Перекрёсток.
- Ну, смотри сам, - очень рассудительно сказал Тимофей. – Как мы этих укропов потащим? Мы на их территории. Увидят своих, заорут или побегут на блок-пост. Всем тогда хана. Нам самим, дай Бог выбраться. А тут за ними следить ещё, глаз не хватит. И раненый у них.
- Он не опасно ранен, - возразил Кузьма.
- Это сейчас не опасно, - с досадой, ответил Тимофей. – А завтра, без хирурга, у него из дырки черви полезут. Всё равно кончать придётся.
Кузьма прекрасно знал это и без Тимофея. Если из раневого канала не удалить некротическую ткань сразу, возникнет некроз. Сепсис. И пи…ец котёнку.
Пленные стояли поодаль, под охраной Вохи. Один из них всё ногу поджимал, у него была насквозь пробита пулей икроножная мышца. Ему перевязали индпакетом, но это ненадолго поможет.
- Короче, - продолжал Тимофей. – Отведи их в посадку и грохни. Я это тебе доверяю, одному. Не хочу, чтобы пацаны видели.
- Они и так поймут, - сказал Кузьма.
- Поймут, - кивнул Тимофей. - Но, если своими глазами не видел, то уже не очевидец.
- Я не буду этого делать, - сказал Кузьма.
Тимофей поднял брови, помолчал.
- Кузя, - сказал он. – Что ты ломаешься, как целка? У тебя лапы по локоть в крови.
- Я не буду кончать этих салабонов, - упорно повторил Кузьма. – У меня понятие есть. Я не мясник.
- Тогда я прикажу Вохе кончить тебя вместе с ними, - спокойно произнёс Тимофей. – Ты выпал из доверия, а Воха войдёт. Он хочет. Обоссытся, но сделает, ты же знаешь.
- Это не очень легко сделать, - так же спокойно, ответил Кузьма.
- Это легко сделать, - вздохнул Тимофей. – Ты не подчинился в ходе боевой операции. За волыну хватаешься, вон рука дёргается. У меня тоже понятия есть. Я мог бы с тобой вообще базаров не базарить. Сам всё сделать. А тебя потом тихо кончить, чтоб руки не дёргались.
- Пацаны не поймут, - усмехнулся Кузьма.
- Никуда они не денутся, - усмехнулся в ответ Тимофей. – Это с тобой мы 2 года вместе. Это у нас понятия. И кое-что в рюкзаке. А им 3 копейки боевых надо, чтоб в «Пирамиде» пропить. И медаль на грудь, чтоб понты распускать. Я и представлю. И тебя тоже, посмертно.
- Не пугай, - продолжая улыбаться, сказал Кузьма. – Ты сам ссышь, кровь на руки брать. Меня подставляешь.
- Я не подставляю, - очень глубоко вздохнул Тимофей. – Я тебе шанс даю. Я этой бригадой командую, не ты. А ты сейчас мой авторитет ломаешь. Бойцы уже смотрят, что за тёрки. Не загоняй меня в угол, Кузя.
Между ними упала тишина. Кузьма услышал, как стрекочут цикады. И увидел, что Тимофей небрежно засунул большой палец правой руки за ремень возле кобуры.
- Ладно, проехали, - сказал Кузьма, убирая напряжённую улыбку с лица, - Я сделаю. Ножом.
- Их трое, - предостерегающе сказал Тимофей.
Кузьма бросил на него снисходительный взгляд и направился к пленным.
Воха внимательно посмотрел ему в глаза и отступил.
- Вперёд пошли, - толкая пленных в спины, сказал Кузьма.
ДРГ, диверсионно-разведывательная группа Тимофея, укрылась в купе деревьев, которую почему-то не выкорчевали посреди бывшего пахотного поля. От неё до лесополосы было метров 300, заросших колючим бурьяном.
Двое пленных положили руки раненного себе на плечи, подхватили его за бока и потащили в сторону посадки. Раненный не мог избежать опоры на подбитую ногу. Очевидно, ему было больно. Но он молчал.
Возле лесопосадки, Кузьма оглянулся.
Тимофей, не торопясь, шёл через поле. С автоматом в руке. За ним, не слишком близко, но и не далеко, двигался Воха.
- «Проверять будет, сука», - подумал Кузьма. - «Сам. А если надо, Воху позовёт».
Кузьма решение уже принял, - как в омут головой. Никаких планов у него не было. Включалась судьба. А дальше, - будь, что будет.
- Теперь быстро, - сказал Кузьма. – На ту сторону посадки.
Пленные оглянулись на него и ускорили шаг.
Почти бегом, виляя между деревьев, они выскочили в открытое пространство.
За лесополосой тянулась железнодорожная насыпь. Прямо перед ними, насыпь была пробита бетонной трубой метра 2 в диаметре, - водоотвод. Через трубу была видна следующая лесополоса, разделяющая железную дорогу и следующее поле.
- Туда, - Кузьма ткнул пальцем в отверстие. – За посадкой, вправо. Там ваши. Изо всех сил, не останавливаться. Может, повезёт.
Существовал шанс, что Тимофей не поймёт, в каком направлении двинулись беглецы и примет неверное решение.
Укропы поволокли раненного через водоотвод.
Кузьма повернул влево и побежал между железной дорогой и лесополосой.
Метров через 200, он нырнул в тень деревьев и оглянулся назад. Погони пока не было. Он выскочил из укрытия и побежал вперёд, так быстро, как мог. Но через минуту бега, за его спиной треснула очередь. Пули свистнули рядом и подняли фонтанчики пыли перед ним. Кузьма кинулся вбок, под защиту листвы и древесных стволов, продолжая бег от смерти, ломясь через кусты и спотыкаясь о торчащие пни.
Выстрелов больше не было, Кузьма исчез из виду, некуда было стрелять. Но он знал, что за ним идут. Тимофей выглядел, как тюфяк и говорил рассудительно, как добродушный тракторист-колхозник. Под этим пряталось злобное, мстительное, быстрое и очень опытное существо.
Кузьма выглянул из посадки. И успел увидеть, как позади, Тимофей скрывается в её тени. Он пользовался тем же методом, что и Кузьма. Теперь следовало ловить момент. Чтобы двигаться быстрее, надо было выходить из тени. Кто быстрее, тот и будет жить. Идущий по следу не отстанет, а у беглеца выбора нет.
Кузьма не знал, участвует ли Воха в игре. Он мог сидеть и перекуривать за посадкой, дожидаясь приказа начальства. Мог включиться в погоню за пленными. А мог и двигаться по чистому полю вдоль посадки с другой стороны.
Кузьма выскочил из укрытия, преодолел стометровку на пределе сил и ушёл в тень. Выглянул из-за ствола дерева. Увидел бегущего Тимофея. Дал короткую очередь. Но не так-то легко сделать прицельный выстрел после стометровки на пределе сил. Цель ушла в укрытие. Кузьма выскочил из него, успел пробежать десяток метров, услышал выстрелы, уцелел, спрятался. Охотник испытывал те же трудности, что и беглец.
У беглеца, как и у охотника, был вариант броском перевалить через железнодорожную насыпь и под её прикрытием сократить или увеличить расстояние до цели. Но в секунды броска, он будет уязвим на голой возвышенности. А двигаясь за ней, утратит возможность контролировать передвижение противника.
Тимофей понимал это, так же, как и Кузьма.
Игра продолжалась по правилам, установленным игрой.
Солнце ползло, прожигая белёсую ткань неба. Под солнцем шла старая, как мир, игра. До которой, ни миру, ни солнцу, не было никакого дела. Куда она придёт?
Кузьма выскочил из укрытия. Пули сразу свистнули у него возле уха. Кузьма развернулся и упал на колено, рывком поднимая ствол к плечу.
Кузьма хорошо видел Тимофея-охотника, Тимофей хорошо видел Кузьму.
Они выстрелили одновременно.
Пуля обожгла левую щёку Кузьмы.
Тимофей упал на колени. Потом завалился набок. И остался так лежать.
Последние, багровые лучи солнца, освещали нависшие тучи. Солнце отсветило своё и упокойно закрывало глаз на землю. Выходили на охоту ночные тени.
Кузьма стоял на перекрёстке двух грунтовых дорог посреди холмистой степи. Куда идти? Что делать? Кто виноват?
По одной из дорог, по направлению к нему, двигалась тёмная фигура. Человек, одетый во что-то черное, не камуфляж. Появился шанс спросить направление.
Идущий приблизился.
- Как пройти в библиотеку? - спросил Кузьма.
И хихикнул. Он не хотел этого говорить. Он ощущал себя, как в чужом сне. Он утратил связь с реальностью. Или это реальность утратила его?
- В любом направлении, - ответил человек в чёрном. – Есть бесполезные книги. Бесполезные люди. Бесполезные действия.
- Я дезертир, - как в чужом сне, сказал Кузьма. – У меня ничего нет. Только автомат. И драный камуфляж. В котором я, как гиена на асфальте. Я не знаю, куда идти.
- Тогда иди в любом направлении, - сказал человек в чёрном. – В любом направлении, можно найти нужное. Если заключить договор.
- С кем? – Спросил Кузьма.
- С собой, - ответил человек. – Ты не можешь дезертировать от самого себя. Ты можешь перейти на свою сторону. Совершить обмен. Я дам тебе свою одежду, за твой камуфляж. Я дам тебе деньги, за твой автомат. Нож у тебя есть. Остальное возьмёшь сам.
Человек в чёрном коснулся щеки Кузьмы, распоротой пулей. Лизнул палец.
- У тебя хорошая кровь, - сказал он. – Ты шёл по пути крови, будешь идти и дальше. Ты не можешь уйти от войны, но можешь прийти к миру с самим собой. Если захочешь.
Над перекрёстком восходила луна, изменчивая, в тенях туч.
Измена.
Человек в чёрном, свободный от груза и человек в камуфляже, поправляя автомат на плече, - расходились в разные стороны, тая, растворяясь в ночных тенях.
