Сны

бешеным любовничком! Воистину, они стоят друг друга! Капитанша мрачно сунула Катарине глиняную миску в руки и ушла к своей подстилке, где демонстративно отвернулась от всех, с головой закутавшись в одеяло. Под ним ее затрясло, и из глаз сами полились слезы. Это она так о нем… Недосягаемом Первом маршале! Своей мечте… Да, в мечтах он был прекрасен, а на деле что? Тем временем «кошка» что-то шептала, шептала… Пока не раздался неловкий сдавленный смешок Ворона, а затем, характерные звуки. Все-таки «драной кошке» удалось его уговорить, уболтать своими блаженными «молитвами». Вот ведь… Луиза с досадой уткнулась лицом в подушку, отчаянно борясь с нахлынувшим разочарованием. Она сама так не могла и не хотела, потому что, это было неправильным.
 
Больше она не подходила к Алве, только иногда косясь на него со стороны, чаще всего, когда он спал. Ворон понемногу шел на поправку, его раны затягивались, он больше бодрствовал и меньше шипел на своих невольных сиделок. Луиза уже подумывала о том, чтобы попробовать помириться с ним, попросить прощения, но не успела. Когда Рокэ смог самостоятельно приподниматься на руках и садиться на подстилке без риска того, что раны снова откроются, за ним пришли. Те же безликие стражники открыли дверь камеры и уволокли его прочь, не смотря на крики, слезы и сопротивление дам. На пороге Ворон обернулся через  плечо и окинул взглядом каждую из них, таким пронзительным, а потом… Луиза проснулась.
Вдова вздрогнула на своей постели и вытерла глаза. Ее подушка была мокра от слез, и она помнила весь этот сон до мелочей, такой яркий, словно все происходило наяву. В соседней комнате всхлипывала Селина, и когда Луиза пришла к дочери и обняла ее, та рассказала ей о тюрьме и господине Первом маршале так ясно, словно она тоже побывала там. Но это был сон, только сон, уговаривала вдова и себя, и дочь, хотя глаза и у нее были на мокром месте.
Каждая из придворных дам королевы в эту ночь к рассвету проснулась в слезах, и сама Катарина тихо вздыхала в своей постели. Где-то в варастийских степях из маршальской палатки вышел Рокэ Алва в мятой со сна рубашке, дрогнувшей рукой откупорил флягу и выпил залпом. Вдалеке блуждающая башня отбрасывала на землю Кэртианы длинную тревожную тень, нагоняя дурные сны.