крот 8

-Ты, практически, готов. Осталось научить тебя переносить груз, но ты ещё молод. А я уже привязался к тебе, - Крот почувствовал головокружение и тошноту.
В глазах потемнело, вода, птица, небо, земля смешались и закружились. Он упал на борт лодки.
-Каин, ты?
-я
-Но что здесь делаю я, и где Авель?
-он убит мной….
-За что брата убил, ах Каин?
-просто солнце напекло, его террор через меня прошёл, понимаешь. мою волю использовало в своих целях….
-Так ты запустил вирус?
-говорю же, тебе, это солнце….
-А бог простил тебя?
-да, ведь я и авель его дети, он слепил из нас других людей и так до ваших дней…
-Но в схеме бога ничего не изменилось, террор лишь жёстче стал и массовей. Он что, дурак – отец небесный, не может алгоритм сломать и новый заложить иль тешит самолюбие своё?
-да ничего менять не будет он, так надо, понимаешь, надо, как звёзды взрывом делятся на множество частей, так он умножил все человеческие грехи на то количество, что есть сейчас – людей….
-И нет спасенья и надежды?
-нет, какая есть надежда у планет, у звёзд? они живут и умирают, затухают, взрываются на атомы спиральных плоскостей…
-Зачем же террористы напирают так?
-как звёзды маленькие в тёмном небе вдруг вспыхивают ярко, разлетевшись, пытаются нам солнце заменить и прикоснуться к его котлу страстей, но слишком далеки они, чтобы согреть нас, лишь образ нам дают, что жизнь пуста, да мысль тем, кто власти жаждет и не ведает, чем может поплатиться за незнание законов неба и людей…
-Не думал Нобель, динамит изобретая, что заложил двойный всем на планете смысл?
-конечно, нет, процесс ускорил он по обработке гор, а шизофрения человека расщепила динамит на два пути истории страстей: тут анархисты русские вписались, азиаты, арабы, кавказцы, афрочеловеки, бандиты, нацисты всех мастей и дети
-Дети?!
-да, дети, с питард всё начинается, кащей считает время к смерти, но самый страшный - государственный террор, и когда бомба падала на Хиросиму - Нагасаки, то здесь вершина тяги мозга человека к чёрным дырам, к страху, к власти над немощной душой своей и окружающих, и солнце плакало над тем, что человек так слеп….но у террора цели различны: одни, чтоб землю защитить свою, культуру, другие, чтобы загнать в свой храм, есть шизики, им всё погано и гибнуть будут все, у взрыва перспектива только в скорости перехода на небо, фантазии же ноль, и букву-слово не перебить ему вовек….прощай, мой юный террорист, добьёшься ты успеха или нет, не знаю, но ум зайдёт в тупик, пойду я к авелю, он хмур сегодня, я же веселей….
Крот очнулся. Солнце слепило. Птица вертелась и вскрикивала постоянно.
-Вот винцо волшебное Иван налил вчера, Грозный, башка совсем поехала на пекле. Привиделся мне Каин да с лекцией своей. Родил сомнение в душе моей.

Над лодкой пролетели большие лесные голуби, абсолютно не реагируя на ястреба. В небе стоял гул транспортных самолётов. Они крестом летели на восток.

Вернулся Крот домой в конце августа загорелый, отдохнувший от города и его проблем. И птица насладилась жизнью на природе. Всё путешествие своё записывал на камеру и теперь сбрасывал видеофайлы на компьютер. Монтируя своё кино, он вспомнил рассказ отца о Ташкенте, как в 1967 году он ездил строить разрушенный землетрясением город. Приехали тогда строители со всего союза и восстановили город из руин своими руками, плечом к плечу. Отец проработал полгода на этой стройке и прижился уже там, хотел остаться, был не женат, по духу же охотник-странник, без разницы, где жить, но прораб из дому накатил на него, мол, возвращайся Георгий, хорошо заплачу, родина ждёт, ты нам нужен. Купил старик тогда в Ташкенте помазок для бритья и уехал назад. Пользовался он помазком более тридцати лет. Крот как-то глянул на прибор сей: «Вытерся уже весь, веник какой-то общипанный». Выбросил его в мусорное ведро перед днём рождения отца и купил ему новенький. И тут открылся ящик пандоры. Помазок новый начался сыпаться в первый день. Старик стал злиться и доставать Крота вопросами: «Зачем ты выбросил мой помазок, я тебя просил? Я им пользуюсь тридцать лет, в Ташкенте купил, хороший был помазок». Крот думал, всё пройдёт. Но, ни хрена. Старик надоедал каждый день, особенно, когда выпивал. Купил ему Крот другой помазок, и тот начал лезть через месяц. И опять посыпались вопросы.
«Но не в Ташкенте же заказывать этот долбанный помазок!» - Орал Крот. Нервы начали сдавать, можно и на путь «каина» ступить. Купил ему ещё один помазок и уехал жить в пещеру.
«Так неужели эти строители, которые построили всю страну своими руками, теперь достойны нищенской пенсии и плохой по качеству жизни?» - думал Крот, монтируя своё кино. Нашёл на рабочем столе американскую программу по записи музыки и начал осваивать. Программа оказалась высокопрофессиональной и понятной в работе для любителя. Можно было писать музыку на нескольких дорожках в абсолютно разных стилях, песни, клипы, к фильмам. Набор инструментов поразил воображение, представлены все народные, роковые, джазовые и симфонические. При этом была база уже записанных инструментов в разных музыкальных жанрах. Хочешь, пиши свою музыку, набирая звучание того или иного инструмента на клавишах, а хочешь, бери готовые либры и треки, либо всё совмещай. Он взял народные инструменты: волынку, дудки, окарину, трещётки, маракас, флейту, барабаны. И начал экспериментировать с ритмом, звуком, мелодией. Работа увлекала. Отдельной дорожкой он записал орган, уж больно звучал натурально и торжественно. Насколько сложно играть на самом органе, и как легко он давался на клавишах компьютера. Тут же подбирал кадры своего фильма. Полёт Грозного отлично подходил под флейту и волынку, а когда ястреб преследовал жертву, тут включались трещётки, маракас, барабаны, и сам момент захвата жертвы озвучивал орган. Провозился с фильмом неделю и разместил в ютубе.

Машина мчала настолько быстро, насколько позволяла дорожная обстановка. Седаны и минивены мелькали как сверчки в тёмном море. Небо со всей своей декорацией передвигалось ещё быстрее. Низкая плотная облачность выстроилась в один ряд и висела над дорогой параллельно. Всё это напоминало гробовой нескончаемый ряд. За рулём сидел араб, рядом молодая жена. На заднем сиденье находился взрослый сокол-сапсан. Он спокойно фиксировал оком мимолётные фрагменты дорожной жизни. Птица привыкла к скорости перемещения в автомобиле. На арабском языке они обсуждали детали предстоящей операции. Лица их были сосредоточены и безмятежны. У женщины были видны только глаза, чёрные, как летняя ночь, глаза на белом полотне.
-Скажи, любимый, почему ты поехал выполнять это задание, я у тебя никогда ничего не спрашивала, доверяясь тебе, но тут особый случай, мы можем не вернуться.
-Потому, родная, что я продаю нефть. А я верю богу, а не нефти. Эти твари пользуются нашей нефтью, чтобы возить свои жопы, сбивать на пешеходных переходах людей, детей и не отвечать за это по закону. Так чем, голубка моя, эти твари лучше смертников, которые принимают смерть вместе с жертвой? Смертники чище этих тварей живучих. Поэтому поехал я.
Голуби, вороны и другие птицы провожали взглядом машину-молнию и хищника в ней.

С востока, стуча колёсами по рельсам дней-ночей, шёл скорый поезд и в нём сидели старые аксакалы с беркутами. Заклобученные птицы не могли созерцать дорогу. Азиаты любовались пролетающей в окне местной природой и играли в нарды, читали прессу. Молодая проводница занесла чай в стеклянных стаканах и металлических подстаканниках, поклала сахар в пакетиках, лишний раз изумилась птицам и выпорхнула на волю. Мощные чёрные беркуты сидели на вторых полках, привязанные к железным стойкам.

На западе шли приготовления к отправке экспедиции на восток с балабанами.
-Палатки, амуниция, столовая утварь, луки, средства для тумана? – Спросил рослый поляк.
-Всё собрано, отец.
-С богом.

Холодный ветер выл и крутил осенней листвой под самыми тучами - низкими, чёрными с кратерными дырами.
Вокруг стен кремля стояли всадники и лучники. На руке каждого всадника сидела хищная птица: сокол, балабан, ястреб, беркут, орёл, кречет. С земли клубился туман, постепенно заволакивая всё пространство вокруг. Мёртвая тишина нарушалась лишь сопением гнедых, пегих, вороных, каурых, соловых, изабелловых, барсовых, рябых, серых и белых парнокопытных, да отдельные вскрики птиц дополняли звуковой ряд. Пахло землёй и лошадиными кругляками. Солнце буквально только оторвалось от линии горизонта и медленно, вкрадчиво запускало свои лучи в местность и её обитателей. Гости, занявшие позицию вокруг стен, застыли как фигурки на шахматной доске перед игрой. Они были различны по типу лица, цвету кожи, строению тела и имели строгую, но разношёрстную одежду. Целеустремлённый взгляд лучников был направлен на стены, а сокольники на лошадях общались со своими птицами, читая им послание, молитву, исповедь.

-Приготовиться! – Пронеслась команда, передаваемая от воина к воину.

Лучники заняли позицию для стрельбы, вставив стрелы. К ним были привязаны макеты птиц. Тетива вышла на стартовый режим. Луки согнулись, лучники прицелились, сосредоточившись на объекте. Неприступные красные стены сурово молчали, обрушивая мир в свой космос. Эти камни буквально нашпигованы телами разных её предводителей, и любому историку, не вдаваясь в многотонный груз литературы, можно писать историю прямо с этих древних, поросших временем, камней. Дела этих людей были различны, но все они пытались удержать свою власть, и стены кремля их объединяли в этой задаче. Кто-то пропитал землю бесконечной кровью, кто-то вонзил в сознание жителей стрелы надежды на светлое будущее, кто-то просто давал хлеб, - все манипулировали волей народа и его жизнью. Окошки бойниц навечно пропитаны кровью защитников цитадели. На самих же воротах казнили многих повстанцев.  Здесь все поклоны к земле имели свой особый ритуальный смысл. И если вы ходите с гордо поднятой головой, она будет срублена. Высокие ноты рояля обречённо и беспомощно зависали в небе над этим сооружением. В этом месте никогда ничего не изменится, - старые политические рецепты повторялись новыми кулинарами с небольшими отклонениями, скорее для вида, чем для вкуса. Всё было пронизано одной мыслью – бесповоротной властью и преклонению стенам. Наказание неминуемо. История здесь кроилась по своим понятиям, закон был всего лишь ширмой. Шпили сторожевых и часовых башен практически упирали в грозное беспокойное небо. Тучи закручивались в спиральный клубок прямо над кремлём, создавая неповторимый судьбоносный рисунок. Оставалось ждать грома и молний.

-Выстрел,- тихо прошла команда.

Птицы насторожились. Стрелы, одна за одной, со всех сторон полетели к центру временной крепости. Кони встали на дыбы и взмыли в воздухе птицы.  Сотни хищных клювов и стремительных тел рванули за стрелами. Навстречу им из кремля вылетели тренированные ястребы-стражи порядка.

-Поздравляем Вас, мамочка, мальчик, три пятьсот, какой красавец, - сказала акушер, показывая, только что вышедший на белый из тёмного света, плод роженице.

-Она родила третьего, как будут жить, бог его знает, - сказал сын слепому отцу.
-Ничего, раньше и не в таких условиях выживали, а тут