заставил девушку вынырнуть из размышлений о красоте мира.
Нарушенная тишина вдруг заволновалась налетевшим порывом ветра. Валент поежилась.
— Что же тогда? — она требовательно смотрела на черные жгутики, закрывающие лицо парня.
Кумар не ответил, сосредоточенно вглядывался вдаль, туда, где сходились высоко над дорогой верхушки елей, и молчал. Наконец, Валент надоело ждать ответа, она отвернулась и снова углубилась в созерцание ночи. Внутренние часы гиены подсказывали, что скоро рассветет, хотя в глуши лесной чащи пока не было заметно просветления, разве что слегка побледнел Большой Желтый среди сияющих звезд.
На сереющее небо медленно наползали облака, затягивая яркое ночное светило в пуховое одеяло, заметно потемнело, и первые капли мелкого осеннего дождя готовились упасть на ковер опавших листьев. Пахнуло сыростью, прелыми листьями, влажным мехом дикого зверя, далекими громовыми разрядами, необычными и редкими осенью — чуткий нос не уловил опасности.
Валент нахохлилась, глядя на хвост лошадки, бегущей легким шагом. Удивительно, как оказались выносливы эти лошади! Сколько уже едет обоз, но кони вроде бы не испытывают особой усталости, не сбавляют скорости, не переходят на шаг и не упрямятся — бегут легкой рысью, словно внутри у них работает особый двигатель. Конечно, иногда их распрягали, когда караван приближался к какой-нибудь реке, тогда их вдоволь поили, купали и чистили, но это было всего лишь два или три раза — все остальное время они тянули повозки. Может, Маварий нашел на нескончаемых просторах Империи особо-выносливую породу? Ведь он где только не был.
Валент втянула напоенный влагой воздух и сморщила нос: издалека вдруг резко потянуло ненавистным тревожащим запахом возбуждения — у такого запаха свой особенный рисунок, его не перепутаешь ни с каким другим, от него дерет и щекочет в носу, щиплет краешки ноздрей, от него хочется чесаться, словно все тело натерли перцем — девушка непроизвольно передернула плечами.
— Там кто-то есть, — она махнула рукой, обозначая направление.
Ни слова не спрашивая, Кумар передал ей поводья, спрыгнул с передка повозки и убежал вперед. Обоз остановился, фургоны развернули боком к дороге, чтобы случайная стрела не задела коней, лучники выступили вперед и таращили глаза в темноту, наготове держались мечники и копейщики — мастера ближнего боя, но целей пока не было видно.
Рядом с Валент сверкал меч рыжего Берка, Кахха натягивал тетиву своего лука в первом ряду охраны. Больше Валент никого не знала из своих попутчиков, Кумар куда-то делся, а куда именно, девушка не стала заморачиваться: странный он какой-то — весь в себе. Лучше быть одной.
— Никого там нет, что-то из нас никто ничего не заметил, — проворчал упитанный мечник. — Видать пацану привиделось.
— Ничего не привиделось! — шепотом огрызнулась девушка. — Там засада, на дороге! И я тебе не пацан!
— Ох-ох-ох! — насмешливо заухмылялся Берк. — Придется разочаровать тебя, мальчик: хоть ты и ловок, как бес какой-нибудь, но для мужчины маловат и жидковат. Нарасти-ка немного мяса на свои куриные косточки…
— Я девушка! — сердито перебила Валент.
Могучий рыжий воин проглотил конец ехидной фразы и уставился ошеломленно, позабыв про оружие, что случалось с ним крайне редко, а если уж быть честными до конца, то никогда такого не случалось, чтобы рыжий Берк выронил свой меч, но, правда, он быстро овладел собой, перехватил рукоять покрепче и поудобней. Словам тощего, взъерошенного, как мокрый воробей, мальчишки он поверить никак не мог и то и дело, вольно или невольно поворачивал голову. Девчонка?! Охранник?!
— Ну и Маварий! — тихонько шептал он в бороду. — Ну и цыплят набрал себе!
Валент сделала вид, что бурчание ее нисколько не касается, подняла голову, внимая капелькам дождя и снова уловила запах.
— Они на деревьях! — толкнула она ближайшего лучника, и его тетива тут же запела, выпуская стрелу в верхушки елей.
— Цельтесь выше! — скомандовал Маварий.
Гудящие стрелы скрылись в темноте — среди ветвей послышались сдавленные стоны:
— Эхх!
— Хахх!
— Ухх!
Бой закончился, даже не начавшись: Кахха, Берк и еще один мечник Шамисс выволокли на дорогу из покрова спасительных теней сосен троих оборванных мужчин, заросших длинными патлами и неимоверно грязных. Все трое были брошены на колени перед Маварием.
Мечники держали оружие наготове, но пойманные разбойники не оказали никакого сопротивления.
— Тьфу ты! — презрительно сплюнул в траву Шамисс. — Даже драться не могут, а лезут грабить!
— Не убивайте, господа бароны! — взмолился мужичонка.
Из всех троих он был самым старшим — тощ, как скелет, обтянутый кожей, с ногами, замотанными в тряпки, вместо хоть какой-нибудь обуви; второй мужчина, с застрявшей в плече стрелой, злобно сверкал глазами — уж он-то точно не собирался просить пощады и жалел только, что не успел сбежать. Третий был самым молодым и самым испуганным, он жался к старшему и не поднимал головы. Ее поднял Берк, схватив парнишку за космы — в глазах у того заплескался смертельный ужас.
Работники архитектора запалили несколько факелов, в их неровном свете изможденность и худоба трех пойманных разбойников особенно бросалась в глаза, затравленный взгляд, лохмотья вместо одежды — сердце Валент облилось кровью — это рабы! Она шагнула вперед — не допустить расправы над беспомощными крестьянами, но чья-то рука остановила ее, задержала. Валент не оглянулась — на полянке происходило что-то ужасное: не так она представляла себе свой первый бой!
Шамисс держал острие меча на шее у коренастого и злого разбойника, Маварий допрашивал.
— Никто нас не подсылал! — с дерзким вызовом отвечал мужчина. — Мы не знали, что караван Имперский, оголодали совсем — вот и хотели слегка разжиться харчами.
Меч рыжего Берка развязал язык тощему мужичонке, с ногами в тряпках:
— Решили сбежать от своего барона — уж больно лютует, да выдали добрые (слово «добрые» он выделил особо) люди, барон нас и продал на рудник, — он снова склонил голову.
— Так вы — беглые?! — сурово выспрашивал Маварий. — Каторжники?!
Как официальный представитель власти, архитектор мог и даже был обязан вершить суд над преступниками, пойманными на дорогах, а также в отдаленных провинциях и в приграничной зоне Империи. Но Валент ничего об этом не знала, она не узнавала добродушного архитектора, друга семьи, веселого учителя своего названного брата. Перед ней стоял карающий меч Императора: настолько беспощадным стало выражение его лица, неумолимым взгляд.
Она снова рванулась туда, где происходила расправа над беглыми каторжанами, и снова кто-то удержал ее, обхватив плечи.
— Куда ж вы лезете на Имперский караван, если от первого удара посыпались на землю, как яблоки?
— А ты пожил бы с месяц на одной траве да ягодах!.. — вскинулся коренастый.
Насмешливый Шамисс надавил острием меча на горло дерзкому каторжнику и тот захлебнулся словами, забулькал кровью изо рта.
— Идем, госпожа.
Бесстрастный голос Кумара вернул девушку к жизни, только вот, ноги у нее совсем не шли, парню пришлось чуть ли не волоком тащить ее прочь от места казни.
— Отпустите их! — звонкий крик улетел в небо подстреленной птицей. — Немедленно!
Беглый крестьянин кулем свалился Маварию под ноги, Шамисс вытер окровавленный клинок о его одежду.
— А-а-а! — взвыла девушка, и, если бы ее не держали надежные руки, тоже свалилась бы замертво.
Маварий бросил в их сторону недовольный взгляд — еще истерик тут не хватало!
— Уведи ее, Кумар, — распорядился он. — И позаботься о лошадях.
Валент оглянулась на оставшихся двоих крестьян, покорно склонивших головы перед неизбежным. Нет! Не может она позволить просто так зарезать людей — они не свиньи, чтобы заколоть их, когда они даже не оказывают сопротивления! Однако, Кумар не дал ей этого сделать, он закрыл ей рот ладонью и потащил волоком в темноту, к обозу. Два сдавленных стона за спиной вырвали из зажатого рта хриплый вой. Колдун убрал ладонь.
— Тише, госпожа.
— Убийца! — звенело негодование в голосе, оно же сверкало в яростном взгляде, но из глаз не пролилось ни слезинки — они метали молнии в Кумара. — И он еще хотел жениться на мне! Злобный развратный старикашка! Да лучше я сама подохну на рудниках, но его ноги больше не будет в нашем доме, и пусть ищет себе другого ученика, потому что Ксанто пойдет на его уроки только через мой труп! Жаль, я связана договором и не могу уйти из его отряда палачей прямо сейчас — ни минуты здесь бы не осталась! Отпусти меня, прихвостень! — шипела она на Кумара, как разъяренная кошка. — Вы здесь все такие крутые — на раз справились с беглыми рабами! Где им было тягаться с вами, обессиленным и голодным — небось, они не ели несколько дней, а вы здесь обжираетесь мясом! Да что ты вообще знаешь о рабстве?!
Что было сил она пнула ногу в высоком сапоге, но выражения взгляда колдуна не поняла: как и прежде он оставался непроницаем, на ее пинок колдун не обратил внимания.
— Подержи ее за сбрую, госпожа, — невозмутимый Кумар, оказывается притащил ее к первой повозке. — И, если можно, пожалуйста, помолчи — они не любят процедуру и боятся.
— Кто? — не поняла Валент и невольно проявила интерес. — Что за процедура? Что ты собираешься сделать?
Она вцепилась в кожаные ремешки на голове лошади одной рукой, второй поглаживала жесткую шерсть на морде.
