Иду по улице, весне радуюсь, улыбаюсь проходящим девушкам. На душе весело. Солнце ласково в глаза заглядывает. Птицы щебечут, я им что-то в ответ насвистываю.
Навстречу идет сосед дядя Миша. Хмуро идет. Не радуется окружающему.
- Привет, - говорит он, протягивая руку. – Чего цветешь как кипарис? Здоровье как?
- Здравствуйте, дядя Миша, - здороваюсь я. – Да вот весна, на душе радостно. А здоровье хорошее. Только, дядя Миша, вы у меня позавчера занимали.
- Да помню я, отдам обязательно. Только попозже. Влетел я сосед, по- крупному влетел.
- Что такое? – интересуюсь, потому, как дядя Миша мог влететь только в вытрезвитель или когда жена находила у него заначку.
- Дай закурить, сейчас расскажу. Ты может, чего напишешь на эту тему, может, кто опубликует. Гонорар получишь, так уж оставь себе. Ну, если конечно сердце черствое.
- Дядя Миша, все Ваши рассказы на одну тему, вряд ли кто заинтересуется.
- Да ты погоди, я не про пьянку. Дело серьезное, влетел я, - еще раз повторил мой сосед, прикурил сигарету от моей зажигалки и начал.
- Послала меня жена вчера фруктов купить. Витаминов ей захотелось, заломай ее медведь. А я в магазины вообще редко хожу. Ну, в смысле продуктовые, а фрукты покупал еще в те времена, когда Никита Сергеевич произнес знаменитую фразу: Берегись корова из штата Айова.
Но пошел. Главное, трезвый пошел. Подхожу на улице к ларьку, в котором фруктами торгуют. Стою, любуюсь, прикидываю чего лучше купить на те деньги, что жена дала. Но так, чтобы и себе чуток оставить. Конечно, не на фрукты.
Продавец такая бойкая женщина меня заприметила и подзывает меня, дескать, что желаете, молодой человек?
А ко мне, посчитай, как Хрущева сместили вместе с его коровой, так никто не обращался.
Ну, думаю, и шельма, зазывает покупателя. Знаю, я ихние штучки. Но подошел ( тут я извиняюсь перед читателем, конечно, правильно надо говорить “их” но дядя Миша именно так сказал. А, так как многие, это правило подзабыли, я решил воспользоваться моментом, чтобы напомнить ).
Говорю продавщице: Давай, взвесь мне полкило бананов для начала.
Она мне: Знаете, бананы у нас не очень свежие. Я не советую брать. Возьмите лучше апельсин. Сегодня завезли.
Я чуть не рухнул прямо у ларька. Ну, дожили. Наконец – то у продавцов совесть появилась. В какие веки торговля нам говорила что покупать, чего нет. Я еще подумал, зря видно я ругаю нынешнюю власть. Прежде такого не было.
Давайте, - говорю, - апельсин. И еще яблок килограмм. Она взвесила, в кулек положила, но придерживает кулек. Денег-то я еще не доставал.
А меня так на слезу прошибло, что остановиться не могу. Про себя забыл. На оставшиеся деньги купил еще груш, винограду и два лимона. А на сдачу продавщица мне еще киви сунула. Ну, знаешь, такая волосатая картофелина в неурожайный год.
Продавщица такая вежливая, все повторяла, вроде, вот какой молодец, вот вашей жене повезло. И другую всякую подобную ерунду, которую я только от родной мамы слышал.
Купил все, иду домой, приплясываю, представляю себе, как жена обрадуется. В этот миг, не поверишь, даже пить бросить хотел. Хотя бы на недельку. Витаминов этих покушать.
Домой прихожу, а жена подозрительно смотрит, интересуется, чего так долго. Я ей все как на духу, и насчет продавщицы и насчет недельки, а она не верит, наступи на нее мамонт.
- Давай-ка сюда, сейчас контрольное взвешивание проведем. И все взвесили. И все посчитала. Оказалось, что пока продавщица мне говорила ласковые слова, на целых шестьдесят пять честнейших рублей объегорила. В свою пользу, конечно. А это в переводе на наши деньги чекушка водки и сто грамм в рюмочной с пирожком.
Жена-то подумала, что я эти деньги с расчетом себе взял. Только и спасло, что запаха не было. Свежего. Вчерашним еще отдавало, но жена чутко в этом разбирается.
Сижу теперь на голодном пайке, кредитов жена не выдает, а пенсия еще не скоро. На прошлой неделе только была. Вот так, брат, и влетел я. Ходил, разбирался с этой продавщицей. На коленях стоял, чтоб проняло, а, все мимо. Как кремень стояла, ни разу не улыбнулась. Нахамила только, да обозвала старым хрычом. Ну, как в старые времена. Ежа ей в рот.
Ну что, напишешь?
Я постарался объяснить дяде Мише, что в нашей торговле такие явления редкие и случайные. Конечно, встречаются еще отдельные недостойные продавцы, но в целом покупателей не обвешивают и не обсчитывают. А также не подсовывают продуктов с просроченной давностью. Поэтому читателем вряд ли будет интересен этот случай.
Дядя Миша погрустнел. – Ты не понял, - сказал он с интонацией барона Мюнхгаузена в исполнении Янковского.
Я догадался и дал соседу десять рублей и пообещал написать рассказ.
Ну, вот, как получилось.
А вдруг кого-то и заинтересует? А вдруг кто-то и напечатает?
