Сказка о Космосе, Земле и сиянии вечной любви

Отец-Космос был невероятно огромен и холоден - холоднее самого обжигающего льда. Его необъятное тело заполняло собой все мыслимое и немыслимое пространство. С его устрашающими размерами могла сравниться только его неукротимая злоба - злоба направленная против жизни. С начала времен никакой жизни не существовало, но Космос знал, что ее появление - лишь дело времени. Откуда Космосу было известно, что она должна появиться? Все было просто: Космос - был всем, и знал все о каждой самой своей самомалейшей частичке, и видел, что все эти его собственные частички, с неумолимым упрямством, стремятся закружится друг с другом в экстатическом танце - танце жизни, а его телу суждено было прорасти ненавистной жизнью, как куску старого хлеба плесенью. Ярости Космоса, вызываемой этим знанием, не было предела! Он принял все меры, чтобы предотвратить ее появление: он раздулся до невообразимых размеров, сделавшись пустым и холодным - в таких условиях о появлении жизни нельзя было и помышлять. Из имеющегося вещества он сотворил жутко горячие звезды: их нутро было настолько горячо и плотно, что даже неживая материя претерпевала в их горнилах чудовищные метаморфозы, а на миллионы километров вокруг себя они рассеивали губительные для жизни лучи. Космос наводнил свои недра зловещими чудовищами - черными дырами. В них его ярость как будто выкристаллизовалась в чистом виде: их когтями он впивался в саму ткань пространства, сминал ее, скручивал, рвал! Само время останавливало свой бег в их жутких тисках: застывало, как вкопанное, от ужаса... Так Отец-Космос боролся с неизбежным (хоть и понимал в глубине душе, что это бесполезно - но от этого становился только еще злее).

В этой борьбе с неизбежным, как одно мгновение, пролетели миллиарды лет... Распылившись на огромные расстояния, Отец-Космос, сам того не заметив, утратил целостность. Он потерял контроль над крошечной своей частью. Контроль он утратил всего на один миг, но этого оказалось достаточным, чтобы некая, ничтожно малая его частичка, обрела самостоятельность. И эта вышедшая из повиновения частичка звалась Мать-Земля.

Увидев что произошло из-за его оплошности, Отец-Космос пришел в ярость и хотел тотчас растоптать непокорную крупинку: смять ее в первородный хаос, смешать с остальной материей да вылепить из нее взамен что-то не столь бунтарское; занес над нею свою тяжеловесную пяту, примерился, размахнулся и... не смог!.  - Что-то его в увиденном поразило чрезвычайно. Аккуратно опустил он занесенную было для казни ногу, аккуратно опустился перед Землей на четвереньки - чтобы лучше видно, затаил дыхание - чтобы даже им чего не нарушить, и стал в вглядываться в этот крошечный, парящий в пустоте шарик. И было на что поглядеть! По мере того как зрение гиганта Космоса привыкало различать все более и более мелкие детали, перед ним стала разворачиваться картина необычайной красоты - никогда он видел ничего подобного на своих необъятных просторах. Океаны Земли нежно синели в лучах Солнца - небольшой, и не такой свирепой как большинство других, звезды. Их прозрачную поверхность колебали дуновения гуляющего над их гладями ветров, от чего она складывалась угловатыми горбиками, на острых навершиях которых лучи Солнца вспыхивали, как расплавленное золото. - Это были океанские волны. Волны бежали по поверхностям океанов нескончаемыми рядами, словно гнались друг за другом. Время от времени, особенно, когда они натыкались на вздымающиеся то тут, то там из океана материки и острова, волны опрокидывались вперед и закручивались в рокочущие спиральки - тогда их изгибающиеся шеи обрастали гривой нежнейшей белой пены, пузыри которой, прежде чем с легким шипением полопаться, вспыхивали на солнце всеми цветами радуги. Уже упомянутые материки и острова, соперничая с океанами, переливались в дневном свете черными стеклянистыми базальтами, светло-розовыми, теплыми гранитами; вспыхивали змеящимися прожилками льдистого кварца; синели, желтели и зеленели чарующими кристаллами полевого шпата; соблазняли розоватыми пластинками хрупкой и трепетной слюды... И над всем этим торжественно, как царственная мантия, голубела земная атмосфера, кромка которой горела в лучах Солнца, как электрическая дуга. Долго не мог оторвать Отец-Космос от этого зрелища глаз. А когда оторвал, глаза его светились... любовью!

Да, так уж вышло, что Отец-Космос влюбился с первого взгляда в отколовшийся от него непокорный элемент. Дела! Мог ли он теперь его уничтожить? - Куда там! - он принялся его оберегать изо всех своих сил - чтобы с ним (на самом деле, с ней), ненароком, чего не вышло. Он отодвинул планету - Земля была планетой - чуть-чуть подальше от Солнца, чтобы его лучи не обжигали нежную кожу Земли. Он слегка намагнитил Землю - чтобы магнитное поле предохраняло ее чувствительное тело от злых укусов носящихся в пространстве заряженных частиц. И, наконец, он повесил на шею своей ненаглядной ожерелье из сияющего лунного камня - Луну - чтобы Земля стала еще нарядней. К тому же Луна вызывала своим притяжением красивые приливные волны, мерно бегущие по поверхностям земных океанов, - Космос мог веками не отрывать взгляд от он их монотонного бега.

Влюбился Космос и позабыл о своей главной задаче - ни за что на свете не допустить зарождения жизни. И сердце Земли недолго оставалось глухо к той заботе и почтению, которыми ее окружил величественный и всесильный великан. Было это очень давно, поэтому никто уже толком и не знает, какова была любовь этих Первомужчины и Первоженщины, но результатом ее явилось зарождение жизни в ласковом лоне Матери-Земли. Когда Космос прознал про это, он пришел в неописуемый ужас. А затем - в неописуемый гнев. Хотел он сразу сжечь первейшие робкие ростки жизни пламенем своего непомерного гнева, но Земля надежно укрыла их в своем безопасном и уютном лоне и ни за что не соглашалась выдать своих детей на погибель. Не действовали на нее ни мольбы, ни угрозы.

- О, жена моя, Земля, как могла ты, мне на погибель, зачать зерна гибели моей в лоне своем? Отдай мне сей урожай нечестивый - да будет он истреблен пламенем гнева моего!

- О, Космос, муж мой, для чего хочешь сжечь ты пламенем гнева своего детей наших? Разве не такие же они твои чада, как и мои? Разве не дороги они тебе, так же как и мне?

- О, Земля, недолго существуешь ты на свете, и многого не знаешь! Не знаешь того, что знаю я, многомудрый! Судьба каждой самомалейшей былинки мне ведома. Знаю, что все они мечтают кружится в экстатическом танце жизни и любви - как мы с тобой. А до нас с тобой - им и дела нет! Взрастет жизнь из былинок малых в стихию могучую - такую, что и моей мощи не хватит сдерживать ее напор! Одумайся, жена, выдай мне ростки жизни, пока они еще слабы и беззащитны, пока не возросла их жизненная сила подобно волне всесокрушающих прибойных волн твоих океанов. Погубят тогда твари живые и тебя, и меня! Доверься моему предвечному всеведению!

- О, муж мой Космос, велика мудрость твоего ума! Но мое материнское сердце знает, что готова я, не задумываясь, пожертвовать собой, только бы спасти детей наших с тобой!

- Ах так! - взревел так, что содрогнулись самые основы Мироздания, Космос. Не будет на тебе тогда больше печати моего благословения! Взращивай сама исчадий своих, на страх свой и риск. Сама храни себя и тлетворное потомство свое от превратностей судьбы.

Сказал так Отец-Космос, топнул в сердцах ногой - раздробив при этим подвернувшуюся под нее планету Солнечной системы, превратившуюся в пояс астероидов, - и удалился далеко-далеко - в такие далекие галактики, что бедняжке Земле и разглядеть невозможно. А Земля осталась одна-одинешенька - оплакивать свою любовь: завесила она свой лик вуалью непроницаемых туч - чтобы никто не видел, как она плачет - и плакала много дней подряд проливными дождями - от чего вздулись непомерно океаны ее - Всемирный потоп случился.

Шли годы - много лет: тысячи, миллионы, миллиарды! Окружающее Землю пространство было немилостиво к Земле и обитающей на ней жизни: оно обрушивала на них астероиды, обжигало вспышками сверхновых звезд, насылало потоки смертоносных космических лучей... Но Земля стойко сражалась за сохранение своего главного сокровища: жизни. Она затягивала на своей поверхности раны, образовавшиеся от падения метеоритов и астероидов; магнитным полем, как щитом, отражала рои заряженных частиц-убийц; она нарастила озоновый слой, которых, как надежный панцирь, берег ее и ее потомство от звездной радиации... А ее благодарное потомство, твари живые, росли и мужали под ее опекой, по космическим меркам, не по дням, а по часам. Вот только что это были микробы и бактерии, а уже, глядь, - превратились в многоклеточные организмы. Жили в воде - там безопаснее пережидать атаки из космического безжалостного пространства - а как только Земля упрочила атмосферный щит, на поверхности материков да островов полезли. Плодятся, размножаются - и усложняться не забывают! Усложнялись, усложнялись - так и думать научились! Стали природу преобразовывать, в соответствии со своим разумением. По-началу много ошибок наделали - чуть Землю-Матушку не погубили да и себя вместе с ней. Но вовремя спохватились - стали осторожно в промысел природный вмешиваться, с умом. Летать начали потихоньку: в начале только внутри земной атмосферы - так проще и безопасней. А затем уже и в открытый космос стали отваживаться забираться.

Разрасталось это племя, умнело, распространялось вширь по просторам Вселенной. По пути встречало своих братьев: оказалось, Космос, уйдя в дали дальние, не смог уже жить без любви, и на других далеких планетах засевал семена жизни - пуще которой и не боялся ничего. И такой в итоге силы жизнь достигла, что начала уже саму ткань Космоса преобразовывать: закружились самые малейшие частицы в экстатическом танце жизни и любви! И расцвело все его необъятное тело - но не плесенью, как он опасался, а - прекраснейшими цветами! Но он уже и не помнил об этом страхе: весь растворился в сиянии бесконечной любви и счастья.