Раннее утро проявило себя воплями всеобщего любимца: не только курятника, но и всего двора, за его боевой, но при этом вполне доброжелательный норов. Нынче же он оказался явно не в баритональном голосе. Сказывалась аномальная жарища так, что даже поутру было невыносимо знойно. Солнце разливалось изнеженной карамелью по всему посёлку, и, даже измождённая крапива припрятала жгучки в многочисленные складки листьев, сморщенные от жары. Петруха, срывающимся голосом пару раз неудачно попытался прокукарекать позывные к утреннему пробуждению, но звук все время слетал на фальшивый фальцет… Киксовал. Чтобы не позориться, он уныло заковылял подальше в тень, с сексуальным отвращением посматривая на своих подружек - домашних кур. Этим утром они его просто-напросто нервировали. Действовали на нервы, смешно даже подумать, не то… чтобы сказать – вызывающей численностью. Хотя, в умеренно прохладные деньки, данный фактор, напротив, частенько возбуждал на подвиги… На пути к излюбленному тенистому закутку под елью, поверженный жарой воин - Петюня, отхлебнул освежающей водицы из корыта кабанчика — Бориса Игнатьевича, так его величала хозяйка дома – Даша. Он ей отдалённо напоминал свекра: выдержкой, степенностью и основательностью, не характерной для этой породы.
От небольшого озерца нехотя тащился утренний белесый туман, покрывая траву мучнистой росой, в которой с выраженным блаженством купалась соседская весёлая коза — Дуська. Несмотря на то, что это был поселок городского типа, но многие жители здесь обзаводились домашними животными, и не только для подкормки семей, но и для внутреннего комфорта.
Берег, окружающий бесцветное озеро, шелестел и шевелился кустами... Из-под нависших над водой длинных ветвей плакучей ивы, устремлялись на середину водоёма — удочки. Местные рыбаки уже с пяти утра находились на своих излюбленных постах. Буквально у каждого из них здесь имелось собственное место, со всяким специальными приспособлениями для комфортного времяпрепровождения. То, с каким вожделением всматривались вдаль водной глади, выдавало в них невыносимых романтиков, которых в настоящий момент вряд ли интересует одна рыба… Нет-е-е-т. Они в безбрежных мечтах парили над водой, а рыба, если ее и случалось изредка изловить, так она для подробного отчета перед семейством. Они ведь временно лишили её своего общества, да и, там с широко открытыми ртами, уже поджидают вкусную рыбку, и ненаглядных кормильцев, в одном лице.
Петра Сидоровича, ноги сегодня отказывались нести домой... И, кажется, ещё и в строительную производственную артель, в которой вчера произошло из ряда вон выходящее чрезвычайное происшествие: погиб наёмный рабочий по вине прораба, а стало быть, по недосмотру самого Петра, раз ему приходится отвечать за все производство: так, считал он сам и его беспокойная совестливость. Расхищение строительного расходного материала, привычное пьянство — трудно поддавались его непосредственному руководству. Разлагающие пороки нагло преуспевали, не позволяя воплотить ему в жизнь серьёзные амбиции подлинного автора инженерного инновационного проекта домостроительного комбината. После университета он сам попросился, куда ни на есть подальше, испытать на что способен, но столкнувшись с истинно человеческим фактором, ясно понял, что один в поле не боец.
Уже почти приблизившись к дому, тоскливо присел на пенек от срубленного дуба. Тут же, как из-под земли, между ног выросла Мурка, истосковавшись по своему другу, а, скорее всего, свеженькой рыбке. Мурлыкала, и хвостом щекотала, склонившуюся от безвыходной печали голову, изумлённо заглядывая в небольшое синее ведерко, в надежде полакомиться рыбешкой, но там было безотрадно и пустынно. Петр ее легонько отталкивал, низко опустив голову, но кошка напирала всем удлинённым туловищем, напоминая о себе. Он не выказывал никакого интереса, как бывало раньше. Мурка не обижалась, словно бы понимала, что в данный момент не до нее. Умела брать в толк без слов, увы, это качество не всегда присуще людям...
Светило, для рассветного времени, разошлось не на шутку. Палило все сильней и сильней, разогнав полностью белёсый туман, разукрасив дома апельсиновым тоном. Из соседнего здания на велосипеде выехала молодая женщина, усадив двоих чад: одного перед собой, второго позади и, радостно смеясь в полный голос, куда-то повезла их. «Ноги какие стройные! Небось, лет на пять, семь старше благоверной, а, гляди-ка!» — почему-то с мимолётной досадой подумалось им вослед.
Урчание в животе требовало слегка подзакусить и немедленно отправляться на комбинат, черт бы его побрал. Петр прикрыл глаза, и на мгновение погрузился в сон от неизъяснимой общей слабости в мышцах и вакуума в голове. Придя в себя, ему попался на глаза муравей... Труженик волок на себе щепку, все время запинаясь и роняя её: «Любопытно, куда он тащит?!» — подумал Петр и стал пристально следить за активными действиями махонького гиганта. Пробиваясь сквозь непроходимые дебри дикой травы-муравы, рыжий муравей с неимоверным усердием преодолевал барьеры, неизменно лишаясь щепки, но неотступно возвращался вновь и вновь…
Скользящий взгляд перенес внимание на деревянное крыльцо жилища, по какому ему, как раз, совершенно не хотелось подниматься... Сам себе не в силах был разъяснить, почему... На крылечке распласталась в беззаботной позе «цыплёнка табака» Жулька — дворняжка, которую он привел с комбината. Она пристроилась к ним, и, так и прижилась. Дворняжка, извиваясь змейкой, тщетно пыталась освободиться от докучливого репейника, украсившего пушистый короткий хвост. Проделывая неисполнимые кульбиты, Жулька, одновременно с трюками, пробуя понюхать синенький василёк, прорвавшийся сквозь нижние ступеньки, привлекающий её восторженную душу нежным очарованием, явно не рассчитала своих ограниченных возможностей. В неутомимой погоне за прекрасным и свободой от репейника, уморительно завалившись набок, сорвалась с крыльца в ржавую вагонетку, наполненную дождевой водой. Круто катапультировалась из неё, на полном лету отряхиваясь, а затем, видимо, смекнув, что в этакую жарищу — это наилучшее, что может быть в её распрекрасном бытии на белом свете, плюхнулась снова в воду и, обомлев от блаженства, прикрыла глаза. Петр захохотал во весь голос. На душе внезапно потеплело и что-то на миг прояснилось.
Он решительно поднялся, направившись в противоположную от дома сторону... В правлении уже стоял привычный галдёж и брань. Как обычно, никто никого не слушал, вследствие этого — не брал в толк и сердился. На кого – непонятно. И голосовали все «За», и против, все были… тоже «За». «Глаза б его не глядели на это разгильдяйское равнодушие, с которым надо было что – то строить, создавать!» – в сердцах чертыхнувшись, досадливо подумал Пётр. Приняв окончательно какое-то решение.
– Михаил Васильевич, — обратился он к начальнику управления, – отпусти на вахтовую работу. богом прошу! Кем надумаешь. Хочешь на прицепной комбайн, на пахотный трактор... Ты же, знаешь, смогу.
– Да ты с ума сошел! – изумился тот, разозлившись с удивлением одновременно. Куда отпустить?! Тут такое творится... Меня уже с этим, мать его, комбинатом замотали по различным субстанциям, а я, нате вам, главного инженера отпускаю на свободу…
– Вы же знаете, пока ведётся следствие, работы будут приостановлены. Я свидетельские показания уже дал и... или сойду с ума, или возьму расчёт к чертовой матери вообще... Со мной что-то творится... Дайте перекур. Богом же прошу!
Отработаю.
Не могу видеть людей.
Не могу-у-у!
Хочу туда... подальше от всех… к природе, технике...
На месяц, два…
Если не отыщу в себе сил и ответ на все это, что со мной – уеду, а если возвращусь, то иным человеком... — резко выдохнув единым махом, как куль плюхнулся на стул, повесив низко тяжкую голову.
– Да-а, чую я, что и, в самом деле, уважительная причина для твоего безумия. Ну, что же... Инженер ты такой, каких поискать, и не найдёшь. Я такими кадрами дорожу. Верю, не подведёшь. Давай на комбайн, меняй род трудовой деятельности. Ищи себя, познавай, что ли... – нерадостно заулыбался.
– Спасибо! Большое спасибо! — в растроганных чувствах по-мужски, сердечно поблагодарил Петр, и выскочил из кабинета.
Придя домой, ещё в передней услышал, как подруга жизни вместе с ведущим, ненавистной ему программы, ковыряются в чужом белье, безуспешно решая проблемы, какими следовало бы заниматься государству, не отягощая собственных граждан, живущих на пределе реальных возможностей, чужими проблемами.
– Ой, Петруша, а ты, что это так поздно с рыбалки?! Ведь уже на работу пора, — не обернувшись, поглощенная бедами деморализованных пороками людей, всхлипывая, осведомилась Даша.
– Что в этот раз оплакиваешь?! – раздражаясь, осведомился у супруги.
– Ой! Ты только взгляни, в каких условиях существуют люди?!
– В каких?! И где ты узрела людей?! Этих тётенек, орущих?! Неужели вместе со своим ведущим не видите по их глазам, что они нездоровые…К кому взывать изволят ваши горе-эксперты?! К людям с не совсем здоровой психикой? Чего вы намереваетесь от них добиться? Им необходимо прежде лечиться... И не по центральному каналу, а в специальных госучреждениях, и заниматься данными вопросами должны строго определённые люди, но не вся страна, у какой и без того проблем, выше крыши. Тем более что в сюжетах, которые трогают до глубины души, чаще всего бывает достаточно взять в руки половую тряпку и тщательно вымыть полы, побелить стены, вымести двор, а уж затем просить содействия державы. Неужели ты не видишь, что этому ведущему один черт о ком лепетать: что о миллионершах с надутыми алыми губами, требующих от бросивших их мужей миллионы на содержание детей и своих сисек силиконовых, или о неимущих людях, до которых ему нет дела, как, собственно, и всей стране... Иначе бы не допустили, чтобы такие люди, как вон, наша соседка баба-Маня — взирала из своей разваливающейся хибарки на циничную, скабрёзную жизнь этих выкормышей людских, показывающих свои дворцы на фоне общей нищеты, расстраивая и без того сломленную человеческую психику. Тебе я для чего купил антенну? Чтобы вы с сыном смогли смотреть разнообразные программы про животных, окружающую природу. Слушать правильную музыку, способную в душе сглаживать пороки окружающего действия невежественных людей... Мир, одним словом, познавать. А тут – моральные
Имеется перчинка,
Раскрыта конфликтная
Ситуация,
И положительный
Приятный итог.