СЕРДЦЕ АРХАНГЕЛА Главы 8 и 9.

они шли, а потом развернулись и назад пошли. Командор, ты чего? Может тебе действительно надо немножко поспать?
- Ладно, - сказал я. – Не надо мне поспать. Пойдём, если ты так этого хочешь.
- Нет, я не поняла. Что значит: «Если ты так хочешь»? А ты что, уже не хочешь?
- Честно?
- Хотелось бы.
- Не хочу. Ну подумай сама: куда мы идём? Что или кто нас там ожидает? Новые приключения? Без них тоже можно неплохо прожить. Мы вот с тобой познакомились – разве это плохо?
- Нет, не плохо. Но я всё равно тебя не понимаю. То ты меня убеждаешь, что я должна верить в свою миссию и не отступаться, а то говоришь, что лучше вернуться назад и, типа, давай жить дружно… Ты что, на солнышке перегрелся? Ты определись уже, что тебе делать. Что ты меня всё время путаешь? Я тебе что, игрушка что ли?
- Нет, ну какая ты мне игрушка. Скажешь тоже. Ну, просто я подумал…
- А ты, значит, ещё раз хорошенько подумай! Мы сюда что, на пикник пришли? Так, погулять вышли? Да что с тобой, Командор? Странный ты какой-то. Объясни мне, пожалуйста.
- Да я и сам не знаю. Просто, понимаешь, когда ты спала вот тут у меня на плече, я… В общем, я думал тут о многом. Понимаешь, как тебе это сказать, не знаю. Послушай, разве нам с тобой плохо вместе? – Вот этого вопроса я от себя не ожидал.
- Это ты сейчас о чём? – спросила Сашка и заметно насторожилась. – Мне лично с тобой хорошо.
- Ладно, забыли. Идти надо.
- Странный ты какой-то, Командор. Может ты заболел? – спросила Сашка и искренне заволновалась.
- Может, - ответил я. – Пойдём. Что-то меня, действительно, занесло куда-то.
- Пойдём, - согласилась Сашка, но потом ещё долго поглядывала на меня с подозрительностью.
                                                                                                              
                                                                                                            ***
Сказать об этом дожде как о стихийном бедствии я бы не решился. Нет, это было что-то совсем иное, особенное. Вода почти непрерывными струями обрушилась на нас сверху без всякого предупреждения. Ни одной тучи, ни одного облака на небе. Ни одной даже предупредительной капли. С подобным явлением я встретился впервые. Был абсолютно уверен, что над нашими головами всё также возвышалось голубое небо, светило ярко солнце, но только теперь всё это смутно и расплывчато просматривалось сквозь струи воды. Однако самым неожиданным и неприятным было то, что дождь оказался холодным. Я бы даже сказал, очень холодным. Такое впечатление, что кто-то там наверху решил отрезвить нас и напомнить, что мир вокруг нас остался столь же противоречивым, как и раньше. А может это был ответ на мой незаданный вопрос, и  мы оказались не в раю на земле, а просто в очередном неведомом нам месте, полном неожиданностей и даже, возможно, опасностей.
Ливень был так стремителен, что уже через минуту вокруг нас не осталось ни одного сухого островка. А спустя ещё несколько минут наша широкая тропинка начала быстро превращаться сначала в длинную лужу, а затем в самую настоящую живую реку. Это заставило меня схватить Александру за руку и устремиться с ней в густой лес в надежде найти там спасение. Скоро мы оказались под высоким старым деревом с роскошной ветвистой кроной, которая была в состоянии укрыть нас от бесконечного холодного потока сверху. Здесь можно было только стоять, т.к. земля и трава в лесу были уже покрыты водой. Было очень холодно. Сашка прижалась ко мне, но теперь моего тепла было недостаточно, чтобы согреть её. Всё тело девочки бил озноб. Я осмотрел дерево и обнаружил, что до первой его толстой ветки можно было легко добраться. На это нам потребовалась всего пара минут. Удобно и прочно устроившись, я стянул с Сашки её курточку и обернул ею ноги девочки. Саму же Сашку я завернул в мою куртку и крепко прижал к себе. Конечно, крупные капли дождя добирались до нас сверху, но, тем не менее, мы скоро немного согрелись и даже обрели вновь возможность членораздельно общаться.
- Что это, Командор, всемирный потоп? – спросила Александра, смотря вниз. Очевидно, она тоже заметила, что уровень воды в лесу заметно поднимается.
- Нет, не думаю. Это больше похоже на очередной местный сюрприз для нас. Рано мы с тобой расслабились.
- Командор, мне страшно. Я плохо умею плавать. А если вода будет всё время подниматься?..
- Не похоже, чтобы этот лес когда-нибудь сильно затапливало, - поспешил я успокоить девочку.
- Да, но всё когда-нибудь случается в первый раз.
- Саш, давай не будем о грустном. Дерево высокое. Если возникнет необходимость, переберёмся туда, где вода нас не достанет.
- Хорошо бы. Только давай договоримся, что не будем сейчас молчать. Когда мы молчим, мне страшно. Скажи, а что ты думаешь о всемирном потопе?
- А почему я должен о нём думать? Мы же решили не говорить о грустном…
- Нет, я не о том, что происходит сейчас. Ну, ты же у меня умный, Командор. Ты в принципе веришь в то, что подобное имело когда-то место?
- В то, был ли на самом деле Всемирный потоп?
- Именно. Расскажи.
- Конечно, верю. Только не в те заблуждения, которые навязываются человечеству веками. Я привык смотреть на всё шире, глобальней.
- Это как? – спросила Сашка, устраиваясь поудобнее в моих объятьях и уже не со страхом, а с любопытством заглядывая в мои глаза. Боже, какой же это по сути был ещё ребёнок! Казалось, её больше не пугала надвигающаяся снизу серьёзная опасность. Теперь она замерла в трепетном упоении ожидания – ожидания сказки, которую ей сейчас обязательно расскажут. Боюсь, я никогда не смогу передать словами, сколько в самом этом моменте было внутреннего тепла и даже своего особого уюта. Невероятно, но уже через минуту я и сам забыл и о дожде, и о грозящем наводнении, и о холоде. Весь мой мир теперь кротко сидел рядом со мной на мокрой толстой ветке, смотрел на меня большущими глазами, стучал своим маленьким сердечком и дышал теплом мне в шею.
- Ладно, слушай. Несомненно, Всемирный потоп имел место в истории мироздания. Но происходил он не на Земле.
- А где, Командор?
- В мире. Во всём мире, понимаешь? Доподлинно известно, что в какой-то период своего формирования после Большого взрыва вся Вселенная находилась в жидком состоянии.
- Она была заполнена водой?
- Не думаю. Скорее, это была некая жидко-образная субстанция. Но это не важно. Ведь потоп не обязательно означает то, что всё было залито именно водой. Однако, обязательно означает, что всё было именно затоплено. Или, вернее, потоплено. По какой причине, я не знаю. Но она несомненно была.
- Интересно, значит легенда о Ное и его ковчеге – это просто миф, сказка?
- Я бы не стал это утверждать. Это могла вполне быть самая настоящая быль. И Ковчег этот в том случае существует и по сей день. Только искали его не там. Хотя, зачем искать то, что очевидно, что перед нашими глазами было всегда. Это наша Земля. Да, да, Сашенька. Иначе и быть не может. Я не знаю, кто такой Ной, кем он был. Но он был. Не знаю, что было во Вселенной до её потопа, но что-то ведь было. И для того она и была потоплена, чтобы скрыть от нас это. Однако какие-то силы оставляют в затопленном пространстве Ковчег – некую защищённую атмосферой твердь. Со всего затопленного пространства они собирают представителей потопленных миров, населяют ими оставленную твердь и отправляют в долгое плаванье в надежде, что эти представители унесут в обновлённый мир всё самое лучшее, позабыв о своих прошлых ошибках.
- И этим Ковчегом стала наша Земля?
- Да. Ты только посмотри на всё дивное разнообразие жизненных форм на ней. Ведь каждая из этих форм могла бы вполне иметь раньше свою отдельную цивилизацию на какой-нибудь другой вселенской допотопной тверди. Могла же быть своя цивилизация насекомых, своя цивилизация рыб и других подводных жителей, своя цивилизация птиц, подземных жителей и даже своя отдельная цивилизация огромного растительного мира. Посмотри, как мы, представители разных форм жизни на Земле, между собой непохожи. Есть жизненные формы, которые очень комфортно чувствуют себя там, где другие погибают в считанные секунды. И всё это на одной, только на одной планете! Это каким же надо обладать разумом, чтобы на одной маленькой планете создать такое многообразие условий, пригодных для жизни такого большого разнообразия её проявлений? Язык не поворачивается назвать это случайным стечением обстоятельств.
- Удивительно! А может тот Ной и сейчас живёт среди нас? Выполнил задание – собрал каждой твари по паре – и сам остался жить на Земле.
- Всё возможно.
- Хм, а как же тогда другие звёзды и планеты? Может это осколки тех прошлых миров? А может Ковчег был не один? Может в бесконечных просторах Вселенной таких спасённых осколков множество?
- Я думал об этом. Не зря у нас, людей, такая неудержимая тяга туда, к неведомым просторам, к поискам братьев по разуму.
- И что?
- А надо ли это делать? Не слишком ли мы торопимся? Сегодня стремительный рост технического прогресса открывает нам путь в эту дальнюю даль. Но куда приведёт этот путь? А может совсем не зря всех нас собрали на одной планете? Собрали и дали возможность всем на ней жить. Куда же мы с неё теперь так рвёмся? Чего мы не поняли и не понимаем до сих пор? Или не хотим понимать?
- Командор, а тебе разве не интересно узнать, что где-то есть ещё другой разум? Не интересно с ним встретиться?
- Мне интересно. Однако стоит ли так спешить? Стоит ли сейчас искать разум где-то на других планетах, если мы не нашли его на своей? Сегодня мы пытаемся всё земное подогнать под свою мораль, забывая, что истинный разум выше любой морали. Никогда различные формы жизни на Земле не смогут  понять друг друга. И это в высшей степени разумно.
- Мне трудно с этим согласиться. Разве плохо было бы, если бы мы научились понимать друг друга? Мир бы стал ещё прекрасней и гармоничней.
- Мир бы исчез. Стоит дать всем формам жизни на планете один разум и мораль, и они непременно уничтожат друг друга. Только Великая Вавилонская Башня способна сохранить равновесие. Да и то, если только она никогда не будет достроена. Непонимание – вот истинный критерий равновесия всего мироздания, его гармония и гарант существования. Вот ты заговорила о братьях по разуму. Да, скорее всего они где-то есть. Но братья ли они нам, и братья ли мы для них?  Мы же не знаем их нравственных ценностей, их морали, их жизненных принципов. Мы считаем, что мы обязательно хорошие. Но не знаем, чем мы хороши для них. А они, возможно, уже давно решили, что это они единственные властители Вселенной. Решили, что это их разум наивысший, а их жизни наиценнейшие. А все остальные жизненные формы во Вселенной – это лишь только еда, лишь только энергия, обязательно необходимая для их ценного существования. Не так ли мы ведём себя на Земле по отношению к её отличным от нас жизненным формам? Ведь наши земные рыбы же не знают, что мы вступаем с ними в контакт только лишь для того, чтобы их есть, или, в лучшем случае любоваться ими сквозь стекло аквариума. А, может, мы им интересны по-другому – как отличная от них форма жизни? Но для нас ценнее их мясо, а не то, что они о нас думают, что мы вызываем в них к себе какое-то любопытство или то, что они вообще в состоянии что-то думать. Однако если мы