конституции. Ан нет, лай поднялся на всю Ивановскую, вплоть до того, что «Народный собор» обвинил академика РАН Виталия Гинзбурга, одного из подписавших «Письмо десяти», нобелевского лауреата, в разжигании религиозной вражды и обратился к прокурору Москвы с требованием привлечь его к уголовной ответственности (формальным поводом для этого послужил комментарий Виталия Лазаревича газете «Вести образования» в феврале 2007 года).
А ларчик открывается очень просто: РПЦ и всю эту поповскую братию не на шутку испугали призывы «Гуманистических манифестов».
«Первый гуманистический манифест» (англ. Humanist Manifesto I) (1933) — программный документ религиозного гуманизма, главная идея которого состояла в необходимости создания новой нетрадиционной гуманистической религии, ориентирующейся исключительно на мирские ценности.
Основные авторы Манифеста — философ Рой Вуд Селларс, член Первого гуманистического общества Нью-Йорка, и унитарианский священник Рэймонд Б. Брэгг.
В Манифесте подчеркивалось, что развитие человеческого общества, новые научные концепции и достижения требуют пересмотра отношения к религии: «Нынешняя эпоха породила огромные сомнения в традиционных религиях, и не менее очевиден тот факт, что любая религия, претендующая на то, чтобы стать объединяющей и движущей силой современности, должна отвечать именно теперешним нуждам. Создание такой религии — главнейшая необходимость современности».
Гуманизм, таким образом, определялся как некое религиозное движение, призванное превзойти и заменить прежние религии, базирующиеся на якобы сверхъестественных откровениях. В Манифесте предлагалась новая система веры, основанная на пятнадцати тезисах, которые, будучи в целом светскими, отвергали существующее утилитарное, ориентированное на прибыль общество, обнаружившее свою несостоятельность, и давали общее представление о всемирном эгалитарном обществе, основанном на взаимном добровольном сотрудничестве. В частности:
утверждалась идея несотворенности Вселенной;
признавался факт эволюции природного и социального миров;
признавалась версия о социальных корнях религии и культуры;
отвергался традиционный дуализм души и тела, взамен которого предлагалась органическая точка зрения на жизнь;
утверждалось, что новая религия должна формулировать свои надежды и цели в свете научного духа и научной методологии;
отвергалось традиционное различие между священным и мирским, ибо ничто человеческое религии не чуждо.
Как пишет российский исследователь Юрий Черный, подписание «Первого гуманистического манифеста» «стало началом влиятельного гуманистического движения, как в Соединенных Штатах, так и других странах мира. Это движение именовалось по-разному (религиозный гуманизм, натуралистический гуманизм, научный гуманизм, этический гуманизм и др.), в зависимости от тех акцентов, которые ему придавали последователи.
За первым манифестом позднее последовали еще два: через сорок лет, в 1973 году, был написан «Второй гуманистический манифест», а еще через тридцать лет, в 2003 г., вышел в свет документ под названием «Гуманизм и его устремления».
«Второй гуманистический манифест» был подготовлен в 1973 году философом Полом Куртцем и унитарианским священником Эдвином Г. Уилсоном. Он отражал, как указывали его авторы, произошедшие после издания «Первого гуманистического манифеста» «новые сдвиги и реальности мировой истории: распространение фашизма и его поражение во Второй мировой войне, раскол мира на две противоборствующие системы и создание мирового „социалистического лагеря“, холодная война и гонка вооружений, создание ООН, ускорение научно-технического прогресса, развитие демократий и укрепление движений за права человека на Западе на фоне улучшения материального благосостояния и качества жизни населения».
Авторы указывали на многочисленные опасности, угрожающие человеческому благополучию и даже самому существованию жизни на Земле, к которым они относят угрозу окружающей среде, перенаселенность, деятельность антигуманных учреждений, тоталитарные репрессии, возможность ядерной, биологической и химической катастрофы, распространение иррациональных культов и религиозных учений, проповедующих смирение и изоляцию.
В Манифесте содержался призыв ко всем людям Земли принять «комплекс общих принципов, способных служить основанием для совместных действий, то есть позитивных принципов, соотнесенных с современным состоянием человека», был предложен проект всемирного светского (секулярного) общества, целью которого, по их мнению, должна стать «реализация потенциала каждого человеческого индивида — не избранного меньшинства, но всего человечества».
В Манифесте была представлена точка зрения сторонников философии современного гуманизма на смысл жизни, гражданские свободы и демократию, отстаивались права человека на самоубийство, аборты, развод, эвтаназию и сексуальную свободу, признавалась возможность различных гуманистических подходов — как атеистического (связанного с научным материализмом), так и либерально-религиозного (отрицающего традиционные религии) гуманизма.
Большая часть предложений, высказанных в документе (такие, например, как противодействие расизму и распространению оружия массового поражения, решительная поддержка прав человека) — не вызывают никаких сомнений. Рекомендации по легализации разводов, контролю над рождаемостью, а также внедрению новых технологий ради улучшения качества жизни также находят широкую поддержку в западном обществе. Уже на практике реализована инициатива создания Международного суда. В то же время манифест также содержит ряд спорных позиций, и в первую очередь — поддержку права на аборт.
Первоначально опубликованный с небольшим количеством подписей, текст документа был затем широко распространен и получил тысячи дополнительных подписей, а на вебсайте Американской гуманистической ассоциации (АГА) размещен призыв к посетителям сайта ставить под документом все новые подписи. Специальная оговорка о том, что каждый подписывающий не обязательно должен соглашаться со всеми и каждым тезисом, а может лишь поддерживать общую идею, несомненно, помогла многим преодолеть сомнения и добавить свое имя.
Среди часто цитируемых положений манифеста 1973 года можно особо выделить два: «Никакое Божество не спасет нас, мы должны спасти себя сами» и «Мы ответственны за то, какие мы есть и какими мы станем». Оба эти положения представляют серьезную проблему для христианских фундаменталистов, приверженных доктрине подчинения человека воле всемогущего надзирающего Бога.
Под Вторым манифестом со стороны Московии стоит подпись лишь академика Сахарова.
«Гуманизм и его устремления», носящий подзаголовок «Третий гуманистический манифест» (англ. «Humanism and Its Aspirations», Humanist Manifesto III) — на сегодняшний день последний из преемников «Первого гуманистического манифеста» 1933 года. Был опубликован в 2003 году Американской гуманистической ассоциацией (АГА), комитет которой подготовила его текст. Термин «Гуманистический манифест» является собственностью АГА.
Новейший манифест намеренно сделан значительно короче двух предыдущих и включает шесть основных позиций, которые перекликаются
с тезисами более ранних текстов. Вот они:
Познание мира происходит в результате наблюдения, экспериментирования и рационального анализа (см. Эмпирицизм).
Человеческие существа являются неотъемлемой частью природы, результатом эволюционного изменения, который никем не предопределен.
Этические ценности происходят от тех человеческих потребностей и интересов, которые проходят проверку опытом.
Жизнь приобретает смысл в служении личности гуманным идеалам.
Человеческие существа социальны по своей природе и находят смысл во взаимоотношениях между собой.
Работа на благо общества максимизирует счастье индивидуума.
В списке подписавших Третий манифест —двадцать один нобелевский лауреат.
Естественно, что вся эта свора православных церковников, не в состоянии противодействовать «Гуманитарным манифестам», всю свою злобу выплеснула на тех, кто подписал «Письмо десяти».
В опубликованных материалах и публичных выступлениях встречаются личные нападки в адрес академиков РАН, обвинения в ненависти к Русской православной церкви, нарушении конституции РФ, выполнении политического заказа и противодействии тому, «чтобы люди и наше общество узнали бы собственную культуру» и т. п. В публикациях и выступлениях встречаются, например, такие выражения в адрес сторонников письма и самих академиков, как «рудименты идеологии политических пенсионеров», «химера так называемого научного мировоззрения», «бессмысленные нападки воинствующего атеизма». Так, в частности, выразился заместитель главы ОВЦС протоиерей Всеволод Чаплин о точке зрения, высказанной членом Общественной палаты Вячеславом Глазычевым и в письме академиков РАН. Глава пресс-службы Московской патриархии священник Владимир Вигилянский (в связи с заявлением правозащитников «В поддержку письма академиков РАН») заявил: «...За словами правозащитников, по сути дела, стоит призыв к новым репрессиям на религиозной почве».
Генеральный постулат «гуманистов» — это безбожие. Противники манифеста как аргумент выдвигают людей, выросших при советской власти, которые были уверены, что воинствующее безбожие процветает только у нас. А «у них» все нормально: храмы не рушили, религию не запрещали, лекций по научному атеизму не читали. До поднятия «железного занавеса» многие даже думали, что Запад очень религиозен. А когда начались массовые турпоездки и выяснилось, что это, мягко говоря, не так, возникло недоумение. Почему? Там же не запрещали, не сажали, не крушили...
Однако быстро был найден невнятный, но вполне устраивающий многих ответ: отпадение от веры на Западе произошло как-то само собой — прогресс, знаете ли, комфорт, сытая жизнь... Им, буржуям, и без Бога хорошо. Церкви стали сдавать в аренду под спорткомплексы, рестораны, а то и так оставляли закрытыми из-за ненадобности.
Но знакомство с «Гуманистическим манифестом» опровергает версию спонтанной апостасии (отпадения). Под Первым манифестом стоят только подписи зарубежных идеологов. В частности, Джона Дьюи — философа, который сыграл заметную, если не ключевую, роль в разрушении американского классического образования и чьи взгляды впоследствии легли в основу сходных процессов «реформирования школы» в других странах (в том числе и в ельцинской Московии). Конечно, для советских идеологов 30-х годов богоборческие мотивы первого «Манифеста» были слишком завуалированы: «Очевидно, что любая религия, которая надеется в современных условиях стать синтезирующей и динамичной силой, должна изменить свои формы, приспособив их к сегодняшним потребностям. Создание такой религии является главной необходимостью... Отныне мы не считаем адекватными вероисповедание, религиозные идеи и обряды своих отцов».
В 1973 году, когда богоборческий пафос уже не звучал так откровенно по-людоедски, а на западе, напротив, атеизм принимал все более
