имперско-адмиралтейского начальства, инспектировавшего наше спецподразделение. Нас, как обычно, построили на взлётке и проверяющий, невысокий, в годах, полноватый, розовощёкий полковник начал нам втирать «за жизнь». Сейчас даже не помню, что ляпнул мой АИС, комментируя его «глухариную песню».
Выступавший всем своим видом выразил удивление, неожиданно появившимся незримым собеседником, злостно нарушившим субординацию и дисциплину в строю своими комментариями. Судя по голосу, он принадлежал явно сильно возрастной и душевно нездоровой пенсионерке, представительнице слабого пола. Это определённо оживило скучный и однообразный "армейский ландшафт", дополнив происходящее волнующей интригой в стиле "Cherchez la femme " (Шерше ля фам— фр). Полковник бессловесно воззрился на стоявшего рядом громилу сержанта, явно ожидая действий с его стороны или, как минимум, объяснений.
Сержант, здоровенный негр, как сейчас помню и могу поспорить на что угодно, буквально «позеленел» от злости. Я не знаю, как может спелый, тёмно-фиолетовый баклажан позеленеть, но нашему сержанту это удалось. Медленно смерив с головы до ног, а затем практически уничтожив меня взглядом, громила, натянув на лицо маску подобострастия и наклонив голову к плечу, доверительно сообщил полковнику:
- Простите, господин полковник. Есть у нас тут один умник. Маньяк-геронтофил.
- Би-Сексуальный?! Мне стоит беспокоиться? У меня там… я тут с мамой! – проявляя повышенную эмоциональность, с неясным психологическим посылом, тонко взвизгнул высокий гость.
Растерявшийся сержант, нервно сглотнув и боясь повернуть голову в сторону начальства, поставившего его в тупик своим поведением и вопросом, сымпровизировал, гадливо поморщившись и ещё раз медленно обведя мою нескладную долговязую фигуру взглядом, явно страхуясь, торопливо выдал нейтрально-обнадёживающее:
- Ни в коем случае!
- Вы абсолютно уверены, сержант?
- Абсолютно! Можете на меня в этом вопросе, рассчитывать полностью! Я с удовольствием прикрою вашу задницу!
- А вы душка и шалун, сержант! – шумно выдохнув, с излишней теплотой в голосе проговорил проверяющий, толстым, коротким пальчиком игриво погрозив стоящему рядом громиле. - Буду иметь в виду! Затем скомандовал «Вольно!», развернулся и, неестественно виляя задом, покинул расположение. Лицо сержанта, видимо только в этот момент понявшего, что произошло, снова сменило цвет. Теперь уже на бордовый. За ним после этого твёрдо закрепилась прозвище Светофор, а моя жизнь, вплоть до выпуска, превратилась в ад (благо это продолжалось недолго).
Конечно, я был далеко не единственным, с кем случались подобные истории. Технология портативных АИС в тот момент только «набирала силу».
* * *
Встав с кровати, в который раз с удовольствием оглядев окружающее меня великолепие, от души, до хруста потянулся. Сначала душ!
Местное солнце, медленно и величественно плывущее к горизонту, золотило закатными лучами светлый кафель пола и стен ванной комнаты. После двадцати двух лет, проведённых в основном в тесных казармах или во флотских кубриках, страдающих хроническим минимализмом свободного пространства, где душ принимался исключительно в гигиенических комплексах, в этой ванной комнате чувствуешь себя одинокой тощей свечкой на большом дворцовом канделябре.
- Потерпите сержант, это совсем ненадолго! Да уж! Не жили богато и нечего начинать! – саркастично, сам себе твержу я, безнадёжно пытаясь смыть вялой и тощей, струйкой собственного сарказма, непомерно разрастающуюся пенную шапку переживаемого пафосного состояния.
Никак не могу отделаться от ощущения, что мне чего-то не хватает с того самого момента, как вошёл в эту комнату. Огромное, во всю противоположную стену зеркало зрительно увеличивает и без того невообразимых размеров ванную. Прислонившись к стене, вальяжно развалился какой-то совершенно немыслимый лежак, из пола и стен торчат внушительных размеров кадки и вазоны с разнообразными растениями и цветами. Слишком всё непривычно! Не ванная, а какой-то сад японской матери!
Так! Что это у нас слева призывно подмаргивает мне своим интерфейсом? О! Да это встроенный бытовой дезинтегратор. На ловца и зверь бежит! Первый раз с таким дело имею. Снимая верхнюю одежду, просто и беспорядочно бросаю на пол, а спрей-футболку, трусы и носки, в особенности носки, родившие второй раз за день в моей тонкой и ранимой душе сложные семантические словоформы, безжалостно засовываю в открывшуюся механическую пасть вечно голодного дезинтегратора. С удовольствием отмечаю про себя, как исчезают в его ненасытном чреве пятьдесят минут моего сегодняшнего позора. Предчувствуя блаженство от горячих тугих струй, направляюсь…
Стоп! А куда я собственно направляюсь? Это как?! С яростью констатирую полное отсутствие родного, стандартного гигиенического комплекса. Унитаз и биде на месте. А где, вашу самурайскую мать, этот трижды гр…ный гигиенический комплекс? Вы чего, издеваетесь? Голый, совершенно ошарашенный, стою посреди ванной комнаты. Глупо моргаю в надежде, что всё это - злой розыгрыш или обман зрения. « Ну суки! За такие бабки?! Где?! В унитазе, что ли плескаться?!»
Наверное, Золушке-тян была меньше разочарована тем, во что прямо на её невинных девичьих глазах превращались карета, кучер, слуги и платье, чем я отсутствием обычного, мать его, гигиенического комплекса! В моём воображении прекрасные гостиничные нимфы быстро мимикрировали в ксеноморфов, прямо на лету отращивая рога, копыта, хвосты, когти и зубы. Последний образ, мелькнувший у меня в голове…! Нет, об этом, пожалуй, не стоит! А потом…
А потом я наконец заметил вмонтированную в постамент у окна ванну! Не просто ванну. Ванну с большой буквы! Да, даже я в ней смогу развалиться как угодно! Вот так всегда: у семи мамок дитя без глазу! С опаской посмотрелся в зеркало. Уф! Обошлось! Ребята, так ведь и поседеть недолго! Хорошо хоть пустой скандал не устроил. Повезло. Моему тяжело раненому реноме и сегодняшнего случая с носками хватило.
Огромное, во всю противоположную стену зеркало, в которое я только что смотрелся, оказалось на самом деле раздвижной фальш-стенкой, за которой прятались и такой близкий сердцу гигиенический комплекс, и шкаф. На полках аккуратными стопками было сложено настоящее, тканое, а не спрей-бельё! Рядом лежали уже вышедшие из обихода за ненадобностью и давно забытые мною полотенца. На вешалках плечом к плечу аккуратно висели махровые банные халаты разных цветов. От вида этих простых, таких уютных, почти домашних вещей повеяло чем-то давно забытым, на краткий миг защемившим сердце. Я стоял, смотрел и смотрел на всё это богатство, совершенно не в силах оторваться. Казалось, закрой я хоть на минуту глаза - всё исчезнет. Закрыл. Открыл. Не исчезло! «Знатный хабар, сержант!»
Я немедленно дал себе слово: чего бы мне это ни стоило, обещаю себе и всем, кто меня сейчас слышит и видит, оставить этот номер идеально чистым!
Ванна наполнялась. Солнце садилось. Настроение поднималось! Ожидаемый, но, как всегда, внезапно прозвучавший вызов от стоящего за дверью официанта, привезшего ужин, был приятным дополнением. У голода, как и у страха, глаза чересчур велики.
Великий создатель! Как я всё это съем?! Прихватив с привезённой тележки бутылку местного красного вина, блюдо с мясной и сырной нарезкой, я наконец залез в тёплую ванну, включил водяной массаж, налил в бокал вина… Ма-ма! Я отъезжаю! И мне для этого даже ветошь, смоченную в ракетном топливе, на морду класть не нужно! Я вижу то, что вижу, и мне это по душе!
Где-то очень далеко внизу, в незнакомом и пока абсолютно чужом для меня городе бесчувственные электронные мозги, отзываясь на «окрики» притаившихся до времени внешних датчиков, зажигают уличные фонари, бесстрашно встречающие подкрадывающуюся к городу ночь. Незримо и неслышно зазывающую присоединиться к ежевечернему световому хороводу иллюминацию в витринах магазинов, хлёсткую рекламно-разноголосую разноцветицу развлекательных заведений, уличных караоке, кафе, ресторанов и баров.
Вино и ночной город соблазняли меня с таким же иезуитским коварством, как восковые крылья, зовущие в небо мечтателя Икара! Соблазн медленно, наслаждаясь каждым мгновеньем, спуститься в эту благословенную долину, наполненную весельем, светом, да что греха таить, таким понятным каждому, притягательным пороком был почти неодолим. Даже не могу припомнить, как я смог обуздать сжигавшие моё воображение и тело желания, переключив внимание на обильную еду и отменную выпивку, заставив Каргу искать и выводить на экран информацию, обязательно сопровождая её едкими комментариями о нравах, обычаях и законах царящих в этой звёздной системе.
- Система была открыта в 2365 году, - нудно вещала «Карга». - Концессионный конкурс на терраформирование мира выиграла компания «Эджаст Колониал», состоящая в основном из землян, японских экспатриантов. Столица терраформированной планеты Saisei получила название Фуцзинь Сити. В Фуцзинь Сити расположена штаб-квартира корпорации MISC. Основной вид деятельности MISC (Musashi Industrial & Starflight Concern) – строительство космических кораблей, таких как межсистемный зубастый грузовичок «Фрилансэр», многофункциональный тяжёлый грузовой корабль «Стар Фарэр».
Под монотонный речитатив про пояс астероидов, описание планет, находящихся в системе, я почти задремал. Блаженное безделие! Хорошо, что я никуда не пошёл. После долгого голодания не стоит набивать желудок! Ведь всё только начинается! Здравствуй мир! Я вернулся! А пока?! Давайте-ка посмотрим, что получил этот неизвестный, со странной фамилией «Итого»! Неужели и в моей жизни наступила та самая, долгожданная осень, когда можно сыто и спокойно «посчитать цыплят»?! Ну же! Не стесняйтесь, сержант, вам это не к лицу!
Итак…
Сегодня я, отставной мастер–сержант стал владельцем свалившегося на меня счастья в виде большого астероидного ангара, трёх чудесных космических птичек и кучи какого-то хлама, с которым мне ещё предстоит разобраться. За всю предыдущую жизнь мне не приходилось единолично владеть и самостоятельно распоряжаться таким невообразимым объёмом собственности.
Это естественно, ведь несмотря на то, что я вырос в благополучной, весьма обеспеченной семье на старушке Земле, финансовые вопросы меня вообще не волновали, так как ими занимались родители. Затем, во время службы в вооружённых силах Империи данный вопрос для меня был также не очень актуален. И вот такая неожиданность! Воистину, как гласит пришедшая мне на ум поговорка: «Не было ни гроша, да вдруг алтын». Я, конечно, мог бы прочитать перечень зарегистрированного движимого имущества, но не хочу излишне обнадёживать себя и лишаться маленьких или не очень маленьких радостей от ожидающих меня в уже моём ангаре сюрпризов. Получу я только то, что там по факту "стоит и хрюкает". Как-то так. Но! Ничто человеческое мне не чуждо! С глупой, полной детского, наивного восторга улыбкой, предательски расползающейся по лицу, представил себе, как вдоль всех мыслимых и немыслимых стен во всю высоту ангара стоят стеллажи и шкафы,
назовём это так. Это придаёт личностный колорит произведению.
Вообще, непосредственность повествования часто многого стоит!
Понравилось бесспорно!