Долгая дорога в никуда. Глава 15. Огонь демона

Заплаканные глаза нашли демона, заискрили серебром, засветились. Что она задумала? Дитривул нахмурился и покачал головой, запрещая ей действовать по своему усмотрению, и нефилим скривилась, готовая разрыдаться снова. Руки у нее по-прежнему были связаны, но крыльями она не уставала отмахиваться от охотников, хлестала, насколько хватало ей сил, то один охотник, то другой оказывались на полу. Демон видел перед собой прежнюю Аликраду: непокорную и объятую страхом, она уже потеряла много перьев, но несмотря на боль, продолжала лупить своих надзирателей, пока двое парней ей не прижали крылья к спине.
            — Дайте ей подойти ко мне! — еле сдерживался Дитривул.
            Потерявшую над собой контроль нефилим надо было остановить, иначе она тоже погибнет. Оба погибнут и все будет напрасно.
            — Ладно, — снова согласился Охотник и обернулся к своим людям. — Дайте ей подойти.
            Аликрада бросилась вперед. Руками обнять не могла, но лицом прижалась к груди, терлась щекой, как прежде, вдыхала мускус пополам с потом, поливала ему кожу холодными слезами. Демон тоже не мог обнять ее, он резко забрал тепло из воздуха, засияв красным светом и обрушил горячие волны на дрожавшего нефилима. Успокаивал. Грел. Уговаривал. В последний раз.
            — Все будет хорошо, Аликрада. Мы выберемся. Вспомни: они всего лишь люди, а ты потомок ангела — мы их сильнее! Ты веришь мне?
            На бледном лице нефилима расплывался синяк, ублюдки ударили ее. Ничего, Аликрада, твои раны заживут, тебе же не привыкать к боли, только бы ты осталась жива!
            Снова она общалась с ним с помощью своих удивительных глаз и серебро отражало, как в зеркале все ее эмоции и чувства. Да, она верит ему! Только ему! Но взгляд снова сделался твердым и решительным.
            — Аликрада, что бы ты там себе не решила, не делай этого, — беспокоился демон и серебряный свет померк, нефилим подчинилась ему снова. Губы сжались в тонкую нитку, взгляд плеснулся назад, на их мучителей и нефилим оторвалась от демона. Отошла, оглянулась, снова прижалась порывисто и вернулась к охотникам.
            Несколько человек оттащили ее в сторону от ловушки и привязали за руки к металлической решетке, оставив свободным доступ к крыльям. Аликрада повернула голову к Дитривулу и не сводила с него отчаянного взгляда. Она ему подчинилась, потому что верила безоглядно и любила, больше свой жизни. А Дитривул, в свою очередь, чувствовал ее боль, словно это ему крутили руки, выворачивали крылья, вытягивая их, сердце готово было вылететь из груди, с такой скоростью оно долбилось в ребра.
            — Держите крепче! — командовал Охотник. В руках у него сиял серебряным светом клинок Аликрады. Тот самый, что она потеряла тогда, на болоте.
            Нефилим запаниковала, втопорщила перья, с силой взмахнула крыльями и меч вылетел из рук парня в сторону, из-под кляпа раздался жалобный вой. Охотник отскочил от нового замаха.
            — Да держите ее, мать вашу! — заорал он на своих подчиненных и на изломанные крылья навалилось несколько человек, перья полетели по бункеру.
            Парень-Охотник с силой рубанул клинком и Аликрада повисла на руках, она не вскрикнула, но потеряла сознание от боли. Кровь брызнула, заливая охотников и бетонный пол, серебро медленно покидало ее тело.
            Дитривул стонал, душа внутри него рвалась на части. Кто она теперь? Калека. Он сам приговорил ее к этому и она безропотно подчинилась.
            Бесчувственную Аликраду сняли с решетки и уложили на пол, возле стены. Дитривул ощущал, как рвутся ниточки, связывающие его с нефилимом. Рвутся одна за другой. Связь, которую установила старая ведьма с помощью татуировки, пропадала. Демон смотрел на дергающиеся обрубки, медленно входящие в тело бывшего нефилима. Серебро разлилось светящейся лужицей рядом с ней и тихо застывало, темнело. Девушка лежала неподвижно и, кажется, не дышала.
            — Она жива?! — демон рванулся с шеста. — Посмотрите, ведь теперь она — одна из вас!
            Один из охотников присел рядом на корточки и похлопал ее по щекам, голова дернулась от удара, но признаков жизни Аликрада не проявляла. Мужчина похлопал ее еще раз, посильнее, потряс за плечи, потом приложил два пальца к шее и метнул взгляд на главного, в руке которого был клинок. Парень-Охотник качнул головой и повернулся к Дитривулу.
            — Ну извини, ничего не вышло! — он замахнулся ангельским мечом, но Дитривул оказался быстрее его.
            — Вы нарушили договор! — прогремел по бункеру грохот голоса демона третьего уровня, Чистильщика Дитривула.
            Вспыхнув в одно мгновение ярко-красным свечением, он забрал из воздуха все тепло, разгораясь все ярче и ярче.  По помещению бункера прокатилась волна раскаленного воздуха. Мужчины-охотники хватались за трещавшие волосы, сдирали с себя загоревшуюся одежду и кричали от боли. В открытые рты врывался огненный воздух, вызывая страшные ожоги слизистых оболочек, корежил кожу, срывал ее с мышц, выжигал глаза.
            Краска, которой была начертана ловушка вспенилась и растеклась, нарушая заклинание, ломая преграду, со стен стекали Знаки Подчинения, металлический штырь, на котором держали Дитривула оплавился и стек на пол блестящей массой. Демон был свободен, но свобода теперь была ему не к чему. Возле шеста осталась лежать лишь его пустая оболочка. Сокрушительный ураган, освобожденный им из своего организма, выжег изнутри его самого. Когда-то красная бархатная кожа отваливалась кусками с почерневшей мумии. В уголке бункера, над лежащей Алиной медленно угасал белоснежный ореол света — остатки серебра смогли защитить бывшую хозяйку.
            Постепенно воздух в бункере остывал. Алина смогла разлепить склеенные горячим воздухом ресницы и вслушалась в себя. Внутри нее рыдала другая сущность, но выходить наружу не хотела, свернулась на донышке сознания, вызывая в организме Алины смертельную тоску.
            Девушка огляделась. Что здесь произошло? По всему бункеру лежали сгоревшие до костей останки людей. Все они застыли в разных позах, словно закрывались от чего-то страшного руками, защищались, вскинув ладони к лицу. Все они были здесь, все охотники, которые смеялись над ней, трепали ее перья, утихомиривали кулаками.
            Девушка на дрожащих ногах медленно обошла бункер, ступая по остывающему черному пеплу. В самом дальнем углу она подобрала непонятно как сохранившееся белоснежное перо. Слегка обгоревшее, оно сохранило каким-то чудом чистоту. Это все, что осталось от ее крыльев, а обрубки уже полностью вошли в тело, сформировав обычные для человека лопатки. Алина вытерла грязными руками щеки, все черные от копоти и сажи.
            По лицу текли горячие, обжигающие слезы, заливались в рот, капали на одежду. Она перестала их замечать и снова вернулась к лестнице, туда, где был привязан Дитривул, где была ловушка. От ловушки теперь и следа не осталось, краска растеклась грязными пятнами, даже и не догадаешься, что здесь было. Посреди разорванного круга растеклась и уже застыла кучка металла, самого демона не было и следа. Алина не сдержала рыданий и снова огляделась. Где же он? Только ради него она согласилась на это испытание, только ради него терпела боль. Он сказал: «Мы спасемся!» и она поверила ему, не раздумывая. Она и еще раз выдержала бы все эти муки ради него, только бы он остался жив!
            — Дитривул! — позвала Алина, сквозь рвущиеся наружу слезы. — Дитривул! Дитривул!!!
            Она кричала и звала, пока не сорвала себе голос. Встревоженное эхо металось под каменными сводами потолка. Демон ей не откликнулся.
            Не переставая рыдать, девушка еще раз обследовала место бывшей ловушки. Никаких следов, только пепел, незаметный на сером фоне бетонного пола, присыпал здесь все толстым слоем. Под самой лестницей Алина заметила кусочек какой-то тряпочки и нагнулась поднять. Пальцы узнали бархат кожистых крыльев и затихшее было эхо снова взметнулось от звериного крика и долго блуждало между стенами бункера, испуганно поглядывая на девушку, упавшую на колени рядом с лестницей.
            Казалось поток слез не иссякнет никогда, сколько их накопилось в ее организме.
            «Это потому, что мы плачем вдвоем», — пришло ей в голову. Вторая сущность не отзывалась, она свернулась где-то глубоко внутри и мечтала о смерти. Ноги не стояли, тряслись и Алина долго сидела посреди пепла, прижимая к себе перо и кусочек крыла своего демона.
            «Ты веришь мне, Аликрада?»
            «Я верю тебе, Дитривул!»
            Девушка поднялась по несгораемой винтовой лестнице на воздух и зажмурилась от яркого солнца. Сделав несколько шагов, она остановилась, потому что внутри нее поднялась во весь рост вторая сущность и глянула в высокое небо. Прекрасное и недоступное.
            — Отец! Ты слышишь меня?! Это я — Аликрада! Я предала тебя, но я была счастлива! Я была счастлива!
            По всему тело разливалось горячее тепло — это он его подарил ей, ее демон. Теперь оно всегда останется с ней, больше она не замерзнет никогда.
            Девушка медленно брела по пожухлой траве поля, сжимая в руке перо и кусочек кожистого крыла, горячие слезы чертили дорожки на грязных щеках и капали на землю.
            «Я верю тебе, Дитривул!»
            Яркая вспышка белоснежного шара настигла ее и поглотила без остатка. Нестерпимо яркий всплеск, взрыв, невесть откуда взявшейся среди ясного дня огромной шаровой молнии, разнесся по ближайшим населенным пунктам оглушающим громовым разрядом и все стихло. На увядшей траве остались сиротливо лежать длинное белоснежное перо и темная кожаная тряпочка.

                                                                                                                                                                         * * *

            — Степан, Григорий! Просыпайтесь! Александр, сколько можно спать?!
            Маленькая женщина металась между детской комнатой и собственной спальней. Семейство Воробьевых здорово разоспалось в это утро, даже доберман-спецназовец не торопился на прогулку и недовольно поглядывал из-под лап на разбудившую его хозяйку.
            За столом все медленно приходили в себя. На завтрак были пышные оладьи со сметаной и омлет с помидорами.
            — А где Алинка? — вдруг опомнился Степка.
            — А почему Алинке можно долго спать? — подхватил тему Гришка.
            — Да, кстати, — спохватился отец. — А где Алина?
            — Ну вы даете, сони-засони! — удивилась Лида. — Да они же с Денисом уехали! Вчера еще! Саша, ты разве не помнишь? Они же приходили прощаться! Денис забрал ее к себе в Кению.
            Воробьев Александр почувствовал себя обиженным и обманутым. Он был резко против неестественной связи дочери и племянника, а помешать не сумел — какой же он отец после этого! Но заняться самоанализом и самоедством ему не дали сыновья.
            — А Кения — это дальше, чем деревня бабы Веры? — заинтересовался Гришка.
            — Конечно дальше, — заорал Степка. — После деревни еще целый день ехать!
            Близнецы заспорили и чуть не сцепились друг с другом, так как уступать никто из них не хотел.