в прошлый раз…»
Слава Богам, но…. Сейчас он видел. Видел тени, скользнувшие под дверью. Фенрир напрягся. Райан почувствовал, как сжался каждый мускул звериного тела, готового к прыжку. Еще чуть-чуть. Совсем немного.
Дверь медленно открылась. Так и есть. За ней стоял Конор. В его глазах Райан не увидел страха, только холодную решимость. И еще…сожаление?
«Прости меня... Я не хотел этого. Не хотел».
Прыжок. Дверь была слишком узка для зверя, и он просто протаранил ее и прилежащую стену. Полетели щепки. С реакцией у Конора все было лучше, чем думал Райан. Намного лучше. Он резко откатился в сторону. А встал уже на четырех лапах. Драконом. Черным, как волосы Виктории, с шипами на морде и спине и огромными перепончатыми крыльями. Он был крупнее фенрира, и это обнадежило Райана. Не сильно, но обнадежило.
«Так вот он какой. Его двойник».
Из пасти фенрира вырвался дикий рев, от которого у Райана «пошли мурашки по коже». Конор встал на задние лапы, расправил крылья во всю ширь («Боги, какие они большие!») и тоже зарычал. Куда громче, чем фенрир. Но тот не испугался, напротив, рассвирепел и понесся на Конора.
Они вцепились друг в друга, как две бешеные собаки. Рвали, царапали, грызли, уничтожали. Райан хотел закрыть глаза, чтобы не видеть, но не смог, как будто веки у него были прозрачными.
«Боги. Он убьет меня. Я чувствую, как мой двойник слабеет. И начинает бояться. Пусть все еще и ненавидит Конора. Это моя вина. Это все я… Больно. Боги, как же ему (мне) больно!»
Конор схватил фенрира за шею и уложил на лопатки, не разжимая челюстей. Наоборот, сжимая их все сильнее.
«Что ты делаешь?! Остановись! Перестань! Ты же убьешь меня! Хватит, пожалуйста! ХВАТИТ! Я ЖЕ УМРУ!»
Райана начал окутывать туман. Но он еще видел глазами фенрира. Видел, как далеко-далеко, кто-то стоит и смотрит на него. У него рыжие волосы.
«Йорик. Буду называть тебя так. Перед смертью формальности ни к чему».
Тьма вокруг Райана сгущалась, его глаза почти ничего не видели, как и глаза фенрира. Вокруг шеи по-прежнему сжимался стальной обруч драконьей пасти. Райан умирал.
«Прости, Анна…. Простите, мама и папа…. Простите, Конор…. Простите…. Простите…»
12
Райан с трудом разлепил веки, как будто их облили горячим воском, и он был не далек от истины – глаза ему склеила запекшаяся кровь. Он лежал на мягком (в сравнении с земляным полом) матрасе, под головой была подушка. Наверху никаких дыр. «Я в доме учителей».
На улице было темно, под окном, слева от Райана, пели цикады. Где-то квакнула лягушка. Райан прижал голову к груди и сразу пожалел об этом – шею пронзили тысячи игл боли. Однако Райан успел увидеть, что рубашки на нем нет, а руки и грудь забинтованы. Как и шея. Райан с трудом сглотнул. Он думал о том, что случилось. Думал о том, что он сделал. И волна стыда и вины захлестнула его. Он впервые за долгие месяцы вспомнил, что он испытал тогда, год назад, но то, что с ним происходило сейчас, не шло ни в какое сравнение с прошлым. Он так сожалел. Так стыдился собственной слабости, что напрочь забыл и о ненависти, и о злобе. Он заплакал.
Плакал долго, но тихо. Слезы катились по щекам, стекали по ушам на подушку и расплывались на ней грязными пятнами. Когда слезы иссякли, Райан вытер лицо рукой, которую было легче поднять, и апатично уставился в потолок.
Бес был прав, размышлял Райан, я слабак. Эгоистичный, грубый, одинокий слабак. И тут Райан встрепенулся. В голове у него больше никого не было. Ни души. Только его собственные мысли, а вокруг пустота. Ни Мисс Рассудительности, ни Маленького Черта. Их просто не было. Совсем.
- Хоть что-то хорошее, - прошептал Райан.
- Неужели?
Райан так сильно рванулся в сторону, что все тело пронзила ужасная боль. Справа от него, на циновке, прижавшись спиной к стене, сидел Конор. Тоже по пояс раздетый и забинтованный. Повязок, однако, у него было меньше, чем у Райана. Конор смотрел на него все тем же спокойным, прямым взглядом, но теперь в нем появилось что-то еще. Что-то теплое, понимающее.
- Как ты?
- Больно, - голос Райана, ровный, без язвительных и раздражительных ноток, удивил его самого.
- Ты что-нибудь помнишь?
- Всё, - ему не хотелось врать.
- Хорошо.
- Что в этом, черт побери, хорошего?!
- Это будет тебе уроком. Напоминанием. Помнишь, как ты рычал и скалил зубы, как пытался вырвать из меня кусок мяса?
- Это был не…
- Помнишь? – с нажимом переспросил Конор.
- Да… - Райан отвернулся к окну.
На минуту в комнате повисло молчание. Но не такое тягостное, как в тот вечер на кухне.
- Ты хочешь, чтобы это повторилось? – нарушил тишину Конор.
Райан повернулся и посмотрел ему в глаза. В вечерних сумерках он заметил, что изуродованное лицо Конора было по-своему красивым, внушающим доверие. В левом глазу, как и в правом, читались участие и надежность. Даже тот факт, что Райан плакал в присутствии Конора – мужчины и учителя – не смущал юношу. Дрожащим голосом Райан произнес:
- Нет. Никогда.
- Позволишь тебе помочь? – голос стал таким мягким и успокаивающим, что Райану снова захотелось расплакаться.
- Да, - прошептал он.
Конор отвернулся и посмотрел в пустоту.
- Если не хочешь, чтобы они вернулись, нужно больше общаться с людьми.
- Кто…
- Голоса. Голоса в твоей голове. Когда человек одинок, он начинает придумывать себе друзей и врагов и постепенно сходит с ума. Ты ведь и сам почувствовал, какого это – когда в голове все мысли принадлежат тебе, верно?
Райан почувствовал. Он не знал, откуда Конору известно о голосах в его голове, но они были. Были, а теперь их нет. И Райана это радовало.
- Как только выздоровеешь, начнем занятия.
Райан чуть вздрогнул. Конор это заметил.
- Не волнуйся, ягоды ты больше собирать не будешь, - и он…улыбнулся. Улыбка вышла едва заметной и кривой, мало кто назвал бы ее привлекательной, но для Райана в тот момент не было ничего более прекрасного и родного, и эту улыбку он запомнит на всю оставшуюся жизнь.
- Да, пожалуй, обойдемся без ягод, - прошептал Райан и расплакался, как ребенок.
13
Следующие несколько дней Райан оставался в постели, Конора он не видел. Его приходили навестить все, включая ребят. Йор менял повязки и приносил всякие целебные чаи (которые на вкус были, как лошадиная моча), но что было самым главным для Райана – он шутил.
- Ты бы видел себя со стороны, дружище. Я всегда почему-то думал, что фенриры – красивые существа, но шея у них так изогнута, как будто один слон на нее наступил, а второй хоботом попытался ее расправить!
- Пока что, поверю тебе на слово, но не могу ручаться за твою жизнь, если окажется, что ты соврал.
- Ха! Идет, парень, - и Йорик выходил, явно довольный, что сумел развеселить Райана.
Приходила и Элеонора. Она избегала говорить о том, что произошло между ним и Конором, зато она отвечала на многие вопросы, которые появлялись по мере того, как Райан поправлялся и возвращался в реальный мир. Мир людей. Общение давалось ему нелегко, трудно было долго смотреть в глаза собеседнику, но, когда становилось совсем невыносимо, Райан по возможности мягко намекал на это, и посетитель с пониманием удалялся.
С Элеонорой было разговаривать проще, чем с остальными. Может из-за того, что она ему, в какой-то степени, нравилась (в отличие от Виктории, Элеонора принадлежала к тому типу девушек, которые были симпатичны Райану – стройные, светловолосые, с правильным овалом лица и легкой наивностью в поведении). Он многое узнал от Элли, например, что Йорик до приезда на Каприю работал в приюте для сирот, а Конор выступал на гладиаторской арене, дерясь с дикими животными, привезенными из-за Блестящего моря (там обитали те еще твари). Сама Элеонора жила в горах со своими родителями, где пасла овец. Также Райан узнал, какие у Элли с Йориком анимагические двойники: Элли могла превращаться в лань, а Йорик был василиском. Редкие животные, подметил Райан.
С Натаном у него поначалу были натянутые отношения. Тот постоянно извинялся за сказанное, если видел, что Райан начинал хмуриться, а зачастую и вовсе не знал, о чем разговаривать. Но вскоре, Райан стал терпимее, и вместе с ним расслабился и Нат. Он рассказывал Райану о том, что уже научился владеть собой в другом обличье, но он пожаловался, что (внимание!) перья ему мешают и щекочут его. Да, многие думают, что быть животным и бегать на четырех лапах – это здорово, но забывают о таких деликатных моментах, как невозможность почесаться во многих местах или торчащая голая задница. О таких тонкостях большинство предпочитает не думать.
Натан сказал, что Конор уже начал учить его летать, но получается у Ната пока плохо. Он говорил, что, когда просто идет или бежит, чувствует себя куда легче и свободнее, чем когда пытается подняться в воздух. В такие моменты у Натана ощущение, что он весит целую тонну.
- У тебя просто мышцы еще слабые. Пара-тройка недель – и будете летать с Конором наперегонки, - говорил Райан, и Натана это обнадеживало, хотя видно было, что ему до сих пор неловко даже упоминать о Коноре. «Нет, - подумал Райан, - он не стесняется, он просто все еще боится Конора. И, наверное, будет бояться его еще очень долго, если не до конца жизни».
Виктория всегда приносила Райану фрукты или (ха) ягоды, которые сама собирала в лесу. В комбинации с бесподобной (никакой иронии) стряпней Йорика эти сладости доставляли Райану райское наслаждение.
- Может, это не мое дело, но тебя не напрягает, что твой учитель – лань, а ты волк? – Райан по-прежнему наивно полагал, что жизнь другого человека – не его дело. Это и неудивительно, он так считал девятнадцать лет, прежде всего, имея в виду себя.
- Нет, что ты, - с энтузиазмом ответила Виктория, - Элеонора говорит, что это даже хорошо. Поможет мне правильно использовать свое тело. Волков, в конце концов, Боги создали хищниками.
- Так ты что, за ней гоняешься?
- Бывает и такое, - сказала Виктория и рассмеялась, - правда с моей нынешней ловкостью, я скорее похожу на ягненка, чем на волчицу!
- Ты научишься, Вики, я уверен.
- Да, я надеюсь, - она замялась, на ее щеках вспыхнул румянец, - спасибо.
«Ты не в моем вкусе, Вики, но ты милашка, у тебя этого не отнять», - заключил про себя Райан.
Он не знал, сколько пролежал в постели. Четыре дня, может пять. Раны не казались ему такими уж серьезными, но все попытки встать в первые дни заканчивались тем, что Райан падал обратно на кровать и долго лежал без движения, боясь снова вызвать боль в спине или руках. «Я так совсем размякну, - подумал он как-то, - мне ведь предстоит когда-нибудь вернуться к своей подстилке из земли». Эта мысль не вызывала ни злости, ни обиды.
Как-то вечером Райану все же удалось сесть, прислонившись спиной к стене, предварительно подложив для удобства подушку. Он сидел и смотрел в окно на догорающий закат. Небо окрасилось в персиковые и алые тона, и глаза Райана впитывали эту природную красоту, как живительный нектар. На душе у него было спокойно и легко. В голове было тихо. Кто-то постучал.
- Да?
Дверь открылась, вошел Конор. Бинтов на нем не было. Выглядел он так же, как в день их знакомства. Ну, не совсем так. Для Райана многое поменялось.
- Как ты?
- Порядок. Пробежать вокруг острова с корзиной ягод не
