Живая слеза

               Мы летели сквозь пространство и время в небытие – первые переселенцы на далёкую Жёлтую планету, незаселённую и чужую. Но в этом путешествии была необходимость – мы должны спасти род людской от болезни, которая поразила всё живое на Земле. Чума двадцать третьего века, унёсшая три четверти населения и погубившая животный мир, прокатилась огненным шаром по странам и континентам.
 
                На тёмном экране мерцали далёкие звёзды. Я равнодушно отключила трансляцию – однообразный пейзаж за пределами корабля мне надоел. Уже не было первоначального восторга от безграничного пространства, хотелось ступить на твердь планеты, осязать руками грунт, почувствовать притяжение и увидеть неповторимую красоту горных кряжей.

                 Я оглянулась. В небольшой, но уютной комнатке, царил мой собственный мир: бледные цветы в прозрачных горшках вились стеблями по невидимым опорам. Сквозь стекло были видны тонкие нити корней, которые всасывали питание из биогумуса.
               Так же, как и растения, питались и мы – переселенцы, летевшие навстречу новой жизни в космолёте: открывали нишу, а в ней – несколько трубочек с кранами. В чашку с плотно закрытой крышкой вставлялась трубочка аппарата, из которой выдавливалось дозированное количество пищи в виде пюре. Да, еда была разнообразной по вкусу, но так хотелось простых домашних булок с изюмом, изумительно пахнущих ванилью и корицей. А ещё я сейчас бы полжизни отдала за горсть лесной земляники или за веточку винограда, потому что о натуральных продуктах мы забыли – всё, чем питались, было искусственным, витаминизированным, наполняющим желудки полезными для жизни веществами.
                О мягких постелях не мечталось: забирались в капсулу, в которой включался режим невесомости – и ты паришь, не чувствуя под спиной ни прохлады простыней, ни мягкости матраца. Невесомость пуста, чужда. Но уютной постели не дано знать никому из переселенцев. Наши кровати остались в далёком прошлом, в уютных родных домах.

                 И только музыка спасала нас, та, которую мы знали с детства. Песни, что напевали нам матери, душевные и лиричные, звучали из динамиков. В них пелось о прекрасных полях и лесах, о счастливых людях, любящих свой дом, свою родину. Именно песни и сказки останутся нашим детям в наследство – воспоминания о Земле, которую оставили на расстоянии световых лет. Не стало у нас родины. Мы летим, чужие, к планете-мачехе, в чужом пространстве с нелёгкими мыслями и камнем на сердце. Теперь мы – чужаки. И станут ли примаки своими на Жёлтой планете – неизвестно.

                Я уткнулась лицом в шероховатый бледно-зелёный лист, втянула запах биогумуса, пытаясь уловить аромат родной земли. Но и эта масса искусственна, предназначена только для того, чтобы комнатные цветы не зачахли.
                 И солёная слеза образовалась в уголке глаза, скатилась по щеке, упала на лист, скользнула по стеблю, растворилась в гумусе, напитала корни. Настоящая. Живая.