Побег из Тартара. Глава 8. Все плохо

      А то еще приревнует.
        Мысли Галки направились по неизведанному руслу. Нужно быть толерантной, она живет в цивилизованном мире, где необходимо быть терпимой к любым проявлениям человеческой индивидуальности. В конце концов, она взрослая современная девушка с прогрессивными взглядами, хотя то, что Федор — гей, как-то напрягало, держало в нездоровом тонусе, призывало отсталое самосознание работать над собой, воспитывать и совершенствовать в себе новые, непривычные взгляды на мир. Видно было, что Зейнвейлла дорожит близкими отношениями с ее … с маминым племянником — вон какие сцены устраивает.
          — Это Федору, — уточнил парень, пододвигая к себе блюдо с куриными ножками. — А Армилиосу?
          — Амри?.. Арами?.. Кому? — Галка отложила вилку в сторону и уставилась на собеседника в недоумении. Какого ответа он ждет? Разве этот Амри… какой-то там, не Федор?  
          — Армилиосу, — Зейнвейлла поднял на нее огромные глаза, заставляя почувствовать свое убожество, ведь ни одна тушь не сможет зрительно увеличить ее глаза до такой степени, граничащей с уродством. Вот только уродливым Зейнвейллу никак не назовешь, до того он красив! То, что он оказался геем — форменное оскорбление всем девушкам, ведь от него родились бы красивые дети, надо же случиться такому, что на девушек ему совершенно наплевать.
        Как можно быть геем, когда все особи женского пола падают к твоим ногам? А что они падают, Галка была совершенно уверена — она сама едва не упала.
          Девушка отметила темные круги под глазами, черные просто, словно он тяжело переболел двухсторонним воспалением легких, и измученный взгляд, словно он пятнадцать часов не спал, и частое дыхание, словно он бежал на пятый этаж бегом. Да что же он так переживает?! Или это результат бессонной ночи? Галка снова начала покрываться пятнами.
          — Если он тебя выбрал, значит есть причина, а причина тут может быть только одна, — выводил ее на чистую воду Зейнвейлла.
          — Нет никакой причины! И ничего он меня не выбрал, его моя мама прислала и Андрэ, — испугалась девушка. — Он просто привез мне рыбу!
          — Имей в виду, если ты плетешь свое заклинание, я узнаю, — спокойно и буднично пригрозил парень.
          От поглощения своей курицы он не оторвался.
          Что, вообще, происходит? Галка метнулась из-за стола в свою комнату и забегала там, взволнованная, дальше некуда. Конечно, Зейнвейлла классно готовит, но лучше бы ему уйти, потому что последними словами он напугал. От его тона девушку продрал мороз по коже, она почувствовала опасность, леденящий душу страх. Не хватало ей еще отбиваться от ненормальных любовников своего… тьфу ты, маминого нового родственника, и у этого Зейнвейллы нет ни малейшего повода для ревности!
          Наверное, самым правильным сейчас будет уйти самой, сделать вид, что у нее куча дел, собственно говоря, так оно и есть. Сколько времени? В больнице уже вовсю начался прием посетителей, и нет ни одной минутки, чтобы дожидаться, пока соизволит прийти Федор. Куда его понесло с утра пораньше?
        Галка торопливо проверила наличие денег на дорогу.
          — Он велел дождаться, — Зейнвейлла загородил выход из комнаты.
          У Галки разом пропало все очарование его красотой. Готов служить своему любовнику, как собака? Велели охранять — он охраняет?
          — Слава Богу, я ему не подчиняюсь, — возроптала девушка, доставая теплые носки: до больницы далеко, а на улице мороз — околеешь, пока доберешься своим ходом.
          — Ошибаешься, еще как подчиняешься! Все слишком серьезно!
          Девушка взглянула в сияющие небесной синевой глаза и на сверкающие в утреннем свете волосы. Красив до невозможности, смотрела бы и смотрела! Хоть он и гей, но все равно он мужчина, а значит сильнее, вряд ли она с ним справится. Руки сами нашли телефон, пальцы нажали на вызов.
          — Ир, ты не могла бы за мной заехать? Твой Женька на машине?
          Из трубки заругались:
          — Я заехать? Вообще-то, Летягина, это ты со своим племянником должна была за мной заехать! Нам же еще в магазин, не забыла? Женька давно на работе.
          — Он не мой, а мамин, — привычно поправила Галка. — Да он куда-то ушел, а я не могу просто сидеть и ждать его.
          — Время у нас еще есть, — рассудила Ирка. — Если он не появится в течение часа, поедем своим ходом. Короче, если через час вы за мной не заедете, то встречаемся в больнице.

          Федор изволил заявиться только через полчаса. Стоя еще на лестничной площадке, он потянул носом воздух и сразу же потопал на кухню.
          — Зейнвейлла! — расплылся парень в довольной улыбке. — Обожаю, когда ты теряешь энергию!
          Галка, сначала вертевшаяся в прихожей, пока Федор снимал громадные военные берцы (ее три ноги уместилось бы точно) и вешал куртку, потом крутившаяся в кухне рядом с родственником, от этих слов снова расцвела вспыхнувшими розовыми пятнами на лице.
          Это уж слишком! Что это они себе позволяют в ее присутствии?! Подробности их интимной жизни ей вовсе не интересны, совершенно незачем обсуждать их при ней каждые пять минут! Ну был у вас невозможно какой чумовой секс, ну и что? Держите эти воспоминания при себе и обсуждайте мелкие детали наедине друг с другом. Почему это некоторым обязательно нужен посторонний свидетель их бурных ночных забав? Да, конечно, девушка слышала, что некоторые пары, особенно однополые, очень любят расписывать свои достижения в постели, выставлять напоказ свою ориентацию и, вообще, сексуальную жизнь, но никогда не понимала, для чего это делается? Может быть, таким образом эти пары себя возбуждают? Во всяком случае, никто из Галкиных знакомых: ни Ритка, ни Ирка не хвастались друг перед другом интимными подробностями своей личной жизни.
        Хотя Ритка могла ляпнуть что-нибудь. Например, когда Галка увидела на ее шее багровый кровоподтек и еще несколько мелких синяков на руках подруга хихикнула: «Это мой Гусев вчера с ума сходил!». Насчет Ирки было и вовсе глухо: в свою жизнь, и не только в сокровенную, она не впускала никого, даже своим родителям она сообщала только радостные новости и никогда не делилась проблемами, равно как не хотела постоянно слушать о неприятностях в семье старшего брата, который вместе с женой и двумя детьми жил вместе с родителями, постоянно сидел в долгах и кредитах. А так как радостные события, такие, например, как покупка квартиры или шубы не случались каждый день, то и разговоры Ирины с родителями обычно заканчивались через пять секунд после их начала. Галка не могла понять, как можно так игнорировать семью, своей маме она рассказывала все мельчайшие подробности новой, самостоятельной жизни, вплоть до того, как отравилась несвежими роллами или, как сокурсник пытался проводить ее до дома, но подруга только усмехалась:
        «Летягина, ты такая наивная, если у тебя мама, как подружка, думаешь у всех они такие?»
        В душу к Ирке пробиться смог только Женька, да и то, вряд ли он добрался до самых потаенных ее уголков, впрочем, кто знает...
          А тут что? Одному надо восстанавливать силы, другой обожает, когда партнер теряет энергию! Хоть бы постеснялись, не одни ведь находятся, может, ей неприятно это слушать?
          Племянник с Камчатки накинулся на еду, словно перед этим три дня сидел запертым в подвале.
          — Присоединяйся, — щедрым жестом пригласил он к столу Галку.
          — Да я уже объелась, вообще-то, — хмурилась девушка, чувствуя себя третьей лишней на своей собственной кухне.
          Галка опасалась, как бы эти двое не решили продолжить свою вечеринку, по ходу дела, им плевать на ее присутствие. Зейнвейлла чему-то хмыкнул, поперхнулся индюшачьим мясом, а когда откашлялся, то первым делом заявил:
          — Нужны еще продукты.
          Он стоял, прислонившись к дверному косяку, держал в руке свою тарелку и увлеченно рассматривал остатки мяса на объеденной косточке.
          — На обед еще хватит, там есть кое-что в морозилке, но на ужин совсем ничего не остается. Как можно так жить? — он с осуждением посмотрел на Галку.
          — Я столько не ем, — тут же парировала она вслух. — Мне бы этого хватило недели на две.
          «Мне не нужно на убой кормить любовника», — добавила она мысленно.
          — Мы собираемся в больницу, ты не забыл, случайно? — уставилась она на Федора, пресекая дальнейшие разговоры о еде, но, как выяснилось, это были любимые разговоры Зейнвейллы, правда, Галка поняла это гораздо позже.
          — Я уже был там, — парень махнул вилкой, собрал на нее остатки рыбы и придвинул к себе соседнюю тарелку с остывшей курицей и фасолью, которые девушка даже не попробовала.
          — И что? Как Ритка?
          Не обращая внимания на второй столовый прибор в тарелке, племянник с Камчатки стрескал все, что на ней лежало, а только потом заметил, что его новая родственница все еще ждет ответа. С таким же успехом Галка могла задать этот же вопрос Зейнвейлле.
          Затем Федор прихлебывал кофе из огромной литровой кружки с яркими футбольными мячами по бокам (мамин подарок отчиму Валере на день рождения — тот отчаянно болел за Динамо), второй рукой, чтобы зря не простаивала он макал сырник в сметану, отвечать ему было некогда и нечем, так как рот жевал, без устали перемалывая все, что в него закидывали.
          — Федор! — крикнула девушка, прослеживая взглядом полет сырника, с которого сметана капала на стол, между прочим, от стола к работающим жерновам — челюстям нового брата.
          — Нельзя тебе туда, — наконец взглянул родственник и было видно, что слова эти ему произносить не хотелось.
          — Почему нельзя?! — отчаянно возмутилась девушка. — Ты опять? Я не собираюсь падать в обмороки, просто тогда я слишком перенервничала.
          — Не в этом дело, — сырник исчез за белоснежными