Возвращение крестоносцев

миропомазанников утверждает заместитель Апостола на земле. Или не утверждает.
Церковь уже невозможно было запретить, но и диктовать свою волю у неё тоже не хватало сил. Стороны разошлись по разным углам ринга и замерли в ожидании.
В лоне церкви кипела грандиозная работа. Помимо всего прочего, требовалось создать воинство Христово, напоминавшее средневековые рыцарские ордена, из людей, оторванных от корней, способных с оружием в руках защищать веру от врагов внешних и внутренних, с правом на индульгенцию, для которых Апостольский Престол являлся единственным благом и, при необходимости, карой. Как не трудно догадаться, юный бандит Мирослав Ялуш оказался среди адептов этого воинства.
В любой армии есть солдаты и есть офицеры. Способности Ялуша быстро оценили, он прошёл усиленный курс подготовки, закончил духовную академию в Риме и получил важный чин — вербовщик. В этом чине он работал несколько лет в Португалии, а затем направлен во Львов.
— Здравствуй, Мирослав! — окликнул Янковского ксендз Ялуш. — Как дела? Отец в рейсе?
— В Венгрии, — ответил Мирослав. — На следующей неделе вернётся. А мама с сестрой пошли за облатками.
Семья Янковских была набожной. Воскресную службу в костеле они посещали без пропусков, дети довольно подробно знали содержание Вульгаты, благодаря усилиям матери, литовки по национальности и верной католички.
— Ты уже окончил гимназию? — с самым простодушным видом спросил Ялуш. — Или в следующем году?
Подробное досье на Мирослава Янковского хранилось в верхнем ящике рабочего стола ксендза среди папок с литерой in primis stare[в первых рядах].
— Получил аттестат, — сказал Мирослав. — Уверенный хорошист, как сказал директор на торжественном вечере.
— Пойдёшь по стопам отца? — осведомился ксендз.
— Скорей всего, — без восторга в голосе ответил Мирослав. — Старшая сестра учится в политехнической школе в Мюнхене, на моё обучение средств не хватает. Не в армию же идти, в Донбассе наших пачками кладут, хотя сколько лет война продолжается.
— А тебе нравится армия? — спросил ксендз.
— Если в хорошей стране, почему нет? В Германии или в Англии. Я даже запрос посылал, мне вежливо ответили: только при наличии гражданства. А так чего, круто, всё за тебя придумали, живи, не парься, особенно, если при складе устроиться.
— Мечтаешь о спокойной жизни? — спросил ксендз.
— Да нет. Я не из трусливых. Если надо, могу и повоевать, вопрос, только за какие шиши? В Донбасс добровольцев вербуют, но им там платят, курам на смех. Жадные они, хохлы.
— Не всё измеряется деньгами, — назидательно произнёс ксендз. — Но отчасти ты прав, если рисковать жизнью, надо точно понимать, зачем.
— Вот и я говорю, святой отец, — сказал Мирослав. — Предложили бы сотню баксов в день, тогда можно подумать. На войне, конечно, страшно, с непривычки, но не все же погибают.
Он посмотрел на ксендза с надеждой услышать ободряющий ответ.
— Не все, — сказал ксендз. — Зависит от подготовки, в первую очередь. От вооружения, от умения командиров, много разных факторов. А если будут платить три сотни, тогда завербуешься?
— В день? — уточнил Мирослав.
Ялуш посмотрел ему в глаза:
— Сейчас для церкви трудные времена. Меч в руке значит не меньше, чем слово священника. Как в старинные времена, ты же смотрел фильмы о крестоносцах?
— Смотрел, — сказал Мирослав. — Весёлая жизнь была у ребят.
— Я провожу набор в полевой лагерь. Четыре месяца в северной Италии. Послушники изучают святые книги и учатся воевать. В зависимости от их способностей, после завершения обучения могут последовать интересные предложения. Хочешь поехать? Расходы на дорогу и проживание церковь берёт на себя.
— Надо подумать, — сказал Мирослав.

,