Истоки Часть 7. Река жизни (Заключительная)

дальше будет, я и сам не знаю. Завтра будет видно. Что-то планировать невозможно, - так они и распрощались.
Утром сначала уходит на работу Дима, отец ему собирает обед. Затем сам Распутин движется к остановке автобуса. И далее в Тель-Авив к Мише в больницу. Там всё без изменения, хотя врач успокаивает отца:
- Не переживайте, состояние тяжёлое, но оно стабилизировалось. Скоро надо будет ему делать небольшую операцию. Сделать так, чтобы ваш сын дышал напрямую через трубку. Нельзя чтобы он дальше дышал через рот, это чревато негативными последствиями. Так что надо всё решать, и все родные должны подписать необходимые бумаги. Потом надо в суде их заверить, и только тогда будет операция. Главное, не упустить время.
И хоть врач убеждал, что всё будет хорошо, Таня сразу отказалась: я не буду подписывать никаких бумаг. Отключат аппарат и всё, плачет она.
- Танечка, доченька! И я боюсь, что такое может быть. Но вдруг это необходимо делать, скоро две недели будет, как Миша таким путём дышит. Может, врач правду говорит, и нам надо помочь Саше. Без бумаг операцию никто делать не будет, это точно.
Вечером звонит Таня: Я всё в Интернете перевернула. И нашла то, что нам надо: это необходимо делать. Так что я подпишу все бумаги. Этим уже занялась мама. И вы с Димой подпишите.
В обед возле Миши собрались Дима, Таня и отец. Миша лежал с закрытыми глазами. Дима и Таня держат Мишу за руки. Отец гладит голову сына. Все они думают о том, чтобы Миша выздоровел. Просят его подпитаться их энергией. И Миша открывает мутные глаза. В упор смотрит на отца и уже пытается подняться.
- Мишенька, не надо этого делать, ты в больнице. Всё будет хорошо. И папа приехал. Тебе плохо лежать.
Таня плачет. Она самая добрая и умная. И больше всех ей в жизни досталось несправедливости. Но она выдержала все испытания.
С пятнадцати лет Таня жила в Израиле. Работала  и сама себе зарабатывала деньги на учёбу. Училась сама без всякой помощи. Окончила университет. Теперь работает на престижной работе. Вышла замуж, родила дочку. Всего достигла своим трудом и умом. Она с детства была талантливой девочкой. Хотя и других детей Распутина Бог не обделил талантами.
Миша пытается что-то сказать, но ничего не слышно, только шевелятся его иссохшие губы. Что он там видит вокруг себя, непонятно. Скорее всего, та же самая борьба белого с чёрным продолжается.
На выходных Дима уехал в больницу с ночёвкой:
- Я Мишу одного не оставлю. У меня есть время, и я буду возле своего брата. А ты, папа, будь дома, ты и так по два раза в день ездишь туда.
Не стал Распутин спорить с сыном. Тот уже сам взрослый, пусть сам думает. Собрали они с сыном еду ему на вечер в больнице. И на завтра обед на работу. И Дима вечером уехал к Мише в больницу. Но была и другая причина.
Там будет его мама, и не хочется Распутину с ней видеться. Их самих уже ничего не связывает: это уже окончательно решённый вопрос. И если бы не случай с Мишей, то вряд ли бы и сейчас они увиделись. Мельком видел её в больнице, и всё. Считает, что этого достаточно.
Потом позвонил Дима: я уже в больнице у Миши. В комнате отдыха занял себе место, как кот утепляю его. Так что, папа, ты сильно не переживай. У меня всё нормально.
- Сынок, звонил дядя Фима, зовёт в гости, там тётя Сафана ждёт уже, не знаю, что делать?
- Папа, тут думать не надо, иди и всё! Ты у Миши уже был. И так по два раза в день бываешь. Сейчас я возле него. Надо и тебе немного развеяться. Послушайся меня, батя!
Так его только Дима зовёт, он с детства папу считает героем. Для него батя - это героический образ, скорее всего, собирательный. И то, что семья уехала в Израиль, только укрепила этот смысл слова: папа-герой!
Распутин собрался к друзьям. Во дворе погладил кота, тот к нему галопом бежит, через весь двор скачет. Люди смеются, не часто увидишь такое чудо: всё, как в цирке. А Василию и еда не нужна, просит, чтобы его серую спинку погладил Распутин да за ушком почесал. Для него самое главное, это их общение, а так он к магазину прописан, не бедствует.
По дороге его встретил Ефим, и они пошли к нему домой. Там их уже ждали Сафана и накрытый стол.
- Я же ей говорил, что не надо ничего готовить. Но разве ты её остановишь, она всё по-своему делает. А вообще, она умница у меня. И хозяйка, что надо. Повезло мне с ней, ничего не скажешь.
- Я рад за вас! Слава Богу, Ефим, что у вас всё хорошо. Так и должно быть.
- Как там сынок Миша? Мы с Фимой уже всех своих знакомых подняли, делаем, что можем.
И Распутин видит, что они искренние, добрые и честные люди. В чем он никогда не сомневался и только ещё раз убедился в этом. А Сафана своё продолжает:
- Гриша, я знаю, что ты дома кушал. Но если ты не съешь этот кусок курицы, что я приготовила специально для вас с Димой, то я на тебя сильно обижусь! Тем более что мы уже знаем друг друга.
И действительно, нельзя отказываться. Сафана очень ранимый, добрый человек. Она артистка театра. Белокурая красавица. Мастер-художник по куклам, их в доме и сейчас предостаточно. И что странным покажется, чудесный резчик по дереву. Вся квартира в её работах, и многие из них призовые. А это уже о многом говорит: о её душе, о полёте её мысли.
И даже по её эскизам есть литьё. А это очень трудная и впечатляющая работа. Одним словом, мастер.
- Также и приготовленная курица. С какими там специями она её жарила, никому это неизвестно. Но раз попробовав, отказаться от неё уже не было сил.
И Ефим посмеивается над Распутиным.
- На это и был весь расчёт. Не ты один такой, со всеми так бывает.
И Сафана сияет от счастья, это её заслуженная оценка. Тут она тоже мастер. Надо добавить, непревзойденный.
- Спасибо, хозяюшка, ничего подобного я в своей жизни не кушал, не заметил, как съел чуть ли не всю курицу.
Ефим включил компьютер и вышел на Сашу Портного, их общего друга.
- Ты знаешь, кто у меня в гостях?
- Да что там гадать, раз Гришка приехал, то только он мог тебя так обрадовать. Где он, давай его быстрее сюда. Как я хочу его увидеть, если бы только знал. Прости, Гриша, я очень рад тебя увидеть, поэтому и не спросил сразу, как там дела у твоего сына Миши. Я знаю, что он в больнице лежит. Всё будет хорошо, Гриша, ты не расстраивайся, главное, что держится он и ты здесь. А поддержка многое значит, тем более родителей. А ты сам не изменился, старость тебя не берёт, такой же мощный остался. Всё по тайге бродишь?
- Наверно, Саша, я так устроен, что мне куда-то идти надо. Но это хорошо, как там сказано: «Старость меня дома не застанет, я в дороге, я в пути». И я такой же.
А с Мишей пока ничего хорошего нет, состояние его стабильно тяжёлое. Но перелом, так врачи говорят, уже произошёл, и в лучшую сторону. Пробовали его выводить из наркоза, но что-нибудь да отказывает. Опять дают наркоз. Вот и всё, что я знаю. Там сейчас Дима дежурит.
- Держись, Гришка, ты у нас за атамана был.
- Был да весь сплыл, - усмехается Распутин. – Жизнь настолько сложная, что ошибок не избежать. И оправдать себя уже невозможно.
У наших одноклассников всё нормально, живём по-старому. Я улетал хаотично, ни с кем не встречался. Но каких-то изменений там нет. И Яша Ворновицкий, и Толя Кесельман, и Рая Вайсман - авторитетные в городе люди. И Гена Коржов - гренадёр, герой хлопец. Тоже изредка видимся. Тот специалист в своей работе наивысшего класса. Авторитетный товарищ.  У нас все одноклассники по-своему герои, о каждом можно книгу написать. Что я и пытаюсь делать.
У Фимы твоя книга лежит, там и о тебе немного есть. Так что я никого не забыл. Тем более вас.
Напрасно Фима пытался связаться с Лёней Крепаком, тот на связь не выходит.
Посидели ещё немного друзья, и Гришка засобирался домой. Поблагодарил хозяйку за гостеприимство, и Распутин с Ефимом вышли на улицу. Темная тропическая ночь прочно укутала город. Дома и улицы ярко освещены, а за ними вакуум космоса. Иначе всё Распутиным не воспринимается, настолько всё там черно. Совершенно другое небо, какое-то для Распутина чужое.
А сам город из какой-то восточной сказки: пальмы растут, кругом фонтаны. Исходят теплом мощённые цветной плиткой улицы. И у Распутина такая ассоциация чувств, что всё  это сон, а не явь. Не может он в это поверить. Но это не сказка.
- Теперь иди прямо, Гришка, мимо своего дома не пройдёшь. Там, наверно, кот тебя встречает, - посмеивается Ефим. – Твой лучший друг.
И действительно, кот встречает Распутина, да так ловко лежит, что мимо него трудно пройти по тротуару: всё под его контролем. Развалился, как в своей квартире. И люди обходят его, тут котов все уважают. Везде их полно: и в городе, и даже возле моря по скалам сидят, всех мастей. Там у них курорт, не иначе. Совсем как люди устроились. Хотя купаться не могут: разве что погреться.
А через пару дней звонит Фима: – Я тут разговаривал с Лёней Крепаком. Так он завтра в восемь вечера будет в Тель-Авиве. Он там на какие-то курсы приехал учиться и завтра домой поедет. Давай мы тебя встретим возле больницы у центрального входа. Только жди нас, в больницу нас не пустят.
Распутин посоветовался с Димой: «Да что там думать, батя! Так ты один ночью оттуда поедешь, а так с дядей Фимой. И мне спокойнее будет. Это всё нормально: и у Миши побудешь, и с друзьями встретишься.»
Ефим ждал Распутина. Он специально приехал в Тель-Авив. Привёз книги Распутина для Саши Портного  и для Лёни Крепака. Тот опаздывал, но скоро и он показался. Сухопарый, в очках, на встечу со своими друзьями несётся галопом.
- Привет, Григорий, рад тебя видеть. Одна беда, я на автобус опаздываю. Иначе здесь ночевать придётся. Надо бежать на остановку.
И вот они все вместе бегут к автобусной остановке. А там что-то перепутали друзья. Потом сориентировались. И снова они несутся вперёд. Автобус, как говорится, стоял уже на всех парах, ждал Леонида. И тот с ходу влетел в него. Потом вернулся и говорит Распутину:
- Я чуть не забыл, Гриша, мне надо в Биробиджане моему другу деньги передать. У моего отца на кладбище оградку сняли, хорошая была, литая. Наверно, на металлолом сдали, а может, в другое место переставили, кто знает?!
А друг оградку сварил, только проще сделал и на место поставил. Я тут деньги ему хочу вернуть. Ты сможешь их другу передать: тут адрес, всё есть. И пакетик суёт в руки Распутина.
- Конечно, передам, Лёня, про что речь, даже не сомневайся.
Автобус тронулся, Лёня машет им рукой. Вот и вся их короткая встреча. Но хоть свиделись они, а это самое главное в жизни, когда они ещё встретятся, неизвестно, одноклассники.
Уже спокойно они с Фимой идут по ночному Тель-Авиву. Торопиться им некуда. Теперь надо ждать автобус до Петах-Тиквы. Фима неплохо знает город, и они двигаются в нужном направлении до остановки. Скоро подошёл автобус, и только сейчас Распутин понял, как он устал сегодня. Наверно, у него началось переутомление. Посмотрел, а Фима тоже расстроен.
- А у тебя что случилось? – спрашивает Распутин друга.
- Понимаешь, Гриша, как Лёня сказал про своего отца, что там, в России творится, а я уже больше двадцати лет не был на могилке своего отца, и не задумываясь ни на минуту улетел бы в Россию. Но не могу это сделать, так сложились мои жизненные обстоятельства.
Фима чуть не плачет.
- Что там за это время произошло, даже трудно себе представить, наверно деревья выросли. Хотя там был памятник, оградка,  всё как у людей. И недалеко он похоронен, возле