Слесарь-сантехник шестого разряда Василий Шабашкин сидел за столом в своей квартире и находился в самом унылом расположении духа. «Вечер пятницы, - тоскливо думал он. – Нормальные мужики сейчас пиво пьют, а то и чего покрепче! А тут…».
Жена Василия Нина была просто повёрнута на здоровом питании, поэтому на ужин мужу были предложены яблоки и стакан яблочного же сока. Нина недавно прочитала статью о чудодейственных свойствах яблок, их целебном воздействии на организм, поэтому Василий был просто обречён на здоровый образ жизни.
- Вася, ты уже сколько яблочков скушал? – крикнула из кухни жена, занятая приготовлением яблочного мусса.
- Третье доедаю, - отозвался тот, воровато спрятав два яблока в карманы и надкусив третье.
Но что-то пошло не так. Василий почувствовал во рту сильную горечь и с брезгливой гримасой выплюнул на тарелку всё, что там было. Ну, конечно, червяк! Василий со злостью метнул в раскрытую форточку оставшийся огрызок.
______________________
Иван Разумный, человек без определённого рода занятий и места жительства, был очень доволен тем, как сложился сегодняшний день. Начало, правда, ничего хорошего не сулило. Он, как всегда, мыкался по вокзалу в надежде, что кому-то понадобится поднести к поезду вещи, и в благодарность за это щедрый пассажир отвалит ему сумму, достаточную для покупки чего-нибудь спиртного и какой-никакой закуски. Однако время шло, пассажиры успешно справлялись и без Ивана, а бомжи-конкуренты гоняли его с места на место, обещая выдернуть ноги, если ещё хоть раз застанут поблизости. Ноги – весьма нужная для человека вещь, поэтому Иван, напуганный мрачной перспективой их отсутствия, а также самой процедурой выдёргивания, убежал в самый конец платформы.
И здесь ему неожиданно повезло. Заканчивалась посадка на поезд Челябинск-Москва, все пассажиры уже заняли свои места, в одиночестве прогуливались перед вагонами проводники – и тут он увидел мужчину с небольшим чемоданом и целой грудой пакетов и свёртков, вынырнувшего из подземного перехода. Мужчина коротко глянул на номер ближайшего вагона, выругался и понёсся вперёд. Сначала у него упал один свёрток; он нагнулся, и тут у него упал второй.
- Мужик! – крикнул он Ивану, - помоги добраться до второго вагона – не обижу!
Иван бросился к нему, забрал большую часть пакетов, и они рысью пустились вдоль поезда. Успели благополучно, и Иван даже помог занести вещи в вагон.
- Извини, налички у меня с собой нет, - сказал мужчина, пристраивая чемодан и остальные вещи. – Вот, возьми эти два пакета: здесь бутылка водки и пирожки – жена в дорогу испекла.
Такая неожиданная удача полностью компенсировала неблагоприятно складывавшийся день, и вот сейчас Иван, сидя на скамейке в тёмном дворе дома 26, неторопливо попивал водку, закусывая вкусными домашними пирожками. «Жизнь – она неплохая штука!» - с довольной улыбкой подумал он, беря в руку бутылку, которая приятно порадовала его весьма ощутимой тяжестью оставшейся жидкости. Иван налил треть стакана и поднёс его ко рту.
И тут его по голове что-то стукнуло, и на скамейку, рядом с пирожками, упал огрызок яблока. Удар был силён, и Иван почувствовал, как у него в мозгу что-то щёлкнуло. Он с изумлением осмотрелся вокруг.
«Где я? Что я здесь делаю? Кошмар! Я – бомж, сижу во дворе на скамейке, хлещу в одиночестве водку, а потом пойду спать в подвал! И это я, ещё недавно перспективный учёный, которому все пророчили блестящее будущее! Как же низко я пал!»
Всё было правдой. Год назад в НИИ, где работал Иван, прошло резкое сокращение штатов. Не смотрели ни на работы, ни на заслуги. В штате остались только те, у кого были подвязки наверху. Иван в их число не входил. Полгода тщетно искал работу, потом сдался и запил, пока жена, доведённая до ручки его постоянными пьянками, не выгнала из дому.
«Нет, - думал Иван, качая головой, - разве это – жизнь? Разве так должен жить Человек?»
Он решительно смахнул со скамейки недопитую водку и поклонился яблоку. Спасибо тебе, что заставило за ум взяться!
Да, яблоко – это явно знак свыше. Он посмотрел вверх, потом на дом. Да, свыше: скорее всего, с четвёртого этажа, где форточка открыта. И ведь неслучайно, что именно яблоко: Ньютон, закон всемирного тяготения… Словом, символ!
Иван решительными шагами направился к своему дому. Он попросит прощения у жены и заверит, что с пьянством покончено. И снова начнёт работать, да так, как никогда ещё не работал. А жена, конечно, простит его и поверит. Потому что любит – он это знает.
Через год весь научный мир захлебнулся в пароксизме восторга от работы «Некоторые способы определения ассиметричности у постоянной переменной», а его автору, профессору Ивану Разумному была присуждена Нобелевская премия.
____________________________
Сергей Ухарев, инженер по технике безопасности ВышНижТяжМашПрома, злобно смотрел телевизор. Уже в третий раз за день передавали сюжет о нобелевском лауреате Иване Разумном. Корреспондент так и порхал возле него: Иван Терентьич то, Иван Терентьич сё… будьте любезны… Тьфу! А ведь он, Сергей, с этим Разумным в одном институте учился, всего на курс младше. И вот такая несправедливость! Почему это одному – всё, а другому вообще шиш?
А когда ушлый корреспондент сумел вытянуть из лауреата сведения о размере присуждённой ему премии, злоба Ухарева достигла апогея. Это ж надо, какие деньжищи! Да на них можно дачу на Гавайях купить и жить там посреди пальм и кокосов, лежать на белом песочке пляжа и окунаться в ласковое гавайское море…
Сергей с ненавистью оглядел свою квартиру: подранные котом обои, старый телевизор, оставшийся от родителей сервант. Я тоже хочу на Гавайи, подумал он. И я, я там буду жить, а не он!
Хорошо, что сейчас жены нет дома. Сергей подошёл к книжной полке, выбросил первый ряд книг, достал из второго «Копи царя Соломона», раскрыл на нужной странице и вытащил всю свою заначку. Пересчитал и расстроился: маловато! Но больше ведь всё равно нет. Он сунул заначку в карман, оделся и поехал на нелегальный рынок.
После часа униженных мольб и переговоров с разными продавцами он сумел-таки приобрести то, чего хотел. Денег едва-едва хватило на ржавый пистолет времён первой мировой войны и чёрные с уже готовыми дырами колготки.
____________________
«Надо же, какая наглость!» - думал следователь по особо важным делам Николай Грозобандитов, просматривая материалы дела об ограблении профессора Разумного. Но и профессор тоже хорош: поехал в банк получать такие по-сумасшедшему крупные деньги поздно вечером и совершенно один! Ну, и нарвался на какого-то ловкача с пистолетом.
Николай тяжело вздохнул. Это тебе не прежние дела! У этого был огромный политический и международный резонанс: ограбили лауреата Нобелевской премии! Отняли все деньги! Начальство в истерике срывалось на визг, требуя чтобы Грозобандитов прямо сейчас и, желательно, не выходя из кабинета, схватил грабителя, намекая на страшные для него последствия, если злоумышленник не будет изобличён.
Насчёт последствий Николай не сомневался: так и будет. Допустим, не усидит на своём месте и его начальство, но от этого лично ему ничуть не легче.
А как его, злоумышленника, разыщешь? Свидетелей никаких, а до смерти напуганный профессор запомнил лишь пистолет и чёрные колготки, да и те не мог толком описать. Мотивация к действию, однако, была сильной, и замотивированный ею Николай по двадцать часов в сутки мотался по городу, тормошил всех своих и чужих осведомителей, расспрашивал случайных прохожих…
Но всё было тщетно.
________________________
Стоял прохладный осенний вечер. Иван Разумный, человек без определённого места жительства, прогуливался по двору дома № 26. Уже издалека заметил, что место на «его» скамейке кем-то занято. Ну вот, ещё и это!
Везде на земле валялись яблоки-паданцы. Вид их был Разумному невыносим. Уж лучше бы ничего не было! Каково это: возродиться к новой жизни, прочувствовать семейную любовь и уют, уважение коллег и снова скатиться в яму!
Иван ощутил неодолимую злость. Он поднял одно яблоко и глянул вверх. Та форточка открыта! Иван немного примерился и швырнул.
Это может показаться невероятным, но злость, переполнявшая его, сработала не хуже лазерного прицела, и пущенное им яблоко точнёхонько влетело в форточку на четвёртом этаже, даже не задев рамы.
___________________________
Жена Василия Нина вышла из кухни, держа в руках вазу с только что помытыми яблоками. И вдруг что-то с размаху стукнуло её в лоб и покатилось по полу. Она увидела яблоко, сморщенное, грязное и со всех сторон гнилое.
В мозгу у Нины что-то щёлкнуло.
«Господи! – ужаснулась она. – Что я делаю! Вася горбатится на двух работах, даже по выходным иногда работает, а я его яблочками кормлю! Разве это мужику надо?»
Она решительно швырнула на диван вазу и направилась в спальню. Пошарила рукой в шкафу среди белья, извлекла бутылку трёхзвёдочного конька, вернулась в зал и поставила на стол перед ошарашенным Василием.
- Вот, - сказала она, - выпей, Васенька! Два года эту бутылку хранила, так что коньяк в ней теперь пять звёздочек. Ты пока выпей немножко, а я быстренько в магазин сбегаю и что-нибудь мясное тебе приготовлю.
- Да не нужно! - махнул рукой без меры осчастливленный Василий, - Под коньяк-то и яблочки твои за милую душу пойдут. Ты лучше садись со мной, выпьем, поговорим, молодость нашу вспомним.
Супруги уселись за стол, дружно произнесли, «Ну, за нас!», поцеловались и выпили.
Василий откусил яблоко, и тут лицо его перекосила гримаса.
- Надо же! – смеясь, и на этот раз без всякого раздражения сказал он. – Опять червивое попалось!
И с уже привычной ловкостью швырнул огрызок в раскрытую форточку.
_____________________________
Иван подошёл к скамейке и увидел, что место на ней занято не кем иным, как Николаем Грозобандитовым, следователем, который вёл дело о его ограблении.
- Послушайте, - сердито сказал Иван, - оставьте, наконец, меня в покое! Ничего мне не надо. Да и не профессор я уже: с работы меня, как снова запил, уволили, жена опять из дому выгнала. Так что бомж я теперь, бомж, понимаете? Ваш отдел, насколько знаю, бомжами не занимается, вы ведь «по особо важным делам»…
- Так ведь и я бомж, Иван Терентьевич, - отозвался тот. – Со службы меня вышибли без права работать в органах, а больше я ничего не умею.
- За что же вас-то? – изумился Разумный.
- За то, что ваше ограбление раскрыть не смог. Не одного меня, конечно, у нас там мно-о-гие головы полетели. Ну, начальники-то всё же куда-то пристроились, а я вот с тех пор мыкаюсь.
Иван сочувственно уселся на скамью рядом с Николаем.
- Да-а, вот она, жизнь-то какие кренделя выписывает, почище моей постоянной переменной, - задумчиво сказал он и встрепенулся. – Знаете что, а давайте-ка
