Глава 33
ВЕЛИКИЕ МИСТИКИ
В главном зале элитного ресторана «Прага», расположенного всего в десяти минутах езды от центра Киева, Уицрик с Анахарсисом заканчивали подготовку к форуму мистиков всех времен и народов. Цель мероприятия — выяснить отношение религии к явлению, которое зачастую идет в разрез с божественным представлением об устройстве мира, но которое прочно вошло в жизнь каждого человека в той или иной мере.
Уицрик не зря выбрала «Прагу» для проведения форума: прекрасный островок природы посреди современного мегаполиса, лишенный суеты, наполненный красотой и спокойствием. В этом океане свежести и простора, среди многолетних деревьев, на берегу живописного озера, которое облюбовали лебеди, гости, многие из которых прибыли из прошлого, должны были чувствовать себя комфортно. Само здание, фасад которого украшен массивными колоннами, внушает уважение и создает ощущение защищенности и умиротворения. Уицрик рассчитывала, что такая разношерстная публика найдет себе внутри, среди множества залов и отдельных кабинетов, обставленных со вкусом, место сообразно настроению и потребности. Просторная веранда соберет всех на ланч на лоне природы, большой колонный зал второго этажа, выполненный в аристократическом стиле, создаст атмосферу изысканности во время обедов. В распоряжении гостей многочисленные комнаты разной вместительности и балкон с прекрасным видом на озеро. Ужин Уицрик планировала устроить на террасе, расположенной на воде, в которой красиво отражалась подсветка и огни светильников по окружности озера. Самый искушенный гурман будет приятно удивлен изысканной кухней ресторанного комплекса и богатым выбором напитков, особенно элитных вин, хранящихся в специальном помещении.
Форум обещал быть плодотворным. Даже в перерывах заседаний не утихали спонтанные споры, перерастающие в дебаты, наблюдать за которыми было намного интересней, чем за выступлениями ораторов с импровизированной трибуны — балкона. Уицрик увлеченно наблюдала за гостями, стараясь не упустить самое важное. Ее внимание привлек разговор между Леночкой и Вольфом Мессингом. По обрывкам фраз она поняла, что Лена убеждала величайшего из магов в том, что не верит в мистику.
— Действительно, — мягко переубеждал ее Мессинг, — когда мы слышим о мистике, первое, что приходит на ум, — это таинственность, особое восприятие мира. Мистика у всех на устах, но спросите, что она значит — четкого ответа не услышите, потому что очень трудно поддается определению то, что обозначенных границ не имеет.
— Вот именно, — согласилась Лена. — Мистика — это оккультизм, спиритизм и телепатия, скажут одни; это непосредственное единение с Абсолютом или Богом, — возразят другие; отношение объективного мира к миру невидимому — будут утверждать третьи. И все они будут правы и не достигнут согласия.
— Правы потому, что все это и является определением мистики. Но с чем нельзя поспорить, так это с тем, что мистицизм — явление общечеловеческое. Оно встречается во всех частях света, у всех народов, во все времена истории. Одни достигают мистического состояния примитивным способом с помощью наркотических веществ, ритуальных обрядов, гаданий, грубого физического аскетизма, как монахи и святые, например. Другие — прибегают к более утонченным формам мистицизма, практикуя оккультизм, эзотерику, каббалу, погружением в экстаз, медитацию, впадением в транс. Это предполагает возведение мистицизма в науку, философию.
— Мистика, дорогой коллега, — присоединился к ним Нострадамус, — предполагает веру в метафизические космические системы, имеющие свою иерархию, по сравнению с которыми материальный мир является более низким уровнем.
— Несомненно, — сразу же согласился Мессинг, тут же переключившись на Нострадамуса, обрадовавшись, что представилась возможность подискутировать. — Цель мистики и заключается в преодолении материального уровня и мистическом контакте с верхним уровнем этой системы. В каждом человеке есть нематериальный дух, который вошел в человека, воплотился из верхнего нематериального уровня и заключен в тело как метафизическую тюрьму. Посредством мистицизма он достигает более высоких метафизических уровней.
— Вы имеете в виду Бога?
— В некоторых системах высший метафизический уровень совпадает с идеей Бога, но не во всех и не всегда.
Они удалились, увлекшись разговором, совершенно забыв о Леночке, которая как раз собиралась попросить Вольфа Мессинга прочитать мысли, роем проносившиеся в ее взбалмошной голове. «Ни в жизнь не угадал бы, — думала она, — потому что я одновременно думаю о многом».
Уицрик же переключилась на другую группу спорящих. «Вот они, отцы-основатели психоделического движения, — подумала она — ученые, мыслители, художники, маги и исследователи иных реальностей: Олдос Хаксли, Альберт Хофманн, Кен Кизи, Тимоти Лири, Теренс Маккенна, Алан Уотс, Джон Лилли, Рам Дасс, Ральф Мецнер, Чарльз Тарт, Филипп Киндред Дик, Роберт Антон Уилсон, Станислав Гроф, Кен Уилбер». Уицрик устала перечислять в уме их имена. Смысл их беседы состоял в том, что человек с рождения сталкивается с явлениями, которые он не всегда может понять до конца, так как они свидетельствуют о существовании иного плана бытия, реального, но не материального. Эти явления и называются мистическими.
Уицрик не удержалась и вмешалась в их разговор:
— Позволите, господа? Извините, я невольно подслушала некоторые мысли, которые вызывают у меня, человека весьма далекого от мистики, некоторую долю сомнения. Если я не желаю обращать внимание на мистические явления или не верю в силу мистики, что тогда? Она не будет никоим образом влиять на меня. Я права?
Все умолкли и вперили свой взгляд на ту, что так дерзко посмела вмешаться в разговор о сфере, куда дилетанты не допускались. Но, узнав хозяйку форума, смягчились и охотно вступили в дебаты.
— Видите ли, госпожа Уицрик, — услышала она над самим ухом вкрадчивый голос и почувствовала, что чья-то сильная рука увлекла ее в сторону. — Мистические явления происходят порой вне зависимости от желания.
— Вот как? — удивленно спросила Уицрик, узнав в собеседнике неомага ХХ века Роберто Монро.
Преуспевающий американский бизнесмен против своей воли столкнулся с этим явлением и, обладая поразительным мужеством и здравомыслием, взялся за его исследование. Уицрик была знакома с его классической работой о внетелесных переживаниях и астральных путешествиях.
— Поверьте моему личному опыту, — продолжил он, предложив Уицрик бокал шампанского, — сталкиваясь с такими явлениями, человек становится или сторонним наблюдателем, или пассивным участником. Все зависит от вашей склонности усматривать в любой житейской ситуации особенный, глубокий смысл, искать в обыденном таинственное, непостижимое начало. Это может быть сон с видениями, миражи в пустыне, химеры в лесу. Особенно характерны мистические явления в предсмертный час вне зависимости от религиозной и расовой принадлежности, независимо от желания. Они не требуют от человека ни веры в духовный мир, ни молитвы, ни внутренней или внешней подготовленности. Но они все-таки вызывают в нем определенную реакцию. Некоторые воспринимают это как откровение божье через ангелов, святых или духов тьмы. Но это лишь мистический фон, так сказать, самое простое мистическое переживание. Разве вы никогда не сталкивались с подобным?
— Да, возможно — неуверенно произнесла Уицрик, — но я не думала, что, видя тревожные сны, я соприкасаюсь с чем-то мистическим.
— Вы верно подметили — «соприкасаетесь». А вот на втором уровне человек непосредственно участвует в мистических явлениях. Вы слышали о магии, эзотерике, оккультизме?
— Обижаете, Роберто. — Уицрик мило улыбнулась, ей определенно нравилось вести беседу с этим импозантным американцем. — Но те, кто этим занимается, верит в силу магии. А без веры...
— Что вы подразумеваете под верой? Учтите, это внерелигиозная мистика. Специфика заключается в том, что с помощью магических имен, заклинаний, формул, изображений и амулетов, а также церемоний, сопровождаемых словами власти, — можно достичь сверхъестественных результатов.
— Раз мы предполагаем внерелигиозную мистику, места Богу в ней нет. Так?
— Не совсем. Вот в чем парадокс: магическое мировосприятие признает наличие Бога, но вместе с тем считает, что существует некий «универсальный закон», которому подчиняются и человек, и боги.
— Вселенский разум, Абсолют?
— Можно и так назвать, не это важно. По представлению мистиков, к «вселенскому разуму» есть ключ разумения: кто знает этот ключ, может управлять богами, стихиями, человеком. Посредством магии человек стремится обрести власть над своими богами и заставить их исполнять свою волю независимо от их желания.
— Насколько я могу судить, главным действующим лицом в магии является маг, жрец, наделенный неким магическим орудием — словесной формулой или заклинанием, произнесенным особым способом.
— Понимаете, — рассмеялся Роберто, — это всего лишь внешняя атрибутика для простаков, пускание пыли в глаза. Это так, мишура, что-то несерьезное.
— А что тогда серьезное?
— Астрология. Именно она, претендующая на звание науки, занимает определяющее место в магии.
— Ну да, как я могла забыть! Судьбы народов и даже государств, судьбы отдельных людей — все зависит от положения и движения небесных тел, и по их взаимному перемещению в небесной сфере можно определить и предсказать судьбу человека. Многие государи прислушивались к придворным астрологам, порой без них и шагу не ступали! Но как ни крути, а астрология — эталон лженауки, это то же гадание, только не на кофейной гуще, а с особым ритуалом и более сложными расчетами.
— Не надо так уж упрощать. Если на кофейной гуще гадают даже бабки, то оккультизм пытается связать себя с наукой, религией, философией. Нельзя отрицать, что великие философы — Сократ, Платон, Прокл Диадох, Гегель, Иммануил Кант, Фридрих Ницше, Анри Бергсон и многие другие — были мистиками.
— Особенно в этом преуспевают экзальтированные харизматические лидеры, которые затем создают свои секты или мистико-философские концепции. Рерихи, например, та же Блаватская.
— Да, и они тоже. Увлечение оккультизмом характерно для многих философов, художников, писателей, в особенности эпохи декаданса. В средние века — это эзотерические ордена масонов. Да и сейчас появилось множество оккультно-политических организаций, цель которых состоит в том, чтобы с помощью магических сил утвердить свою власть не только над отдельным индивидуумом, но и над человечеством в планетарных масштабах и даже над космосом. Практический оккультизм включает в себя спиритизм, медиумизм, телепатию, оккультные формы медитации, оккультную практику по освобождению энергии кундалини, восточную оккультную практику тантризма и многое другое.
— А каббала?
— О, каббала занимает особое место в оккультизме вообще и в мистическом внеконфессиональном магизме в частности. Что вы знаете об этом?
— Это мистическое учение и течение иудаизма, окончательно сформировавшееся, кажется, в XIII веке. Оно включает в себя основное ядро
33. Во всей психологии «Евангелия» отсутствует понятие вины и наказания; равно как и понятие награды. «Грех», все, чем определяется расстояние между Богом и человеком, уничтожен, — это и есть «благовестие». Блаженство не обещается, оно не связывается с какими-нибудь условиями: оно есть единственная реальность; остальное — символ, чтобы говорить о нем...
Следствие подобного состояния проецируется в новую практику, собственно в евангельскую практику. Не «вера» отличает христианина. Христианин действует, он отличается иным образом действий. Ни словом, ни в сердце своем он не противодействует тому, кто обнаруживает зло по отношению к нему. Он не делает различия между чужим и своим, между иудеем и не иудеем («ближний» в собственном смысле слова есть иудей, единоверец). Он ни на кого не гневается, никого не презирает. Он не появляется на суде и не позволяет привлекать себя к суду («не клянись вовсе»). Он ни при каких обстоятельствах не разведется с женой, даже в случае доказанной неверности ее. — Все в основе — один принцип, все — следствие одного инстинкта. — Жизнь Спасителя была не чем иным, как этой практикой, не чем иным была также и его смерть. Он не нуждался более ни в каких формулах, ни в каком обряде для обхождения с Богом, ни даже в молитве. Он всецело отрешился от иудейского учения раскаяния и примирения; он знает, что это есть единственная жизненная практика, с которой можно себя чувствовать «божественным», «блаженным», «евангелическим», во всякое время быть как «дитя Божье». Не «раскаяние», не «молитва о прощении» суть пути к Богу: одна евангельская практика ведет к Богу, она и есть «Бог»! — То, с чем покончило Евангелие, это было иудейство в понятиях «грех», «прощение греха», «вера», «спасение через веру», — все иудейское учение церкви отрицалось «благовестием».
Глубокий инстинкт, как должно жить, чтобы чувствовать себя на «небесах», чтобы чувствовать себя «вечным», между тем как при всяком ином поведении совсем нельзя чувствовать себя «на небесах», — это единственно и есть психологическая реальность «спасения». — Новое поведение, но не новая вера.
Фридрих Ницше. «Антихристианин. Проклятие христианству»