"Кружка горячего шоколада": теряя, обретай

сказал Видаль, усаживая друга в кресло и протягивая ему большую кружку горячего шоколада.  
- Да, всё там же. Мне нравится. У тебя я смотрю стало намного уютнее: мягкие ковры, пуфики, плетёные салфеточки. Не завёл ли ты себе кого?  
Сделав большой глоток горячего шоколада Анатолий закрыл глаза и блаженно вздохнул.  
- Просто обожаю, как ты его готовишь. Может быть на пенсии откроешь кафешку. Обещаю стать постоянным клиентом. Помнишь Нормандию 1944 года? Мы трое суток прятались от немцев на сгоревшей ферме. Ни кусочка еды, жуткий холод и сырость, и только твой шоколад поддерживал в нас силы.  
- Конечно помню, - улыбнулся комиссар. – Такое не забудешь.  
- Пробовал напиток приготовленный другими людьми, но твой шоколад особенный. Что ты в него добавляешь?  
- Немного молотой корицы, щепотку мускатного ореха и чуточку перца чили. По маминому рецепту. Она всегда говорила, что лакомясь напитком я буду вспоминать наш дом и семью. Она оказалась права.  
За первой кружкой, последовала вторая, а потом третья. Они шутили, вспоминали прошлое и просто наслаждались обществом друг друга.  
Так что за срочное дело, из-за которого ты примчался в Париж? Кажется, в последний раз мы виделись пять лет назад?  
- Четыре с половиной, Франсуа, - сказал Анатоль и, поставив чашку с недопитым шоколадом на деревянный столик перед собой, продолжил:  
- Я тут недавно встретил одного нашего общего знакомого. Ты не поверишь, но это …  
Входная дверь хлопнула, и в комнату вбежали две очаровательные трёхлетние девочки в одинаковых пальтишках и меховых шапочках.  
- Папа! Папа! Смотри, что нам мама купила!  
Бросившись через всю комнату близняшки, зарылись мордочками в шерстяной кардиган отца.  
- Это что твои?  
- Ну а чьи же ещё?  
За детьми в комнату вошла высокая молодая женщина в элегантной шляпке с пером и пронзительными серыми глазами.  
- Знакомься Анатоль, это Клара, моя жена.  
Никитин соскочил со своего кресла и словно медведь в своём белоснежном свитере сначала обнял и расцеловал смеющихся девочек, а затем элегантно коснулся губами руки жены Видаля.  
Весь вечер он был в центре внимания, шутил, сыпал комплиментами и веселил молодую супругу комиссара. Анатоль разрешал близняшкам лазить по себе, катал их на спине, совершать другие шалости и всё повторял:  
- Боже мой, Франсуа, какой ты молодец. Какой ты молодец.  
Уже поздно вечером, почти ночью, провожая друга, комиссар напомнил товарищу про прерванный разговор, но в ответ получил лишь следующее:  
- Это всё ерунда Франсуа. Наш с тобой разговор можно отложить, время терпит.  
Крепко пожав руку Видалю русский добавил:  
- Я так рад, что ты завёл семью. Если ты не против я ещё забегу к вам на днях? Всегда так приятно почувствовать себя дома.  
- В любое время. Девочки от тебя теперь без ума. Будем ждать.  
Провожая взглядом уходящего друга и наблюдая за его уверенной походкой и, несмотря на возраст гордой осанкой и широкими плечами, Франсуа даже не догадывался, что видит его живым в последний раз.  
* * *  
- Он просто не захотел разрушать мой мир, втягивая меня во всё это. Старый дурак не захотел рисковать мной.  
Ответ на мучивший комиссара вопрос был на поверхности, как же он не понял это сразу.  
За окном разразилась непогода – пошёл снег и ветер закручивал на мостовой настоящие маленькие смерчи, носящиеся туда-сюда вдоль улиц и дорог.  
- Леду, останови автомобиль.  
- Мой комиссар, но мы ещё не доехали, а на улице начинается метель …  
- Всё нормально Жак, я пройду через парк и выйду прямо к дому, - сказал, Видаль, открывая дверь «Ситроена».  
Колючие снежинки ударили в лицо и капельками влаги растеклись по щекам. Поплотнее запахнув плащ и надвинув на лоб котелок комиссар направился по мощеной дорожке через парк к своему синему уютному домику, который всегда так нравился Анатолю.  
Снег шёл всё сильнее, и вот дорожка уже исчезла под ногами. Но Видаль не замечал этого, он словно сумасшедший разговаривал сам с собой.  
- Почему ты его отпустил тогда? Идиот! Кретин! Почему не расспросил его, не оставил на ночь! Почему?! Ведь это было так просто. Мы бы что-нибудь придумали вдвоём, а теперь он мёртв! Анатоль мёртв! Он умирал в этом грязном, заплёванном коридоре, а я даже не взглянул на него и прошёл мимо. Не встретился с ним глазами, не подал руки, чтобы удержать!  
Комиссар уже, не знал то ли его лицо мокро от слёз, то ли от пригоршней снега швыряемых в него проказником ветром. Он ругал себя самыми последними словами не чувствуя, что обувь его промокла, а плащ распахнулся и не защищает от холода. В какой-то момент мужчина упал на колени и разрыдался во весь голос. Не сдерживаясь. Отдавшись горю полностью, без остатка. Не единой слезинки он не проронил даже на похоронах Бернара в 1943 году, а сейчас готов был умереть от скорби и печали. Он сходил с ума. Ему не хотелось никуда идти, Видаль готов был остаться в этом заснеженном парке и замерзнуть, насмерть наказав себя за глупость.  
Уже было, приняв такое решение, он поднял глаза и увидел впереди огонек, пробивавшийся сквозь метель. Он словно живой порхал далеко впереди. Встав на ноги, комиссар сделал шаг, другой, третий и впереди открылась дорожка ведущая к выходу из парка, а на другой стороне улицы, на крыльце прижавшись, друг к другу и закрывшись красным зонтиком … стояли его девочки.  
Видаль разбрасывая сугробы бросился к жене и детям.  
- Клара, девочки, что вы здесь делаете в такое время? На улице метель, холод ...  
- Папа ты весь мокрый!  
- Почему ты в таком виде Франсуа? У тебя всё нормально? - супруга нежно обняла его и поцеловала в щёку. - Ты не представляешь, что произошло! Мы спокойно спали дома и вдруг мне пригрезился Анатоль. Ну помнишь тот друг который гостил у нас две недели назад?  
- Конечно помню. И что? - удивлённо уставился на жену комиссар.  
- Так вот, он взял меня за руку и сказал: "Встречай мужа, он уже близко".  
- Так и сказал?  
- Да именно так. Но тон его был тревожным. Я проснулась с плохим предчувствием. Быстро одела детей, мы вышли на крыльцо и стали ждать. Я понимаю, что это странно, но мне ...  
Поцеловав жену в губы и не дав ей договорить, Видаль подтолкнул её и детей к входной двери их домика.  
Когда девочки оказались внутри и он готов был последовать за ними, откуда-то с улицы, словно издалека, до него донеслись слова сказанные голосом Анатоля:  
«Всегда так приятно почувствовать себя дома».