Конец света

- Ну и где ваш хваленный конец света?-  поинтересовался Мишка у бородатого мужчины. Лет мужчине было  триста-четыреста, а то и все пятьсот.
- Так давно уже наступил,- ответил Нострадамус,- аж в июле 1999-го.
- Надо же,- покачал головой Мишка.
В небе что-то прогремело и вслед за громом на землю посыпался град величиной с хороший холодильник.
Мишка ущипнул себя за мягкое место и понял, что спит, потому что совершенно ничего  не почувствовал.
- А вот и наши всадники,- сказал Нострадамус.
Мимо промчались на шумных мопедах семеро турчат.
- Это я наблюдаю каждый божий день под собственным окном,- сказал Мишка.
 Он достал из-под кровати воздушную винтовку и всадил турчатам по пульке  в каждую ягодицу. Он с детства был метким стрелком, и все вокруг, даже  его родная мама, называли его "Мишка, Соколиный глаз".
Как-то раз  он подстрелил американский военный cамолет из обычной хулиганской  рогатки, и за это мама наказала его по всей строгости.
Заперла в одной кладовке с пришельцами.
Пришельцы  научили Мишку многому - например, левитировать. Для тех, кто не знает  французского, обьясню, что это слово означает "парить в воздухе".
Левитировать оказалось очень просто: надо всего лишь скрестить на груди руки и пару раз хлопнуть ушами.
Там же Мишка научился читать чужие мысли, переговариваться на расстоянии (телепатировать) и уходить в прошлое или будущее.
Как-то пришельцы предложили ему слетать с ними на планету женщин. Другие пришельцы предложили ему слетать на планету мужчин.
- Выбирай же, Мишка,- кричали пришельцы.
И Мишка выбрал планету женщин. И, скажу я вам, он ни разу не пожалел о своем выборе.
Он вернулся в кладовку настоящим мужчиной, а было ему всего  каких-то шесть факинг лет.
 Ему так понравилось в кладовке с пришельцами, что с этого дня он стал  плохим мальчуганом и мама запирала его в кладовке по нескольку раз на  день.
Время, проведенное в кладовке, шло страшно медленно, тогда как время, проведенное на планете женщин, не шло, а бежало.
 У Мишки, само собой, появлялись на той планете дети, и некоторые из них  в очень скором времени начали годиться ему сначала в старшие братья, а  затем и в отцы.
Мишка приносил им свои игрушки, но в конце концов ему и самому стало не с чем играться. На этом и закончилось его детство.
-  Вам бы все хихикать да смеяться, Нострадамус,- сказал Мишка,- а ведь  моя история полна тайной грусти. Вы и не представляете, через что мне  приходилось проходить... На чем это мы остановились?
Пришло время, и  Мишка пошел в школу, но учиться ему не понравилось, потому что он и без  школы все знал. Читать он, например, научился раньше, чем научился  ходить, и к трем годам прочел все книги, что были в доме.
 Одноклассники раздражали его своей глупостью, к тому же к тому времени  его собственные дети уже были постарше десятиклассников.
- Скажите, Мишка,- спрашивал учитель математики,- сколько будет дважды два?
- Нисколько,- отвечал Мишка, и получал за это двойку.
 За двойки мама непременно запирала Мишку в кладовке, а он сразу же  отправлялся на планету женщин, чтобы проведать своих детей и любимых  жен.
Как-то раз он натолкнулся там на странных гуманоидов.
Тоже своего рода люди, подумал Мишка, имеют право иметь представление о земной, и не только, любви.
Он встал на табурет и прочел им лекцию о том, как сделать так, чтобы всем было хорошо. И даже изобразил все это на самоваре.
 Видимо, он все это неважно изобразил, потому что никто ему не похлопал,  а вместо этого гуманоиды только стали придвигаться к нему поближе.
 Мишка подумал было, что для него наступил конец света, когда вдруг  словно ниоткуда появился его старший сын Геркуль и надавал гуманоидам  тумаков.
- Папа,- сказал он,- летел бы ты домой, а то бабушка тебя уже совсем заждалась.
 Мишкина мама тем временем решила выпустить Мишку из кладовочки  пораньше, но его там не оказалось. Вместо него по кладовке околачивались  какие-то странные типы.
- Я одна из жен вашего сына,- сказал один тип,- у меня от него сто детей.
- Это правда?- спросила мама у Мишки, который вдруг проявился на ее глазах.
Мишка грустно кивнул головой.
- И сколько у тебя всего детей?- спросила мама.
- Наберется на маленькое королевство вроде датского.
- Сын у меня вылитый Гамлет,- зарыдала мама,- что мне  делать?
- Отдавайте его нам,- сказал человек с лицом извращенса,- в О-ОН!
- Нет,- сказал другой с таким же лицом,- в НА-ТО.
Мишка передернулся и предсказал конец света обоим.
Они сразу испугались и выдали Мишке датский паспорт.
- Паспорт - это хорошо,- подумал Мишка.
Но  особой радости он не испытывал, потому что ему и без паспорта жилось  неплохо. Можно было врать что угодно, и местные жители охотно всему  верили.
Например, они спрашивали Мишку, как его зовут. И он отвечал им:
- Петька, Васька, Санька или Пауло.
Он врал им и не краснел, потому что не было у него тогда паспорта. Никто не мог ему тогда сказать:
- А ну-ка, Мишка, покажи свой паспорт!
А теперь мог.
 Была и другая сторона проблемы: он был маленьким, а паспорт ему выдали  большой. Паспорт был настолько большим, что Мишке пришлось прикупить  себе особую тележку на колесиках, чтобы возить его с собой. Оставить его  дома он тоже боялся - а вдруг украдут.
Именно в этот момент на сцене  появляется Мишкин двойник, некий  Миша-Атаман, армянин по  национальности. Он пришел по просьбе мишкиной мамы  почистить домашний  самовар. Миша-Атаман пошуровала ершиком здесь и там, потер самовар о  себя, и тот вновь стал новеньким.
- Почем этот чайник?- спросил Миша- Атаман, тыкая пальцем в самовар.
- Вам не по карману будет,- ответила мишкина мама.
 Она не знала, что Миша подпольный миллионер и одевается так плохо  специально: чтобы в него влюблялись не за богатство, а за другие  заслуги.
Старый плут прикидывался чайником в делах амурных. А стоило  женщине только зазеваться, как она тотчас же оказывалась в позе  миссионера (любимой мишиной позе).
- Тачу нажи!- кричал по дворам  старый развратник. Он намеренно прихрамывал на левую ногу, чтобы вызвать  к себе женскую жалость, а правый глаз прятал под лентой, чтобы походить  на своего  любимого литературного героя - пирата Флинта.
- Тачу  нажи, большой и маленький,- кричал он, и женщины выстраивались перед ним  в очередь, потому что их мужья ничего не понимали в заточке.
-  Итаг,- записывал Миша в дневник,- заточил сегодня три бальших нажа, и  десять таких маленьких-маленьких. Заработал ничего, но ничего, может  завтра что наверстаю.
А теперь покинем Мишу-Атамана и вернемся к  Мишке, которому не нужно было точить ножики, потому что они у него и так  всегда были острыми.
У Мишки и без ножей было много чего. Например,  волшебная тарелка, подаренная добрыми пришельцами. Стоило ему только  сказать, что хочет, например, суши, свое самое любимое блюдо, как на  тарелке появлялись суши.
Он настолько заелся, что начал требовать  от тарелки невозможное: например, уши премьер-министра Pассмуссена,  нарезанные колечками и нацистский пийкин нос как украшение к ягодицам  сирийского пополиза Насера.
Все это он скормил своему коту.
Кровать, подаренная пришельцами, тоже радовала.
- С кем будете спать сегодня, господин?- спрашивала она.- Один или...
- Пусть по левую сторону будет Шифер, а по правую Стрип.
- Больно уж она стара для вас, уважаемый Мишка,- отвечала кровать.- Может какую молоденькую порнозвезду?
- Валяйте,- махал рукой Мишка.
Да  ладно, что там кровать с голливудскими актрисами, эка невидаль. Был у  Мишки волшебный кошелек, в который что ни положи - все превращалось в  денежку.
Найдет Мишка на прогулке красивый камешек или какую пробку  пивную, обязательно засунет в кошелек. А дома откроет кошелек, а в нем  вместо камушков и пробок лежат тысячекроновые датские купюры. Пойдет он  потом с ними в Факту и купит что-нибудь вкусненькое.
Очень удобный был кошелек.
- Скучно быть богатым,- подумал как-то Мишка и засел писать книжку о том, как трудно и ответственно  быть богатым.
Он  пользовался туалетной бумагой, сотворенной из остатков долларовых  отходов. В его смывной бачок поступала вода прямо из ниагарского  водопада, поэтому каждый смыв стоил... дорого.
Но с 1-го апреля  Мишка выходил на а-кассу по безработице, а стало быть жить ему придется  немножко скромнее. Врочем, на носу будет лето, а, стало быть, не будет  уже такой потребности в теплой одежде.
А еще Мишка научился у пришельцев быстренько худеть.
Более того, он умел увеличивать и уменьшать свой рост. И даже менять пол.
Как-то один знакомый пришелец рассказал Мишке историю о том, как познакомился с земной женщиной по имени Шама.
- Маша?- переспросило Мишка.
- Точно, Маша,- поправился пришелец.- Ты что, знаком с ней?
Пришелец рассказал, что увлек ее рассказами про загадочную Англию.
- Но больше всего ей нравилось платить за меня,- сказал он.- Я делал вид, что я жадный, а ее это так заводило.
- Я полюбил ее настолько, что готов был циклить к ней 25 километров. И это, заметьте, только в одну сторону.
- А шо делать,- шкашал Мишка,- шекш так шекш.
И пошел заниматша шекшом. И шекшом пожанимался, и што-то попишал.
- Шама,- сказал Маше пришелец,- это вообще-то чистой воды психоделика, путешествие по жизни с измененным сознанием.
 - Это ты Мишке заливай,- прошамала Шама,- а мне что б быстро штаны  снял, на раз-два поднял своего чебурашку и в бой на меня пошел.
Мишка  все-таки нашел работу и трудился сутки напролет, пока не выстроил  вавилонскую башню, в сравнении с которой американские небоскребы  казались жалкими муравейниками. Он заселил в башне всех, и когда Мишка  говорит всех, он имеет в виду именно ВСЕХ.
Он поселил фашистов вместе с исламистами, Черную кобру с Белой коброй, евреев с евреями, и все, тем не менее, жили мирно.
 И только датчане не желали жить дружно. Они учили всех, как надо  правильно жить, то есть по-датски. И настолько утомили всех, что когда  пришел Петр и спросил Мишку: кого будем отправлять в Ад, Мишка махнул  рукой в сторону датчан.
Вот пока и все.