Никто тебя ни к чему не приневолит. Успокойся.
Ну как с ней разговаривать? Если любое слово она вот так воспринимает? Это вам не Ксанто, на которого только посмотришь — и бунт подавлен, а как быть с приемной дочерью? Тут каждый нерв как струна натянут! Наставник знал только одно: в разговорах с Валентсией голос повышать нельзя.
— Сармина, кажется, там уже стучит молочник!
— Нету там никакого молочника! — резко осадила хозяина кухарка. — Рано ему еще. А девчонку загубите этими маршрутами! Разве ж для нее эта работа?! Кто только Вас надоумил?! Эх!.. — она внезапно промокнула глаза кончиком фартука. — Пойду, хоть рыбки свеженькой ей принесу, голубке моей!
Нос Валент внезапно утонул в мягкой груди Сармины.
— И уж я прослежу, чтобы ты все съела, поняла, детка?
Девушка поспешно закивала.
— А то соглашайся, — ласково уговаривала пожилая кухарка. — У меня сестра живет в Заболочье — благодать, а не деревня! Отъелась бы там на вольном воздухе, парного молока бы вволю напилась и думать забыла про страхи свои!
— Заболочье? — дрогнувшие губы онемели, произнося давно забытое слово. — Нет!
Обиженная Сармина выпустила ее из рук. Она к ней со всей душой… Не хотите — не надо, дело ваше. Кто она здесь? Прислуга, и больше ничего. И что такого страшного она предложила? Чего так вскидываться-то? Ох ты, убереги, Защитник, не иначе девкой бесы играют!..
