Будет лишним говорить, что воспользоваться преимуществом волонтерства второй ступени мне было дюже как любопытно…
Отстрадав свою подневольную службу, я вместе с сотоварищами с гиканьем и воплями вальнул после принятия душа по подземному коридору туда, где был обещан нам рай земной, или типа того…
Волонтерская башня находилась на самой окраине периметра базы. Стена примыкала к ней с одной стороны, но с другой стороны, благодаря тому, что башня вдавалась в реку на добрых полкруга, река была естественной преградой, поскольку была достаточно широка и глубока в этом месте, и, глядя с кольцевого балкона на нее, становилось понятно, что противоположный берег не имеет стратегических шансов даже внятно позавидовать нам (ибо разве что в бинокль разглядит), не то, чтобы посягнуть на несанкционированное проникновение…
– Смотри, дружище! Редкая птица долетит до середины теснин, ибо теснины здесь все уже давно – глубины и пучины, так?! – разглагольствовал мой, уже весьма подвыпивший друг. Данька оказался в башне немногим раньше меня в этот день, но, как выяснилось, многим раньше – в исторической перспективе! Здесь он был уже весьма своим в доску, и благодаря его протекции я тоже очень быстро вписался…
Мы стояли на балконе третьего яруса, четвертый предназначался тем, кто заслужил совместный отдых с заранее ангажированными для понятных целей партнершами, и осознание этого меня постоянно сбивало в сторону размышлений, как я мог бы ангажировать сюда Олесю…
– Смотри шире, приятель! Эти удобства доступны для тебя, но ты же должен осознавать и то, для кого еще они доступны? Волонтеры же не только из учащихся рекрутируются, как тебе перспективка на будущую трудовую жизнь? – вопрошал Данька.
Я не был способен думать о постороннем, а уж тем более о будущем…
– За бабу свою запариваешься? – спрашивал друг.
Я не был уверен, что доверяю ему свои отношения с Олесей…
– О, кей, давай с другой стороны зайдем, – друг не отступал. – Допустим, ты выйдешь на третью ступень волонтерства, что предполагает девушку, ожидающую тебя на четвертом этаже, пока ты вкалываешь, а затем вы вместе проводите вместе твой выходной на территории базы как белые люди… Проблема в том, что твой выходной не есть ее выходной! Как ты не можешь смириться с тем, что твоя баба не твоя, а общая?!!
Я схватил его за воротник, и чуть было не сбросил с высоты балкона в мирно несущую мимо нас свои волны реку…
– Стоп-стоп, я понял-понял, все, не буду больше… Ну, знаешь, редко можно встретить такую привязанность к твари… Пардон-пардон, прости, угомонись, я просто не привык, что кто-то проституток так неистово защищает…
Я настолько кипел, что уже никак не мог этого скрыть внешне, поэтому приятель завис на несколько секунд, глядя в мои глаза в непосредственной, так сказать, близости, будучи прижатым к стене и полупридушенным моими натруженными руками, а затем пробормотал:
– Вот же, блин, я влип: думал единомышленник, а тут – парастрадалец долбанный, черт! Ну, все, все остынь, давай, излагай! Проблему твою пока не решим, ты же слышать меня не способен! Валяй, озабоченный мой, твоя подруга – теперь есть моя проблема, б-а-ли-ин!!!
Я рискнул попробовать прочитать в глаза Даньки его истинные намерения: однако, там стояло во весь рост и вибрировало такое бешенное нетерпение, но одновременно с этим и такое нерастраченное желание помочь, что я поверил…
Где-то через час у нас начал вызревать план!...
– Беременность – не вариант, – воодушевленно шипел на меня Данька. – Придумал тоже! Надо оно тебе, соски-пеленки-памперсы? Капризы женские, опять же! В общем, отставить размножение, будем умножать скорбь, как говаривали древние, т.е. прокачивать свой «ай-кью-коэффициент». Допустим, запустят здесь систему доставки удовольствий волонтерам в каком-либо ближайшем будущем. Но как этим управляют? Наверняка уже сейчас существуют какие-то диспетчерские, откуда осуществляется контроль за всеми процессами перемещений шлюзов, администраторы какие-то ведь должны существовать. Нужно их найти, навести мосты, разведать инфу, как можно организовать вызов к тебе в волонтерскую башню именно твоей девицы, а не какой-либо другой, да так, чтобы комар носу не подточил... Главное, чтобы это произошло в самые первые дни запуска этого нововведения, если ты не хочешь, чтобы ее это нововведение не «занововводило» до смерти! Ладно-ладно, ишь, ты как побледнел-то в момент, – одернул себя Данька, заметив мою нервную реакцию. – Но, дальше-то что? Ты ведь не сможешь удерживать ее подле себя в этих апартаментах вечно! Да и сам здесь не можешь дольше положенного зависать! Хочешь вызволить девушку из кабалы, должен решиться и на следующий шаг – побег ей организовать, о документах позаботиться, которых у нее не будет, о средствах к существованию! Это тебе не «Плейбой» из-под полы почитывать: не то, чтобы грубым дисциплинарным проступком попахивает – вовсе нарушенной клятвой и преступлением против системы…
Я понимал, насколько затея граничит с безумием, но останавливаться не хотел… И даже права не имел, как мне казалось!
– Можно же воспользоваться рекой, – внезапно осознал я. – Ну, словно несчастный случай, случайно вывалилась из башни, типа погибла – и искать никто не будет…
– Ого, да ты садюга, оказывается, любимую девушку да в набежавшую волну? – приятель даже присвистнул в притворном ужасе. – Ладно тебе, я шутить пытаюсь! В принципе, организовать встречу ниже по течению, думаю, вполне реально, товарищи поспособствуют, да и с документами тоже…
– Какие еще товарищи? – недоуменно уставился я на друга. Мне вовсе не улыбалось, чтобы в эту нашу затею был посвящен еще кто-либо. Где знают больше двух, знает и базарная баба…
– А ты думал, я такой отчаянный один-одинешенек, против целой «Максимы» с ее псевдопорядком? – Данька еще сильнее понизил голос. – Много, ты даже представить себе не можешь, насколько уже много понимающих, куда именно ведет нас господин Максимов-сотоварищи. Только говорить об этом вслух небезопасно по понятным причинам. Тебя вот, такого всего лояльного, и то определенным ракурсом зацепила творящаяся здесь несправедливость, хотя твоя озабоченность и на руку партии, но ты пока что еще только о своей похоти печешься, дальше члена своего жизни не разумеешь!
– Партии?!!! – мне показалось, что я ослышался, или в какой-то дурной сон про политику провалился. – Ты что же, заговорщик какой-то? Не молод годами-то, чай?
– Возраст биологический и психологический – две вещи несовместные! – многозначительно изрек мой друг, важно так подбоченясь. – Что, твой отец уже благословил раннее половое созревание отпрыска? Или скрываешь от него? Тоже ведь, наверняка думаешь, что намного взрослее, чем тебя считают родители, и на гораздо больше прав претендовать готов! Не так? Ну, возрази, давай!
Ответить было нечего, тут он в самую точку вдарил. Но, каково: партия, протест, товарищи?... Я, признаться, о политической борьбе читал в учебниках, но, преимущественно, в старой школе: здесь курс истории каким-то образом обходил данные вопросы стороной, однако, память о прочитанном ранее меня не подводила никогда. Я знал, что оппозиция во все века изначально формировалась в подполье, нелегально, будучи на первых этапах своего развития тайно разыскиваема спецслужбами и тайно же уничтожаема… Лишь когда, и если, ей удавалось обрести силу, финансовую и электоральную поддержку, и она легализовывалась, силу утрачивали скрытые репрессирующие механизмы, и можно уже было не бояться признавать свою приверженность протестным течениям и «вольнодумству»… Или иметь отчаянную смелость это делать с самого начала! Сейчас я в себе подобной смелости отчего-то не ощущал…
– Разве настолько плохи идеалы «Максимы»? – попытался возразить я, уже понимая, что моя реплика звучит младенческим лепетом. А ведь только пять минут назад я пылал решимостью «умыкнуть» любимую женщину из лап злодейской системы, её порабощающей…
– Хороши ли идеалы? – Данька вскипел и похоже даже на секунду забыл о конспирации, хотя мгновенно взял себя в руки и понизил голос. – Хороши, безусловно, для тех, кто за пределами «Максимы» живет за чертой бедности, практически в нищете. Господин Максимов просто использует социальный коллапс в государстве себе во благо. Задумайся, чем всех нас здесь потчуют? Достойной зарплатой? Да, но в чеках, которые потратить можно, опять же, только здесь, на благо «Максимы» и больше нигде! Потратить на что? Серьезные импортные вещи, автомобили, предметы роскоши, тебе, как и многим, будут доступны еще очень и очень не скоро. Брендовые шмотки? Я тебя умоляю! Я как-то случайно стал свидетелем попойки своего папаши с бабенкой из руководства местной швейной фабрики… Так вот, оказывается весь брендовый товар местных «максимальских» бутиков успешно отшивается здесь же, у нас, то есть является контрафактом. А жадные фраера из старого города приезжают сюда в качестве туристов, чтобы отхватить «фирмý» на 20% дешевле, чем в Милане или в Париже, не подозревая, что попросту хавают фуфло, еще и деньги за это платят! Да, подделку не отличишь, что с того? Обман и есть обман!
– Ну, и пусть их, фраеров, так им и надо, если собственных мозгов не нарастили, – попробовал возразить я.
– Хорошо, пусть так, мошенничество, допустим, тебя не возмущает. Что ты скажешь тогда об обязательстве постоянно тренироваться? Думаешь, что только ради профилактики алкоголизма и наркомании? Как бы, не так! Знаешь ли ты, чем тебя здесь постоянно кормят? Уж это я тебе по секрету из первых рук сообщу, даром, что ли, я сын ведущего химика «Максимы»! Состав бесплатного, заметь, и обязательного рациона содержит в себе такие соединения, которые ускоряют метаболизм, повышают иммунную защиту, обеспечивают быстрый прирост мышечной массы, повышают стрессоустойчивость, обеспечивают антидепрессивный эффект, при этом одновременно ускоряя процессы реакции и понижая пороги критичности мышления. Попросту говоря, в одном флаконе допинг и оболванивание, на фоне повышения силы и выносливости. Если ты не будешь регулярно посещать спортзал, чтобы разгонять кровь, не давая этому коктейлю в ней застаиваться, мышцы и кости будут болеть как при абстиненции наркомана, потому такая строгость, чтобы объяснять не пришлось трезвеннику, случайно пропустившему тренировку, откуда берется его почти-похмельный синдром…
– Но моя аллергия волшебным образом…
– Волшебным образом вернется вновь, как только ты перестанешь прикладываться к местной кормушке. И чем дольше ты на ней сидишь, тем тяжелее будет отходняк, я тебя уверяю! Если ты не заметил, я уже давно почти ничего не ем в школьной столовке. На волонтерстве зато отъедаюсь, здесь можно персонально заказать что-нибудь, с наименьшей вероятностью присутствия привычной «максималам» химии…
– Но я действительно не хочу назад в свою трижды долбанную диету, – упорствовал я, чтобы возражать хоть в чем-то. Сознание упорно отказывалось признавать столь очевидные вещи…
– Друг мой, о каких пустяках ты говоришь? Задумайся-ка ты лучше, зачем на какой-то занюханной базе отдыха устраивать
Роман-антиутопия. События и персонажи вымышлены, любые совпадения случайны.
Действие романа разворачивается в некой независимой республике, образовавшейся после распада крупного тоталитарного государства. Семья Вельхановых оказывается у истоков, а затем и в самой гуще геополитических распрей. Каждому члену семьи, несмотря на возраст, предстоит пройти свой путь, сделать непростой выбор, от которого будет зависеть не только судьбы близких, но и всего современного мира, каким мы его привыкли видеть.
История о том, как внешне благопристойные намерения при избыточном рвении и политической слепоте могут оказаться мостками к мировой катастрофе.
