Цветы Лонтгота

Сильный удар чем то тяжелым по затылку опрокинул рыцаря на землю. Тут же сознание залила жгучая боль. Несколько всадников, спешившись, принялись деловито избивать Лонтгота.
Последний пронзительный крик Илаадель.
Тишина.
Лишь потрескивает догорающее дерево дома.
Вдруг над Лонтготов склонился человек.
Граф Бом-Лано с нескрываемой злой радостью произнет:
«Я всегда получаю что хочу, изгнанник. Я всегда мщу тем, кто против меня».
И уже отходя он бросит:
«Оставьте его. Сам подохнет.»
И тут сознание покинуло Лонтгота.

Часть третья.
Пепел.
Пепел и запах гари. Именно это первым достигло сознания Лонтгота. Боль пока не приходила, как не приходили слух и зрение. Лишь запах гари и ощущение слоя пепла покрывшее лицо бывшего рыцаря.
Через силу он заставил подняться налитые свинцом веки. И в том же миг вернулась память, прокатившись перед глазами кроваво-красной волной.
Лонтгот не смог сдержать стон отчаянья.
«Она мертва… Она мертва. Она мертва!»
С трудом перевернувшись на бок, изгнанник стал руками колотить землю. По лицу градом катились слезы, которые тут же впитывал пепел, растекаясь уродливыми, черно-серыми кляксами.
Когда он наконец смог подняться солнце уже окрасило верхушки деревьев первыми лучами.
Ноги были будто из ваты, глаза слезились от едкого дыма. Нетвердой походкой Лонтгот направился к дому, вернее к тому, что некогда было домом.
Сгорело все что могло гореть. Даже металлические вещи расплавились и превратились мутные, тускло поблескивающие лужи.
Невидящим взором изгнанник пытался отыскать Илаадель. Язык не поворачивался сказать «труп» или «тело». Спустя несколько минут поисков Лонтгот нашел ее – в куче пепла у окна отчетливо угадывался человеческий силуэт.
Упав на колени, бывший рыцарь протянул руки к лицу девушки. Но стоило только ему коснуться того, что еще несколько часов назад было ее кожей, как пепел провалился, и все тело несчастной рассыпалось невесомым прахом. Налетевший ветер развеял ее останки над пепелищем.
В голове катался клубок из гневных, отчаянных и смертельно тоскливых мыслей.
«Неужели граф способен на такое? Почему? Почему она? Но ее месте должен был быть я! В конце концов, если Бом-Лано хотел отомстить мне, то мог просто приказать отстегать меня на Площади Правосудия. Но это…» - гнев вскипал все сильней. – «Этим он перешел все границы. Будь я проклят если не отомщу ублюдку!»
Последнее он произнес вслух. И как только слова прозвучали, солнце, словно испугавшись его проклятья,  замерло, и, на миг, стало каким то тусклым, будто надеясь этим вразумить безумца.
Так, стоя на колениях и опустив голову на грудь, Лонтгот простоял до самой зари следующего дня.
Когда солнце осветило пожарище изгнанник наконец поднял глаза. Его взгляд неожиданно остановился на одном угольке. Отодвинув его в сторону, Лонтгот с замиранием сердца увидел тот самый красный цветок, невесть как уцелевший в этой гиене.
Дрожащей рукой рыцарь поднял бутон, долго всматривался в изгибы его лепестков, тяжело поднялся, огляделся в последний раз, и, пристроив цветок на груди, приподая на обе ноги пошел прочь от пепелища.
Он шел в Бемм.
****
Было самоубийством идти  город под своим именем. Поэтому Лонтгот примкнул к каравану торговцев, выдав себя за простого наемник.
Так, од чужой личиной он и проник в Бемм.
Неделями от следил за приближенными графа, за стражей, слугами, наложницами и вообще всеми, кто имел доступ в замок.
Единственным способом добраться до убийцы Илаадель стало участие в ежегодном турнире, проводимом графством, где каждый желающий мог показать на что способен и, заодно, попытать удачи за право поединка с лучшим мечником Западного Малькохора, по совместительству личным телохранителем самого графа.
Турнир должен был состояться в конце осени, когда уже был собран урожай, а до настоящих холодов было достаточно времени. Но до этого Лонтгоду предстояло залечить раны и восстановить былые возможности тела.
Таким образом, в постоянных тренировках, драках в харчевнях и мелких подработках в качестве наемника на мелкую знать, и пролетело время.
Вот и наступил день Турнира. С самого утра на улицах города было непривычно тихо – весь народ был на арене.
Отстояв огромную очередь из желающих принять участие в сражении, Лонтгот достиг шатра, где происходила запись участников.
- Имя? – грубовато обратился сидящий за простой конторкой полненький и лысоватый человек.
- Дорон, - Лонтгот назвал самое простое и распространенное имя среди простолюдинов.
- Дорон? Слышь, Зяфя, опять Дорон! – крикнул лысый кому то за спину. – Уже сотый за седня, с тебя бочонок темного графского! Ну так что, Дорон, на чем биться будешь?
- На чем угодно, на чем надо – на всем могу.
- Никак из наемников, братец? – прищурился человек за конторкой.
- Как есть, ваша милость.
- Хм, ну так значит-с и запишем: «Любое оружие». Проходи, выховут когда надо будет. Следующий!..
Лонтгот прошел меж шатрами и оказался в дымном и темном коридоре арены.
Нет нужды описывать все бои, проведенные за тот долгий день изгнанником. Жажда мести вкупе с навыками бывшего рыцаря позволили ему продержаться и достич боя один на один с последним, как и сам Лонтгот, претендентом на дуэль с телохранителем Бом-Лано.
Это был дородный детина, не уступающий шириной плеч гному, а ростом превышающим изгнанника на добрую голову. Великан вооружился длинным двуручным мечом, который способен в умелых руках надвое разрубить всадника в тяжелом доспехе. Лицо громилы было покрыто жутковатыми татуировками, где отрывание головы с последующим съедением глазных яблок было, пожалуй, самым милым и мирным занятием.
Прозвенел гонг и противники заняли позиции.
«Этого не проймешь искусным фехтованием,» - про себя подумал Лонтгот. – «Тогда сделаем вот так…»
Не дожидаясь атаки великана, изгнанник бросился вперед, отбросив в сторону щит. Громила крутнулся, стараясь задеть изгнанника своим двуручником, но Лонтгот, напрягая все до единой связки, увернувшись, поднырнул под сталь противника и оказался за его спиной. Пока здоровяк не повернулся, бывший рыцарь Истинного Света, изогнувшись дугой, бросил клинок в незащищенное горло соперника, добавляя силе броска собственный вес.
Сталь погрузилась в плоть, перерубив трахею, и великан, страшно выпучив глаза, медленно осел на землю.
Лонтгот выдернул клинок из горла мертвеца орошая песок арены свежен алой кровью.
Толпа взорвалась ликованием.
Рев толпы прервал мощный хор из, наверное, всез труб, что были в Бемме. Центральная решетка арены медленно поползла вверх, а из открывшегося прохода, словно на марше, вышел человек в парадном доспехе личной гвардии графа.
Народ просто бесновался.
«Личный телохранитель Его милости графа Бом-Лано, рыцарь Ордена Истинного Света, защитник слабых и покровитель бедных. Его почтеннейшество Марк Смертоносный!» - объявил глащатай.
«Марк Смертоносный?» - с усмешкой подумал Лонтгот. – «Ну что ж, посмотрим как тебя спасут эти размалеванные железки, что ты зовешь доспехами.»
Не дожидаясь гонга, пошел на встречу рыцарю. Пошел, словно на прогулке, легким шагом, слегка в развалку, будто и не было за спиной двух десятков изнуряющих поединков. Когда до Марка оставалось несколько шагов, бывший рыцарь что было сил бросился на противника.
Смертоносный минуту назад снял шлем что бы поприветствовать зрителей, и совершенно ничего не успел сделать, когда Лонтгот рванул к нему.
Спустя мгновение бесчувственное тело, с вонзенным прямо между глаз мечом, мешком повалилось на песок.
Неожиданно все стихло. Мертвая тишина разлилась по скамьям, песку и балконам арены.
Лонтгот, нарочито медленно, снял шлем. Даже с того места гд стоял изгнанник было видно побледневшее лицо Бом-Лано. Казалось будто над ним поработала пара-тройка голодных вампиров – ни одной капли крои не было на лоснящихся щеках графа.
Лонтгот смотрел прямо в глаза убийцы Илаадель, а убийца смотрел в глаза бывшего рыцаря.
Время словно остановилось.
Всеобщее оцепенение прервал срывающийся на визг крик графа: «Убить его!».
Отбросив шлем и подхватив щит, изгнанник бросился было к выходу, что вел на балкон графа, но вдруг все шесть решеток с лязгом поднялись, и на арену хлынули десятки войнов.
Сверху уже летели стрелы и тяжелые стальные болты. Увернувшись от очередной стрелы, зарубил первого стражника, второму снес голову, третьего сбил с ног щитом, парировав удар четвертого, Лонтгот прикрылся от летящих стрел пятым. Но зарубив шестого война, меч рыцаря, угодив в сочленение доспеха, застрял. Тут же на плечах Лонтгота повисли сразу трое.
Правый бок что то ощутимо обожгло, по бедру заструилось что то теплое и липкое. Крутнувшись и сбросив с себя повисших на нем стражей, он кувырком ушел в сторону. И тут первая стрела нашла дорожку, погрузившись в живот изгнанника. Мгновение, и к ней прибавилось еще две. Четвертая вошла между лопаток, пятая, как змея впилась в горло.
Время замедлило свой бег для Лонтгота.
Уже падая, с бессильной яростью он понимал, что так ничего и не достиг – Илаадель осталась неотомщенной.
И лежа на песке, истекая кровью, он увидел ту самую старуху из Чертового Леса. Она сидела рядом и просто смотрела на него. В ее взгляде читалось разочаровение, словно смотрела не на умирающего, а на огорчившего ее очередной шалостью сына.
И тогда Лонтгот прошептал:
«Да»
Старуха слабо улыбнулась и резко подняла лицо к небу. В следующую секунду ее уже не было.
Небо над Беммом потемнело, неожиданно налетел сбивающий с ног ураган, тучи заткали небосвод черным полотном. Народ взволнованно зароптал, кто то закричал, кто то стал браниться, кто то и вовсе упал на колени, начав молиться в голос.
Вдруг Лонтгот понял, что его тело поднимается над землей. Мягкие крылья бережно обволокли его и аккуратно поставили на ноги. Застрявшие в нем стрелы с глухим стуком пали на землю. Доспех начинал раскаляться. С неба тем временем спускались тугие иссиня-черные щупальца не то тумана, не то, и правда, Тьмы. Там где они касались тверди земля взрывалась, оставляя вместо себя глубокие рытвины. Людей эти вихри просто разрывали на куски, не оставляя даже памяти.
Лонтгот с наслаждением наблюдал как черные щупальца превращают город в руины. Он медленно поднял руку, указывая на тот балкон, где стоял граф. Повинуясь его жесту, одно из щупалец схватило Бом-Лано и бросило через всю арену к ногам изгнанника. Под раскаленным доспехом уже тлела плоть, срываясь легким пеплом и становясь един с окружающим хаосом.
Выгорающими глазами Лонтгот смотрел на скулящего будто собака графа. Рыцарь отцепил от груди красный цветок и бросил его к ногам Бом-Лано.
- За Илаадель…
В тот же момент весь воздух в городе заполнила рухнувшая с неба Тьма.
***
Когда осела пыль и успокоился ветер, на месте славного Бемма осталась лишь глубокая воронка.
Угольную черноту кратера выделял лишь куст цветов в том самом месте, где стоял Лонтгот.
Ходит поверье, что каждый, кто жаждет справедливой мести, может сорвать бутон с этого куста и удача будет сопутствовать ему в его деле. А если смазать клинок росой цветка, что так похожа на слезы, то оружие станет обладать