели в медсанбате ему пришлось провести, чтобы срослась ключица. И наконец, он пошел на переформирование в общевойсковую строевую часть, а не в штрафбат. О танках он должен был забыть, солдат Широков шел в пехоту. Избавление от звания «штрафник» его радовало, но как человек он был опустошен своей судьбой, и случившаяся реабилитация не впечатляла тяжело раненную душу бойца, и не давала радости на будущее.
Продолжение по ссылке: http://www.proza.ru/2016/07/17/150
Русаков О. А.
2016
г. Тверь.
© Copyright: Олег Русаков, 2016
Свидетельство о публикации №216071700145
