На базе бригадой грузчиков руководил Петр Оборин. Среднего роста, крепкий, лет за сорок, мужик с длинным лицом, кривоватыми ногами и сильными руками, чуть оттопыренными в стороны. В разговоре «окал», но по большей части молчал, и скупо кидал фразы, распоряжаясь. «Молодые» грузцы называли его «Отец Оборин», для «старых» - просто «Петька», а кладовщиков он был Петро.
Я же, по молодости лет, обращался к нему: «Дядя Петя».
У бригадира имелась ещё одно прозвище, которое мне поначалу показалось странным.
Как и большинство грузчиков, он пил, но пить Перто умел. Раз я видел, что он в обед выпил два стакана водки и после пошёл работать, как ни в чем не бывало.
Сколько ему надо было, я не знаю, но «перебор» был виден сразу!
Петю словно переклинивало, причём совсем. Он впадал, как бы, в транс, ходил по вагону (или по кузову машины), таскал ящики и бубнил себя под нос.
- У меня …. тридцать два сантиметра…. щас приеду и Альке вдую по самое некуда! …. У меня….
А поскольку слово «член» Перто связывал исключительно с КПСС, ну, там член партии, член Политбюро, то он употреблял более удобное для него матерное слово, означающие детородный орган мужчины.
Это я к чему?!
Ну, бубнит себя человек, кидая коробки да ящики, и бубнит, все уже привыкли к его «приходам», даже не смеялись.
А тут вот тебе и на!
Как-то приезжает к нам, на склад №2, одна клиентка с нарядом на товар.
Ну, то сё!
Вывожу какие-то ящики с банками к машине, зову грузцов для погрузки.
Те в это время разгружали вагон по ту сторону склада.
Приходят Валерка и Оборин.
Вижу, я наш бригадир уже на кочерге сидит: ходит по кузову и гонит своё: «тридцать два»…. «щас вдую» ….
А клиентка бойкая попалась, и говорит ему.
- Ой-ой! Как страшно! А у самого меньше мизинца будет! Чё там вдувать-то?!
Петька очухался в миг, повернулся и двинулся к бабе, на ходу снимая штаны.
Она поначалу оторопела, а увидев его синие, сатиновые трусы по колено, воскликнула: «Ой!», завизжала и кинулась в склад во всю прыть.
Петька же орал её вдогонку.
- Куда побежала! Иди сюда!
И сделал неприличный жест руками, будто хотел насадись её на что-то.
***
На следующее утро мы сидела в служебном автобусе, и ждали Петра Андреевича с кем, чтобы ехать на базу, но начальник почему-то задерживался.
Наконец, пришёл.
- Ну, что?! Доигрался, орёл, ты наш! – сказал он, глядя на Оборина.
- А чего! Она сама! – угрюмо ответил Петя, не отрывая взгляда от окна.
- Ага! Сама юбку задрала, сама трусы сняла и по складу за тобой бегала…
- Я по складу не бегал!
- Ещё б ты бегал! Тоже мне, ебака грозный выискался!
- Петр Андреевич! Ты его сейчас не трогай, ему самому тошно. – вступилась за бригадира Нина Ивановна, заведующая складом №3.
- Нет уж! Скажу, именно, сейчас! Пусть все знают! За его бесстыдную выходку я Оборина лишил месячной премии ровно на тридцать два процента, чтоб ему неповадно было! А если будет что-нибудь ещё в этом роде, я его и «тринадцатой» зарплаты лишу! Будет знать, как без штанов за бабами по «бровке» бегать!
***
Позже я заметил, если кто-то хотел приколоться, то говорил, шутейно, указывая на Петра: «Вон «дяденька на тридцать два» идёт!».
Ну, если бригадир был трезв, конечно!
