— Жень, ты подгузники не забыл захватить? — беспокоилась Ира, проверяя сумку и одновременно докрашивая левый глаз. — А то приедем… Не у них же брать.
— У них, небось, целые залежи, — ухмыльнулся муж. — Если парочку возьмем, никто и не заметит.
— Жень! — одернула жена. — Совсем не смешно!
— Да взял я, взял, — проворчал Леваков. — Ты скоро?
— Иди сумки выноси, а я сейчас Никиту одену.
Муж, нагруженный детской одеждой, питанием, подгузниками и коляской, вышел из дома, еле-еле протиснувшись в дверь. Покидав все в багажник вместительной Мазды, Женя проверил детское креслице и завел мотор. Через полчаса из подъезда показалась Ира с малышом на руках. Почти полуторагодовалый Никита был чем-то сильно недоволен и орал басом, прижимая к себе плюшевого медведя в полосатых штанишках.
— Все-все-все, мой Китенок! — щебетала Ира. — Мы же едем в гости к твоим друзьям, к Павлику и Петечке, ты ведь хочешь с ними поиграть? Смотри, папочка уже ждет нас в машине. А покататься с папой хочешь?
— Папа! — обрадовался Никита.
— Жень, сажай его, — Ирина передала ребенка мужу и, плюхнувшись на пассажирское сиденье, тут же принялась докрашивать губы перед зеркалом заднего вида.
В кои-то веки выбрались, наконец, в гости к Гусевым, сколько уж Ритку не видела: то одно, то другое, то у них близнецы болели, то у Никиты лезли сразу четыре зуба; то Женька не мог выбраться, то его маменька нагрянула. Ира уж забыла, когда красилась в последний раз, когда покупала красивую блузку, босоножки на шпильке. Ну ничего, скоро Китенку два года и можно будет уже отдавать в ясли и выходить в люди.
Женькина Мазда мчалась из города к коттеджному поселку, где жила большая и шумная семья Гусевых.
— Кого они взяли-то? — уточнял Леваков, не отрываясь от дороги.
— Девочку, Ангелину, — сообщила жена.
— Во Гуси дают, — бормотал муж, качая головой. — Этим еще… По сколько им, Ир?
— По два с половиной, — покосилась Ира. — А Ангелине восемь месяцев. Китеночек, не надо бросать мишку. Он заплачет, — обернулась она к сыну. Дотянулась до игрушки и подала ее ребенку.
Никиту чрезвычайно заинтересовали мамины слова, он внимательно поискал следы слез на мордочке медвежонка, подергал его за пластмассовый нос и кинул вперед.
— Ууу! — громко возвестил он родителям, что упал его зверь. — Ваа! Ваа!
— А кому сказали не бросать? — строго поинтересовался отец. — И когда ты уже начнешь что-нибудь говорить кроме «ва-ва-ва»?
Папин тон Никите совершенно не понравился, тонкие губки опустились вниз подковкой — малыш приготовился зареветь. Ира снова подобрала медведя и вложила сыну в руки.
— Только больше не кидай, ладно, Китеночек?
— Ва-ва-ва! — пообещал довольный Никита и пульнул игрушку в угол, к дверце.
—Китенок! — возмутилась Ира. — Зачем ты его опять бросил?! Смотри, твой мишка плачет!
— О! — Никита вытянул пальчик, показывая маме, насколько медведи лицемерны. — О! Ваа!
— Вот что ты наделал? Я туда уже не дотянусь, — пыхтела Ира, пытаясь достать игрушку.
— Ир, сядь на место, — одернул ее муж. — Не хватало, чтобы нас остановили.
Ирина вернулась под ремень безопасности.
— Ваа! — зарыдал Никита, пытаясь вырваться из-под прочных крепежей креслица. — Мама, ваа!
— Никаких «ва»! — объявил отец. — Бросил — сиди без медведя!
Никита скривился и засопел, выражая протест отцовскому беспределу. Мама закрутилась на сидении, пытаясь развернуться к нему, но папа и ее наругал:
— Ир, сядь и не поворачивайся к нему! Плакать он не хочет, ему нравится наблюдать, как ты ползаешь по салону за игрушкой!
Мама удивленно покосилась на Никиту, и он отвел глаза, тихонько извиняясь перед ней, потому что папа был прав:
— Ва-ва-ва!
Без игрушки в руках стало скучно, Никита попытался отстегнуть широкий крепеж от своего креслица, но после долгих и безуспешных попыток оставил это неблагодарное занятие и задремал.
* * *
— Наконец-то! Ирка! Как я соскучилась! — радостно улыбалась Рита. — Привет Жень, а где наш маленький красавчик? А возмужал-то как! — она ахала, наклоняясь над спящим Никитой.
Сумки из рук гостя взял крепкий дружелюбный охранник, а женщина, лет тридцати, аккуратно отобрала у Ирины ребенка, ободряюще кивнула, улыбнулась и вышла.
— Есть хотите? Можем перекусить, — засуетилась Рита.
— А где, Гусев-то? — Леваков хотел поскорее окунуться в мужскую компанию.
— А они с Сергеем Ивановичем чего-то мудрят в саду: то ли шашлык, то ли колбаски, — отмахнулась Рита.
— Ладно, пойду и я с ними помудрю, — Женя вышел во внутренний дворик.
Бывая у приятелей, он мотал себе на ус премудрости загородной жизни, и она все больше и больше нравилась ему. Леваков взвалил на себя дополнительный приработок: занимался веб-дизайном по фрилансу, выбирая себе клиентов через фриланс-биржи поначалу, но потом появились уже постоянные заказчики, они советовали воспользоваться его услугами друзьям и знакомым — дело начало приносить ощутимый доход. Евгений хотел, чтобы второй ребенок родился уже на привольном воздухе, тогда можно будет и мать перевезти из ее однушки — пусть понянчится с внуками. Такие у него были планы, и он хотел поскорее накопить достаточную сумму.
— О, Леваковы приехали, здоров! — рукопожатие Лешкиного отца было крепким. Женьке нравились такие вот ладони — большие, сухие и твердые. Сергей Иванович добродушно усмехался. — Пиво будешь?
— Салют, как оно? — Гусев-младший поздоровался с ним плечом, так как руки у него были испачканы маринадом для мяса. — Как мелкий?
— Всю дорогу проявлял характер, — смеялся Евгений. — Утомился, спит теперь.
— Что же вы нервируете-то, мужика? — возмутился Гусев старший. — Ну пришел, так не стой, как гость, бери нож, салат кроши! — сам он колдовал над мангалом, развевал дым от угля.
— Иваныч, — Женька бодро застучал ножом по огурцам. — Ты же знаешь Ирку — растит девчонку: ни поорать ему не дает, ни в грязь залезть!.. А ваши-то как?
— О! — Алексей кинул на него гордый взгляд. — Они у нас уже почти весь алфавит знают!
— Брешешь, — не поверил Леваков.
Порубленные овощи и зелень быстро наполнили миску, нежное мясо поджаривалось на шампурах, деловито гудела домашняя коптильня, придавая терпугу неповторимый аромат специй. Мужчины легко переходили от одной темы к другой, громко обсуждали внутреннюю политику государства, спорили по вопросам мировой обстановки в целом и снова возвращались к делам своих семей — ведь это самое главное, что есть в жизни каждого человека. Только одной темы они пока не касались — пропавших друзей.
Федор и Галка Летягина четыре года не давали о себе никаких вестей, и только буквально вчера Женька получил письмо на свою электронную почту и сегодня собирался озвучить его друзьям и показать фотку Галки.
* * *
Подруги любовались на крошечную Ангелину. На серьезном личике хмурились тонкие бровки, кукольные губки время от времени сосредоточенно двигались, ручки в вышитых тонких рукавичках разметались по подушке. Рита поправила одеяльце и вздохнула.
— Хоть щечки появились — такая худая была, ты не представляешь.
— Она отказная? — поинтересовалась Ира и тут же прикусила себе язык. — Извини! Не хочешь — не отвечай.
Рита подняла на подругу глаза, заполненные слезами.
— Ее мать родила для себя. Сорок с лишним лет, никогда не была замужем, первый ребенок… — девушка быстро вытерла глаза.
— Рит, извини, я — дура! Не надо, ничего не рассказывай, — обругала себя Ирина.
— Да нет, — хлюпнула Рита. — Просто я стала такая сентиментальная… Чуть что — сразу слезы рекой… Ее мать умерла через два дня после родов: очень сильно подскочило давление, в голове лопнул какой-то сосуд. Врач сказала, так очень редко бывает.
— Фигасе! — ахнула Ира, не удержавшись. — Надо же!..
— Да, — подруга вытирала слезы. — Зато нам с Лешкой повезло: мы Ангелинку очень быстро забрали — Сергей Иванович подсуетился.
Словно почувствовав состояние своей приемной мамы, малышка скривила ротик, но передумала плакать и усиленно зачмокала во сне пустышкой.
— Маленькая капризулька, — нежно заулыбалась Рита. — Скоро проснется.
Подруги вышли из детской в гостиную.
— А у тебя как?
— Ох, у нас… — завздыхала Ира. — Хотим Кита отдать в ясли через полгодика. Вернее, я хочу, — поправилась она. Чего таиться от подруги? Но, по привычке тут же кинулась доказывать свою правоту. — Ну а что такого?! Ему уже будет два года! Рит, сколько можно сидеть дома?! Я прямо чувствую, как дичаю и тупею! Я хочу на работу!
— А Женька чего говорит? — поинтересовалась Рита.
Ирина возмущенно засопела. Кто бы мог подумать, что у покладистого обычно Левакова окажется такой железный характер? Когда она отпустила на самотек их отношения? Как вышло, что в их семье именно он
Я тоже не люблю, когда откровенные сцены смахивают на порнографию. Ох, вот я три года обитала на Фикбуке — вот там разгул настоящий
, а то я боялась, что будет как с Дитривулом(
