- Привет, - вдруг сказала она ему.
- Привет. А ты кто? – ответил заключенный.
- Я новый сотрудник. За что ты здесь? – ответила девушка.
- Групповая. Наркотики, - ответил парень.
- Кололся или продавал?
- Какая разница? Ты же все лишь охранник, - сказал он.
Закрылось окошко, она пошла дальше.
- Вот грубиян, - думала она, - но, такой симпатичный.
На следующее дежурство она пришла опять к его камере. В глубине души он ждал ее.
- Может расскажешь, - спросила девушка.
И тут он малознакомому человеку, да еще охраннику, рассказал свою историю, ничего не скрыв.
Все это ее привело в шок. Как он жил с девушкой, как она занималась продажей наркоты с группой людей, как их брали, а потом как та обвинила его и вышла на свободу. Теперь его бывшая сожительница на воле, а он здесь.
Услышав это, Катя сказала:
- Что дальше думаешь делать?
- Ждать суда, сидеть и определяться по жизни дальше, - ответил Денис.
- Понятно.
Денис ничего о ней не знал почти. А не знал он маленькой подробности – его новая знакомая была дочкой хозяина. Да, начальника СИЗО полковника, как его звали «нашего палкана».
На следующее ее дежурство произошло вот что.
- Привет, - как обычно сказала она.
- Привет, - ответил Денис.
- Если я открою дверь, не побежишь, не подведешь меня? – спросила Катя.
- Нет. Но, тебе попадет. Не рискуй, - сказал Денис.
- Какой благородный, - ответила та.
Железные запоры лязгнули, дверь открылась, она вошла к нему. Перед заключенным в форме стояло весьма очаровательное создание.
- Катя, - прошептал он, почти теряя дар речи.
- Денис, - ответила та.
Тут их губы слились в поцелуи. Любовь почти с первого взгляда? Может быть и так. Дальше была любовь, с первого взгляда и не только в сырой камере.
Теперь так происходило почти каждое ее дежурство. Катя рассказала, что она дочь хозяина. Денис на это не обратил никакого внимания. Он полюбил Катю и ему было все равно.
Наступил следующий месяц. Катя обнаружила, что она беременна. Нет, ее не пугала беременность от зека. Она любила его.
Как – то в кабинете у отца девушка ему во всем призналась:
- Папа, я люблю Дениса.
- Какого Дениса? – спросил тот.
- Камера № 213. Я беременна от него, - ответила девушка.
Полковник, видавший всякое, даже растерялся.
- Катя, ему светит 9 лет строго, - сказал он раздраженно.
- Я знаю, - ответила та.
- Ладно, иди на дежурство.
Катя ушла, полковник остался.
- Приплыли, - думал он.
Тут он вызвал дежурного офицера и приказал принести ему дело Дениса. Изучал его долго и понял две вещи:
- Мальчонка весьма отчаянный и не факт, что не виноватый.
На следующий день он вызвал Дениса.
- Я ее отец, - с порога сказал хозяин, - ты с ней, чтоб тебя отмазали?
- Нет, товарищ полковник, - ответил тот, - я люблю ее, мне не нужен отмаз.
- Что ты умеешь делать? – спросил тогда полковник.
- Я автомеханик.
Дениса увели. Тут к хозяину пришла мысль, он взял телефон.
- Привет, дорогой, - сказал он.
- Привет. Как дела, полкан? – ответили на том конце.
- Надо встретиться.
- Хорошо, в субботу к тебе заеду.
Наступила суббота. К дому полковника подъехал лексус, из него вышел человек в черном костюме. Это был друг полковника, еще воевали вместе, а сейчас он был заместителем губернатора области.
Посидели. После третий рюмки коньяка, Виктор Романович (так звали хозяина) рассказал обо всем. Его друг, выслушав, спросил:
- Что хочешь? Чтоб его отмазали или посадили?
- Пусть проведут дополнительное следствие. Хочу честно, - ответил тот.
- Ладно, устрою.
Гость уехал.
Он все сделал. Было следствие, копали конкретно. Вина Дениса оказалась меньше, чем ему вменяли. Бывший следователь оказался на нарах, судья, его бывшая - тоже. Разобрались конкретно, у пары майоров полетели пагоны.
Денису дали 5 лет. На тот момент он уже отсидел 4,9 года, осталось немного. Катя его дождалась, он вышел.
А потом, а что потом? Он на ней женился, родился ребенок, устроился механиком и стали жить.
Это была проверка для них, способны ли до конца. Прошли проверку.
Часть 2. Детдомовские истории
1) В гости на чаек
…Вносил чтоб надежду туда,
Где лишь злоба живет…
Из творчества Светланы Копыловой
Как – то раз в один из дней меня, преподавателя одного из ВУЗов пригласил к себе в гости заместитель директора детского дома Роман Александрович, просто так «на чаек».
Я принял его приглашение. С Романом Александровичем на тот момент я был знаком уже полгода, но еще никогда не был у него на работе.
Сев на автобус и приехав в его детский дом, моему взору предстало большое трех этажное здание весьма презентабельного вида, огражденное железным кованным забором и с открытыми тяжелыми воротами.
По территории учреждения ходили люди, дети и взрослые.
Когда я зашел туда, они убирали листву, дети, воспитатели.
Во всех их движениях ничего не было не обычного на первый взгляд, они просто убирали листву.
- Как их много, - подумал я тогда.
Ничего особенного не было, если не считать, что за каждым ребенком имелась трагическая судьба, пьющие родители, а может и таких нет, может быть кто – то сидит в тюрьме.
- У нас есть некоторые, у которых родители сидят в тюрьме пожизненно, - сказала мне как – то в автобусе воспитательница детдома, когда я с ней ехал на работу.
Мне тогда еще подумалось о том, как это страшно, когда сидят в тюрьме на пожизненном заключение, как это страшно, когда все, когда уже никогда больше не выйдет никто оттуда.
Итак, я зашел на территорию детдома и видел детей, убирающих листья. Просто убирающих листья.
Зайдя на в здание, меня проводила вахтерша до его кабинета.
Когда я шел по этажам, видел детей, которые шли с урока на урок, по коридорам туда и обратно.
- Здравствуйте, - я это слышал много, много раз, пока шел.
Евроремонт, краска, полы, потолки – все блестело, была видна рачительная рука хозяина, но вместе с этим чувствовалась напряженность и какая – то опустошенность в этих стенах, полах, потолках.
Было сразу понятно, что в этом учреждении много проблем разных, в каждом, кто там находится, есть проблемы, это было понятно с первого взгляда.
Напряженность, недоверие и страх – вот то, что я видел в глазах всех проходящих детей мимо меня.
- Да у нас тут такие есть! – сказала мне равнодушно вахтерша, когда я ждал Романа Александровича, пока тот был на уроке.
- Но, ведь они же не безнадежные, - подумал я тогда. Не может быть, чтобы все было так безнадежно.
Наконец прозвенел звонок и пришел Роман Александрович, мы пошли с ним в кабинет.
Минут сорок я был у него в гостях, мы посидели, поговорили и меня обнадежила его фраза:
- Да, не все тут, Иваныч, безнадежны, просто их не видно. Из многих получаются очень хорошие люди, после выхода из детдома.
На этой оптимистической ноте мы распрощались, и с тех пор у меня закралась мысль собрать истории, в которых замешаны воспитанники и воспитатели детдома, любого, что я и решил все же попытаться осуществить.
Мои мысли по этому поводу приведены ниже.
А если попробовать по – другому? Как? Не меняться, остаться таким же, каким и был, простым, не усиливать свои отрицательные качества. Это трудно, но вполне возможно. Все в нашей жизни возможно, если постараться. Надо постараться.
- Вы перестали делать плохие дела, теперь у вас не будет страха, - сказал мне как – то один весьма серьезный господин, взглянув на меня весьма строго.
Да, внутренняя свобода важна каждому человеку, будь он хоть кем, дворником или министром.
Усиление. Усилиться можно так, что потом не выберешься после такого усиления.
Мне кажется, что я прав. Человек должен достигнуть многого, тогда про него напишут, но люди сами решают, что делать с тем или иным человеком.
Находясь там, «на верху», каждому представляется, что он может быть подобием «полубога», способным «двигать горы», но я пришел к выводу, что не стоит так относиться к этому.
Сегодня вверху, завтра внизу. Фортуна – дама капризная, она может играть с людьми так, что даже не придумаешь.
Я видел «королей», которые, став никем, впали в «полное бессознательное состояние», потеряв всякую надежду.
- Они не представляют, что так нельзя жить, - говорил мне один человек, показывая на людей, стоящих на остановки, ожидая автобуса.
Другой же не побоялся, слетев с пьедестала, стал обычным работником, начал заниматься деятельностью в рамках «выполнения служебных обязанностей» и не пустился «во все тяжкие».
Оставаться человеком – вот что главное, быть таким, чтобы о тебе помнили.
Это очень сложно, чтобы люди не забыли, но это вполне возможно. Да, я утверждаю с полной ответственностью – это вполне возможно – оставаться человеком.
Пусть лучше «хороший рабочий», чем «плохой министр». Так будет лучше для всех.
В мире денег, где их власть торжествует, все равно остается время еще различным нравственным устоям. Человек никогда не будет просто «потребителем», человеку всегда будет нужна духовность, культура, какая - никакая.
В современном мире – это телевизор, Интернет (хотя там всякое можно встретить), человек не забыл и про книги (большинство их качают с того же Интернета), но, человек не забыл, что он не только потребитель, он еще является социальным существом.
Человек – это вообще существо сложное. Не нужно уподобляться никому и ставить не нужные рамки.
Когда возникает мысль о том, что надо быть кем – то, этого делать не стоит. Забить себя в рамки, ограничивающие направления, что во имя каких – то «оригинальных идей», во имя чего – то призрачного, химерного.
Не стоит. Идеи типа «я тут буду до конца жизни» - не осуществимы вообще. Свобода быть над системой, нет, конечно, нужно где – то работать, но, не считать это вечным, не считать, что ты должен совершать какие – то подвиги ради этой организации, не стоит этого делать.
Свобода творчества – вот самое главное, нужное человеку. Человек волен заниматься чем угодно. Но, он не должен эту свободу превращать в то, что идти и совершать какие – то поступки, приносящие вред другим людям, оправдывая это свободой.
Свобода – это осознанная необходимость, необходимость совершать деятельность, которая потом пригодится людям. Не стоит уподобляться тем «героям», которые свободой оправдывают свое «разгильдяйство» и «распутный образ жизни». Их в конечном итоге приведет это к моральной деградации и духовной нищете.
Но, я видел и другую свободу. Свободу выбора, выбора чего – то преимущественно хорошего, того или иного. Эта и есть настоящая свобода. Не стоит думать, что человек может стать полностью свободным. Не получится освободиться от общества, от обязательств перед кем – то другим или группой людей.