Ничего себе

долой. И, слава богу!
      В это время дежурному майору снится эротический сон, как при ночном обходе части на узле связи он неторопливо снимает трусики с дежурной телефонистки Клавы. Готовый уже сделать на заезженном его предшественниками диванчике злодейское дело, майор чувствует на лице запах зубов помощника, после чего дергается. Голова сваливается с серой подушки и больно стукается о деревянный лежак, после чего дежурный "папа" произносит сакраментальные слова:
       - Вот зараза, весь кайф сломал!
       Начинается мычание лейтенанта, на лице которого мысли проплывают, как топоры по реке.
     - Недоперепонял! - дежурный еще окончательно не проснулся.
     Помощник скороговоркой начинает повторять услышанное в телефоне, добавляя юношеские эмоции.
     - О Господи! Вот тебе и выходной! Вот суки! - звучат знаковые служивые слова, и сон слетает с майора. - Что делать-то? - побелевший дежурный начинает искать пистолет, который сам же спрятал под подушку.
       - Что, что? Надо докладывать, - с обреченность приговоренного к смерти, подсказывает молодой оболтус, подтягивая повязку помдежа к плечу.
       - Тьфу! Кому?
       - Как кому? По команде. Командиру, наверное… - начинает умничать помощник. - Иначе за «недоклад», сами знаете, комполка по полной программе всю задницу развальцует в кастрюлю для пельменей, - и добавляет с сочувствием. - Вот радость ему на выходной! Как бы кэпа «кондратий» не прихватил!
      - Типун тебе на язык! Докладывать не буду, - майор обессилено приседает на топчан и затравленно смотрит на телефон. - «Глобус» тут же сорвет с меня погоны. Звони сам, ты получил информацию, тебе и «карты» в руки.
       - Не-е-е... Вы д-дежурный, за в-все в ответе, в-вам и д-докладывать, - лейтенант от мандража начинает заикаться, - иначе он меня расстреляет перед строем и закопает прямо в дежурке.
       Дежурный находит «дипломатический» ход, крутит ручку полевого телефона и звонит не командиру, а начальнику штаба домой.
       - Вас беспокоят из части, где служит ваш муж… - с государственным лицом представляется майор.
       Трубку поднимает жена. «Опять эти придурки жить не дают!» - думает она и сквозь треск помех отвечает:
      - Очень приятно. Вот счастье то в доме! Целый день его ждала!
      - Муж дома? - оттопырив наизнанку ухо, голосом целомудренной девушки спрашивает дежурный.
      - Нет, он на службе!
     «Значит опять на «блядках» - догадывается майор и печально вздохнув, просит жену энша.
     - Когда появится Сергей Александрович, передайте ему, чтобы позвонил в часть, - и добавляет волшебное слово, позабытое с описанного детства. - Пожалуйста.
     - Что случилось, мамкина сиська? - через два часа вместо приветствия, раздраженно спрашивает начальник штаба. - Ты чего мычишь? Пьян, зараза? Смотри, приеду, башку оторву!
     Дежурный подпрыгивает на топчане и докладывает о происшествиях в части. Просит начштаба позвонить командиру и сообщить ему об этом. Зам командира от простоты подчиненного чуть не проглатывает трубку. Отматерившись на полную катушку, вышибает мозги дежурному.
     - Я командиру докладывать не буду! ЧП у тебя, значит, и докладывать тебе! - и злорадно, гад, добавляет. - В понедельник!
     - Но я вечером должен смениться, - дежурный жалеет, что позвонил.
     - Считай, что дежурство началось снова! Снимаю с дежурства! Вечером заступишь вновь! - начальник штаба вливает в ситуацию адреналин. - Увольнения отменяются! Всех офицеров - в полк, на оргпериод!  До утра подтеки топлива закопать, тягачи вытащить и приволочь в часть. «Водил» на гауптвахту! - ситуация решается кардинально просто. - Доктора в часть! Штурмана сшить, положить в санчасть и охранять, чтобы не сбежал. Дневальному набить морду и привязать к себе, чтобы опять не полез в петлю. Короче - устраняй замечания!
     Слова влетают в ухо майору и перемалывают мозги до фарша. Телефонный провод невидимой петлей захлестывает шею и начинает душить. Начинаются «разборы полетов», при которых стараются выявить непричастных и наградить виноватых.
      В понедельник утром, дежурный после двухсуточных мучений, обмочаленный службой подскакивает к командирскому УАЗику. Принимает сосредоточенно-строгий вид, как у инока готового к причастию. Поправляет связку ключей от оружейной комнаты, болтающейся на портупее. Благоговейно, стараясь от волнения не расплескать слова, начинает докладывать командору «итоги» прошедших «полетов».
      - Товарищ командир! - перекошенный майор превращается в само усердие. - За время вашего отсутствия в части происшествий не случилось!
      - Вольно! - полковник, отдохнувший за выходные, готов бодро пройти в штаб.
       Дежурный, как бы взглядом останавливает воздушного бога, делает печальную паузу и заупокойный вид. Выпускает из себя воздух и подбирает сопли, намотанные на рукав кителя. Набирается душевной смелости и уже не так громко, но с детской восторженностью на потном от нерва лице, продолжает:
       - За исключением, - пауза повисает в воздухе. - Матросы автороты на двух седельных МАЗах застряли в сопках! Прапорщики пытались продать авиационный керосин морским пехотинцам! Часть топлива сбросили в сопки! Потом нажрались украденного спирта. Деньги за бензин поделить не смогли. Одного бросили под  поезд! - дежурный, заглянув в блокнотик, как в школьную шпаргалку опять продолжает. - В технической роте аэродромного обслуживания матрос пытался повеситься. Веревка не выдержала и оборвалась. В результате: потери - один человек и две боевые машины, один недоповешенный, остальные материальные убытки подсчитываются! - счастливый, что ничего не забыл, дежурный майор наконец-то выпускает из себя весь воздух и удовлетворенно добавляет. - Звонила ваша жена - сверху у соседей прорвало канализацию и от испуга сдох ваш кот!
       Становится зловеще тихо. Народ около КПП сразу вымирает, как мамонты в ледниковый период. Рядом начинает бродить зловещая тень военного прокурора с Уголовным кодексом в руках. За его спиной как бы прячется боец «невидимого фронта» из Особого отдела с желанием тут же сорвать с командира погоны и отправить его в лагерь на лесоповал.
       В глазах командира темнеет. Покачнувшись, словно от удара наотмашь, он становится меньше ростом и окаменевает, превращаясь в надгробный булыжник. Несколько секунд стоит, будто парализованный. Потом с отсутствующим взглядом тихо-тихо, но так что слышит весь личный состав, обреченно выдыхает:
       - Ничего себе! Сходил на службу!