Читаю стихи, или Как читать стихи

  Если бы существование поэзии не было бесспорно установленным фактом, можно было бы с достаточной степенью убедительности показать, что ее не может быть.
  Ю.М. Лотман
 



Пишу про то, как я читаю стихи. Как другие — не знаю, но мне кажется, совсем по-другому, и даже наоборот моему.

Пишу для себя. А для других — если кому интересно, как читать стихи иначе.

Можно было бы написать о поэзии шире, например, «Что такое поэзия?» Время не пришло.




1. Читаю вслух

Читать стихи про себя, а тем более по диагонали — пустое занятие. В рифмованных стихах пропадает ощущение другой речи, не повседневной, не прозаической, а именно другой. В верлибре без проговаривания вслух вообще невозможно понять, стихи это или проза.



2. Читаю шедевр

Любое стихотворение читаю как нечто совершенное, гениальнее которого не было создано во все времена. Даже у обезьянки, беспорядочно стучащей по клавиатуре, есть вероятность настучать «Войну и мир», например. А что уж говорить о нескольких строках или строфах! Да и история мировой литературы знает случаи, когда какой-то любитель или просто случайный в литературе человек сочинял нечто, живущее до сих пор. Чтобы убедиться, что я всё-таки читаю не шедевр, что мешает стихотворению стать шедевром, смотри дальше (а вдруг всё-таки шедевр?).



3. Читаю графоманов

У каждого человека, считающего себя поэтом, складывается (или находится в состоянии формирования) своя система поэтических образов. Это то основное, что делает стихи поэта узнаваемыми (кроме прочих характеристик стиля). Образное мышление вообще свойственно поэтам. В любом словаре поэтических терминов можно найти, какие бывают поэтические образы.

  «Как явление стиля поэтический образ присутствует всюду, где художественная мысль выражается при помощи различных поэтических средств <...>, т. е. всего того, что характеризует металогию, отличающуюся от автологии.

  Металогия — употребление в поэтическом произведении слов и выражений в их переносном значении, образном или фигуральном. Область металогических выражений обширна, она содержит в себе такие стилистические фигуры, как сравнение, метафора, симфора, эпитет, гипербола, литота, метонимия, синекдоха, символ, аллегория и т. д.

  Автология — употребление в поэтическом произведении слов и выражений в их прямом, непосредственном значении. Художественная автология противостоит металогической, или фигуральной, речи своей реалистической точностью.» (из «Поэтического словаря» А.П. Квятковского).

Вернёмся к металогической поэзии в следующей главе. Сначала разберёмся с автологией.

Выскажу «крамольную» мысль: чисто автологическая поэзия возможна только у графоманов. Те стихи Пушкина, Некрасова, Блока и т. д., которые литературоведы относят к автологической поэзии, таковыми не являются. Даже реалистические описания событий безо всяких метафор и т. п. встроены в поэтические переживания картин и событий жизни героев, лирического героя или самого автора. Даже не собираюсь эту свою мысль доказывать: не диссертацию пишу.
 
Но как распознать графомана в автологической продукции?

Дело не только в количестве написанного им. Как я уже писал в «Очерке психологии творчества...», вся беда их — в имитации творческой интуиции, которая у графомана толкуется весьма своеобразно: она есть, но «крыша» здания, где она обитает, просто отсутствует, критерии истинности результата творческого процесса «сбиты». Именно неумение отсечь лишнее, отобрать нужное отличает графоманов в общем смысле слова. Поэтому, вчитываясь в их сочинения, всегда поражаешься полной неразберихой в звуковой, зрительной, эмоциональной стороне описываемого. Всё перепутано, несвязно и случайно в последовательности описаний.
 
  Если же при чтении автологических стихов ясно представляю, вижу, слышу, осязаю, вдыхаю, чувствую описываемое, то — всё в порядке, стихи можно анализировать дальше. Много ли таких стихов? Да маловато будет, но всё-таки есть. Писать их гораздо труднее, чем может показаться на первый взгляд, и подавляющее преобладание металогических текстов в общей массе стихов показательно. Очевидно, поэтому современные критики объявляют чисто автологические тексты не-поэзией.
 


4. Читаю штампы

От греха графоманства в нашем понимании не были свободны и великие поэты. Когда им изменяла интуиция, являлись миру не вполне «шедевры» (с этой точки зрения понятно обвинение Львом Толстым Александра Пушкина в «пустых» строчках и словах, хотя на этот счёт есть и другие мнения: Ю. Лотман, комментируя такие места в поэзии Пушкина, говорит о их ироническом подтексте или как о дани тогдашней моде). Обычно это встречалось у великих поэтов в произведениях металогических.
 
Возвращаясь к системе поэтических образов, посмотрим, из чего «состоит» металогическая поэзия, перечислив хотя бы основные термины. Возьму их опять-таки из «Поэтического словаря» А. Квятковского: аллегория, метонимия, гипербола, литота, синекдоха, сравнение, эпитет, метафора, симфора. Есть и другие (символ, параллелизм, перифраза, амплификация и т. д.), о них можно узнать из тех же словарей А. Квятковского и из более поздней книги Б.П. Иванюка «Поэтическая речь» (хотя взгляды последнего несколько отличаются от классической системы Квятковского).

  В статье о метафоре есть примечательные слова: «Поэтическая метафора отличается от примелькавшейся бытовой метафоры своими свежестью и новизной.» А. Квятковский говорит здесь о бытовых метафорах («идёт дождь», «солнце село», «разрываться на части» и т. д.), без которых невозможно представить русский язык. Но не примелькались ли за две-три сотни лет современной русской поэзии и поэтические метафоры? И скажу даже больше: и многие перечисленные выше поэтические тропы? (Поэтический троп — поэтический оборот, употребление слов, фраз и выражений в переносном, образном смысле, т. е. всё выше перечисленное.)

Я, как читатель стихов, разбил бы упомянутые распространённые поэтические тропы на две группы.

1. Уникальные тропы, повторение которых в стихах равнозначно плагиату: аллегория, метонимия, гипербола, литота и синекдоха.

2. Тропы для штампов: сравнение, эпитет, метафора, симфора.

В 2007 году вышел примечательный двухтомник Н. Павлович «Словарь поэтических образов». Только женщина способна на такой труд: собрать и классифицировать все наиболее часто встречающиеся в русской поэзии конкретные примеры по некоторым видам поэтических тропов (40000 образов из текстов 600 авторов), разбить их по словарным парадигмам (автор ввела понятие «парадигма образа» как нечто, подчинённое неким законам, по которым устроен поэтический образ). При таком подходе автор счёл излишним упоминать в примерах к словарным статьям о принадлежности парадигмы образа к какому-либо поэтическому тропу.

С выходом такого словаря и наличием у человека печатного словаря русских рифм (например, Н. Абрамова) или программы с теми же функциями (типа Rhymes) можно уже не задумываясь сочинять стихотворные тексты сотнями и тысячами строк. Станут ли они в результате поэзией? Посмотрим, девушки (для ваших подподушечных тетрадочек и альбомов всё это, в первую очередь).
 
  Честно говоря, просматривая указанный двухтомник, я не мог отделаться от мысли, что несмотря на объявленную задачу проследить развитие каждой парадигмы в русской поэзии, по сути своей результатом труда стал свод поэтических штампов, что-то вроде воплощения детской мечты автора сделать научной работой популярную игру в пары слов-ассоциаций. Недаром подавляющая часть парадигм словаря — это поэтические тропы из группы для штампов: сравнение, эпитет, метафора, симфора. Конечно, не все парадигмы словаря можно назвать штампами, есть и уникальные, повторение которых больше будет смахивать на плагиат. Но поэзия — не актёрская игра, где у хорошего актёра сотня-другая штампов, а у плохого — десяток-другой. В поэзии штамп — он всегда штамп, т. е. банальность и пошлость. А штампов в русской поэзии — тысячи и десятки тысяч. К счастью (моему), число употребляемых в современной поэзии штампов сравнительно невелико (так и просится сравнение с игрой плохого актёра).
 
  Я не буду приводить примеры наиболее распространённых поэтических штампов, достаточно просто отослать читателя к упомянутому словарю Н. Павлович, а уж он там сам всё найдёт и разберётся, что к чему.
 

  Возвращаясь к штампам, можно сказать, что с любым настоящим поэтом может случится подобная катавасия — «пустые» строчки, строфы и даже целые стихотворения, состоящие из поэтических штампов. Поэт — всего лишь человек, и причины появления сплошных штампов в его сочинениях могут быть самые разные: следование моде, похвалы «друзей», неожиданная популярность опуса, необходимость быстрого заработка, впадание в назидательность.
 
  Поэтому я считаю графоманом только автора стихов из сплошных поэтических штампов, если других текстов за ним не числится. А для других, настоящих поэтов, в случае появления «пустых» стихов лучше использовать термин «плохие». Понимаю, это скользкий путь. Недаром ещё в 18 веке ввели понятие «вкуса» — сложного сочетания знания, умения и интуиции, врожденной талантливости. А на вкус и цвет... ну, все знают, что дальше. Не в этом ли причина (конечно, одна из многих) появления в литературе разных школ, партий, объединений, кружков, где вкусы участников в какой-то мере совпадали? Друг друга почитывали, друг друга похваливали, друг друга поругивали, но слегка, а если доходило до жёсткой критики, оскорблённый автор переходил в другой круг с более близкими вкусами.
 
 

  5. О штампах
 
  Не знаю, как другие, а я, читая стихи, сплошь состоящие из поэтических штампов и шаблонов, чувствую себя обманутым. Почему «обманутым»? Чтобы ответить на этот вопрос обстоятельно, в этом месте пришлось бы порассуждать на тему «Что такое поэзия?» Но я рассказываю в этой статье лишь о своём чтении стихов, и чтобы меня поняли, буду говорить проще (в предыдущей главе и так уж больно разумничался).
 
  Не скрою, я последователь взглядов на поэзию Ю.М. Лотмана. Поэтому мои рассуждения пересекаются и соотносятся с его мыслями. Приведу цитату из его книги:
 
  «Плохие стихи — стихи, не несущие информации или несущие ее в слишком малой мере. Но информация возникает лишь тогда, когда текст не угадывается вперед. Следовательно, поэт не может играть с читателем в поддавки: отношение «поэт — читатель» — всегда напряжение и борьба. Чем напряженнее конфликт, тем более выигрывает читатель от своего поражения. Читатель,