Жил был шкаф. И ничем он не отличался от всех других шкафов. Была у него как и полагается перекладина с левой стенки до правой, и висели на этой перекладине вешалки, а на них одежда. Самая разная. И длинная, и короткая. А внизу в шкафу были сложены разные виды обуви. Обыкновенный-то шкаф был обыкновенный, но все-таки было у него одно отличие. Иногда этот шкаф превращался в переправочное средство, а именно в автобус, когда маленький мальчик Витя вдруг решался превращать его в этот вид транспорта. Четыре его ножки тогда тут же превращались в колеса, двери раскрывались на нужной остановке, и Витя впрыгивал в темное помещение его небольшого пространства. Долго Витя раскачивался среди якобы пассажиров, представленных ввиде пальто, плащей, всевозможных рубашек и брюк. Перекладина моментально, конечно же, превращалась в автобусный поручень за который новоявленные пассажиры цеплялись. Витя только не мог дотянуться до него, и отчаянно хватался за болтавшиеся внизу продолжения длинных одежд. Ноги пассажиров никогда не оставались без Витиного внимания. Ему нравилось представлять будто он едет в толкучке, нравилось качаться из стороны в сторону, и отдавливать ноги пассажирам, которыми, конечно, служила обувь, любил он и падать. И вот однажды вся одежда в шкафу и обувь устала от Витиной игры, надоело им мяться и рваться, и стали они придумывать как бы Витю от этой игры отвадить. Шкаф, конечно, тоже был не рад каждый раз раскачиваться на своих ножках, так же как и одежда с обувью терпел он урон, вынося удары об свои стенки, и накипело у него по поводу Вити весьма. И договорились они всей командой больше Витю в шкаф не пускать. Однажды, закрыв его на замок, родители Вити не смогли открыть его снова, потому что замок от шкафа решил сломаться. Так шкаф остался в целости и сохранности на какое-то время. А вещи хоть и требовали немедленной эвакуации по мнению родителей, все же могли передохнуть до починки замка. Тогда, вообразив, что у водителя автобуса случилась забастовка, Витя решил пойти пешком до нужной ему остановки. Он взял палку, водрузил на нее узелок, в который положил приготовленные мамой бутерброды, и двинулся в путь по просторам собственной квартиры, которые представлялись ему то длинными тротуарами, то площадями, то ямами, то пригорками. Встанет бывало у торшера и стоит по часу, воображает, что это памятник Петру Первому, а то набредет на какой-нибудь шедевр архитектуры, и тоже стоит по часу или по два около, например, собственной кровати. Просил, чтобы мама покупала ему попкорн, и усаживался напротив телевизора, воображая, что сидит в кинотеатре, в который он забрел по дороге, прерывая свой путь до остановки. Тогда всем членам семьи приходилось сидеть в темноте, потому как Витя отказывался от других вариантов смотрения телевизора. Правда все-таки не всегда приходилось ему преодолевать весь путь пешком. Были моменты, когда Витин папа соглашался на время стать конем, и Витя запрыгивал на него, и радовался, что конь ходит на четвереньках по всей квартире, и ему не придется так уж сильно стирать свои сандалии. Все же это длилось недолго, и ему приходилось идти дальше своими ногами. Как ни уговаривали его родители, но даже ночью игра не прекращалась, и Витя отказывался засыпать в своей постели, а забирался на книжную полку, и там уж смыкал свои глазенки, представляя, что спит на дереве. Иногда случалось Вите посреди родительского чаепития забраться на стол, и там отхлебнуть сразу из обеих чашек, которые рисовались ему двумя озерцами с разных сторон поляны, которой являлся, конечно же, стол. Ополаскивал там же он и свои руки, прямо таки умывался, ничуть не смущаясь ни родительскому возмущению, ни температуре жидкости. Однажды Витю застали в кастрюле остывшего супа. Там он якобы плавал, стараясь сократить маршрут через Тихий океан. Одевшись потеплее, он забирался и в холодильник, который становился для него Северным полюсом, куда он случайно забрел, и изучал местность. Стиральная машина очень легко превращалась у Вити в самолет. Он залезал туда, и смотрел наружу сквозь стекло иллюминатора. Так далека была его автобусная остановка. Любил Витя и завернуться в ковер, и спать так, думая, что это спальный мешок, а он в лесу. Находили Витю и пространстве между двумя входными дверьми, где он любил стоять по пол дня, представляя, что лифт сломался. Короче говоря, чудил Витя. И так это надоело его родителям, что решили они в конце концов починить замок от шкафа. Так, Витя снова стал играть в автобус, рвать одежду, мять обувь, и был несказанно счастлив. Правда скоро и это прекратилось, когда родители строго настрого запретили Вите путешествовать. |
