государство есть зло». Добив - «Нет. Мы хотим социалистической революции с такими людьми, как теперь, которые без подчинения, без контроля, без «надсмотрщиков и бухгалтеров» не обойдутся».
Отмечая демократическую республику лучшей формой государства для пролетариата, но «только при капитализме», признавал «наша партия и рабочий класс могут придти к господству только при такой политической форме» и развивал – «всякое государство есть особая сила для подавления» угнетённого класса. Поэтому всякое государство не-свободно и не-народно. Маркс и Энгельс неоднократно разъясняли это своим партийным товарищам в 70-х годах».
И даже «Народное государство» Бабеля для него – «отход от учения», апеллируя к своим «Святым» чуть что. Или так - «У Маркса нет ни тени попыток сочинять утопии, по-пустому гадать насчёт того, чего знать нельзя».
А раз, ты один верный толкователь, то и взятки гладки! Не «ренегат» же, вождь II Интернационала Карл Каутский, к которому Вождь мирового пролетариата прямо-таки исходил злобой.
Развивая постулаты Энгельса, что в Европе «классовая борьба и конкуренция завоеваний взвинтили общественную жизнь до такой высоты, что она грозит поглотить всё общество и даже государство», продолжал, что в «эпоху перерастания монополистического капитализма в государственно-монополистический капитализм, показывает необыкновенное усиление «государственной машины» (отрицая «государственный социализм» - А.М.), делал вывод - «...государство есть сила, стоящая над обществом» и «всё более и более отчуждающая себя от общества», с характерными учреждениями государственной машины - «чиновничество и постоянная армия».
Поэтому, - «освобождение угнетённого класса невозможно не только без насильственной революции, но и без уничтожения того аппарата государственной власти, который господствующим классом создан и в котором это «отчуждение» воплощено», указывая на «необходимость систематически воспитывать массы в таком и именно таком взгляде на насильственную революцию...».
Задачв пролетариату по отношению к государству была поставлена: «сломать бюрократически-военную государственную машину», причём не только в том интерес его – всего «народа», т.е. «рабочих и большинства крестьян», без союза которых (беднейших крестьян с пролетариатом) «непрочна демократия и невозможно социалистическое преобразование». Проводить которые нужна «особая сила для подавления буржуазии» - диктатура пролетариата, и разом отметая всяких «либералов» припечатал «Марксист лишь тот, кто распространяет признание борьбы классов до признания диктатуры пролетариата».
И что в итоге? Придёт на смену - «Государство, то есть организованный в господствующий класс пролетариат».
Но если государство – «организация насилия для подавления какого-либо класса», то какой надо подавлять пролетариату? – «эксплуататорский класс, т.е. буржуазию» и «Пролетариату необходимы государственная власть, централизованная организация силы, организация насилия и для подавления сопротивления эксплуататоров и для руководства громадной массой населения, крестьянством, мелкой буржуазией, полупролетариатом в деле «налаживания» социалистического хозяйства».
Хотя Энгельс и писал– «с исчезновением классов исчезнет неизбежно государство», вывернулся и тут Ильич, мол, он не о пролетарском вёл речь, добавив, - «систематическое использование оружия одним классом против другого класса, что это такое, как не «переходная форма» государства?». Большевики не анархисты – «с сегодня на завтра» отменить государство - оно будет пролетарское, «отмирающее», сколько и как – не известно. Итожа - «Смена буржуазного государства невозможна без насильственной революции». «Уничтожение пролетарского государства, т.е. уничтожение всякого государства, невозможно иначе, как путем «отмирания».
Спор же с анархистами и социал-демократами об авторитарности закончил так: «Революция есть акт, в котором часть населения навязывает свою волю другой части посредством ружей, штыков, пушек, т.е. средств чрезвычайно авторитарных. И победившая партия по необходимости бывает вынуждена удерживать своё господство посредством того страха, который внушает реакционерам её оружие». «Или – или», добавив, что диктатура пролетариата как раз – «...даёт ряд изъятий из свободы по отношению к угнетателям, эксплуататорам, капиталистам. Их мы должны подавить, чтобы освободить человечество от наёмного рабства, их сопротивление надо сломить силой, - ясно, что там, где есть подавление, есть насилие, нет свободы, нет демократии».
Рефреном звучит- заставим! Тут и принцип - «Кто не работает – не должен есть».
Спросите, где же демократия? Она имела «громадное значение в борьбе рабочего класса против капиталистов» за своё освобождение, а дальше – «...на известной ступени развития демократии она, во-первых, сплачивает революционный против капитализма класс – пролетариат и даёт ему возможность разбить, сломать вдребезги, стереть с лица земли буржуазную, хотя бы и республикански-буржуазную, государственную машину, постоянную армию, полицию, чиновничество, заменить их более демократической, но всё ещё государственной машиной в виде вооружённых масс, переходящих к поголовному участию народа в милиции».
Мещанской обывательщине, реформистскому застою, буржуазному, военному, чиновничьему централизму, а вместе с ним и федерализму – противопоставим свой: сознательный, демократический, пролетарский централизм и Коммуну (а Ленин склонялся к слову «Община», наиболее полно передающему значение энгельсовского термина) представив это как «экономическое освобождение труда». Указывая конкретную задачу ещё раз - «Свергнуть капиталистов, разбить железной рукой вооружённых рабочих сопротивление этих эксплуататоров, сломать бюрократическую машину современного государства – и перед нами освобождённый от «паразита» высоко технически оборудованный механизм, который вполне могут пустить в ход сами объединённые рабочие, нанимая техников, надсмотрщиков, бухгалтеров, оплачивая работу всех их, как и всех вообще «государственных» чиновников заработной платой рабочего».
Предпосылки к этому были: капиталистами построены почта, железные дороги, фабрики, устроена торговля и банковское дело – «вполне возможно немедленно, с сегодня на завтра» взять и заменить капиталистов и чиновников, призывал Ильич.
Наметив ближайшую цель – «Всё народное хозяйство, организованное как почта», станет «экономической основой государства» и «избавит трудящиеся классы от проституирования этих учреждений бюрократией».
Меры же просты: «удешевление правительства» - замена постоянного войска вооружённым народом; отмена льгот и привилегий и сведение жалованья всех должностных лиц к «заработной плате рабочего»; вместо парламентаризма - законодательная и исполнительная «работающая корпорация», заменяющая чиновничество «представительскими учреждениями», где «парламентарии должны сами работать, сами исполнять свои законы, сами проверять то, что получается в жизни, сами отвечать непосредственно перед своими избирателями».
Понятие большевик уже не отражало сути, и Ленин приводит слова Энгельса: «...для такой партии, экономическая программа которой не является просто социалистической вообще, а прямо коммунистической, - для партии, политическая конечная цель которой есть преодоление всего государства, а, следовательно, также и демократии».
«Уничтожение государства – уничтожение демократии». Но, опасаясь «...не ожидаем ли мы такого общественного устройства, когда не будет соблюдаться принцип подчинения меньшинства большинству, ибо ведь демократия это и есть признание такого принципа?», развернул – «Демократия есть признающее подчинение меньшинства большинству государство, т.е. организация систематического насилия одного класса над другим, одной части населения над другою».
Так для чего всё это? Для выхода к «первой» или «низшей фазе» Коммунизма – Социализму, когда средства производства перешли в общую собственность, но ещё сохраняется «буржуазное право», и он «справедливости и равенства дать ещё не может», распределяя по работе, а не по потребностям.
Пока же главное – «Учёт и контроль. ...Все граждане превращаются здесь в служащих по найму у государства, каковым являются вооружённые рабочие...». «Всё дело в том, чтобы они работали поровну, правильно соблюдая меру работы, и получали поровну. Учёт этого, контроль за этим упрощён капиталистами до чрезвычайности, до необыкновенно простых, всякому грамотному человеку доступных операций наблюдения и записи, знания четырёх действий арифметики и выдачи соответственных расписок». А против «превращения коих в бюрократов будут приняты тотчас меры, подробно разобранные Марксом и Энгельсом: 1) не только выборность, но и сменяемость в любое время; 2) плата не выше платы рабочего; 3) переход немедленный к тому, чтобы все исполняли функции контроля и надзора, чтобы все на время становились «бюрократами», чтобы поэтому никто не мог стать «бюрократом». Вот тогда-то – «Всё общество будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда и равенством платы, ступенькой необходимой для радикальной чистки общества от гнусности и мерзости капиталистической эксплуатации и для дальнейшего движения вперёд».
Куда же всё-таки нас ведут? К высшей фазе Коммунизма – «Ибо, когда все научатся управлять и будут на самом деле управлять общественным производством, самостоятельно осуществлять учёт и контроль тунеядцев, баричей, мошенников и тому подобных «хранителей традиций капитализма», - тогда уклонение от всенародного учёта и контроля неизбежно сделается таким неимоверно трудным, таким редчайшим исключением, будет сопровождаться, вероятно, таким быстрым и серьёзным наказанием (ибо вооружённые рабочие – люди практической жизни, а не сентиментальные интеллигентики, и шутить они с собой едва ли позволят), что необходимость соблюдать несложные, основные правила всякого человеческого общежития очень скоро станет привычкой.
И тогда будет открыта настежь дверь к переходу от первой фазы коммунистического общества к высшей его фазе, а вместе с тем к полному отмиранию государства».
Полный коммунизм!
«...И злободневный вопрос сегодняшней политики: экспроприацию капиталистов, превращение всех граждан в работников и служащих одного крупного «синдиката», именно: всего государства, и полное подчинение всей работы всего этого синдиката государству действительно демократическому, государству Советов рабочих и солдатских депутатов».
