Произведение «Как я был преподавателем. Из книги Байки старого мельника» автора Александр Ралот

Случилось так, что после возвращения из длительной загранкомандировки мне поступило предложение сменить практическую работу с гаечными ключами и бесконечными командировками в престижном Министерстве, на тихую и спокойную сугубо теоретическую работу – преподавателем спецдисчиплин в одном ташкентском учебном заведении.
Одним из больших плюсов этой работы было то, что учебное заведение располагалось буквально в пятидесяти метрах от моего жилища. То есть, транспортная проблема с многочасовыми стояниями в пробках, исключалась на прочь.
-«А почему бы и нет, подумал, я. Отпуск всегда летом, причем целых два месяца, ну, а то, что придется работать и по субботам, так я же не еврей, да и в нашем министерстве суббот, виде выходных дней почти не бывает».
И вот у меня в руках, новенькое удостоверение, в котором прописана должность - старший преподаватель, словом почти доцент.
Поскольку в этом деле я был новичок, то как-то сразу согласился вести курс у «вечерников». Тогда я еще не видел большой разницы между студентами дневного, вечернего и заочного отделения.
Погода в Ташкенте сами знаете какая, в основном лето, при чем, когда зимнее лето, это еще куда ни шло, но вот когда летнее - лето или весеннее -лето, то уверяю вас, мало не покажется. В те годы, была в нашей стране какая-то напряженка по части кондиционеров, вернее их совсем не было. Существовал один единственный завод по их производству, в славном городе Баку. Но его продукцию в большинстве своем отдавали важным и нужным учреждениям исключительно по фондам и разнарядкам. Наше учебное заведение к числу таковых, увы, не относилось. Для чего я это тебе дорогой мой читатель рассказываю, а для того, что бы показать еще один плюс в чтении лекций и проведении семинаров в вечернее время -не так жарко. Но это на мой взгляд. Как я уже говорил, мне из дома до работы пару-тройку минут ходьбы, дома у меня конечно тоже кондиционера не было, я же не номенклатурный работник, но душ был и свежие рубашки тоже.
Вот как-то читаю я лекцию по особенностям крупяного производства. Студенты пришли ко мне, на последние пары, как говорится с «полным отсутствием, всякого присутствия».
Делать нечего, мне их учить надо, вот я и учу, черчу, показываю схемы, заставляю записывать, как диктант.
Одна студентка-заочница, не обращая на меня никакого внимания, смотрит в окно на вечерний город. Подхожу к ней поднимаю, спрашиваю.
-Скажите, мне только честно. О чем вы в данный конкретный момент думаете?
- Честно. А вы меня ругать не будете? – она потупила взор и смотрела теперь не в окно, а куда-то в пол.
-Я за правду не ругаю, но давайте условимся, что после вашего ответа, вы все-таки вернетесь, из своего далека, в эту бренную аудиторию, на мою лекцию. Договорились.
Студентка продолжала стоять молча.
-Ну, я жду. По всей видимости, не только мне, но и всем присутствующим весьма интересно узнать, что может быть сейчас интереснее основ крупяного производства.
После некоторых колебаний, заочница посмотрела на меня и тихо произнесла.
- Думаю, я сейчас о каше. - Чи поилы её, мои малэнькие диты, чи ни!
----------------------------------------------------------------------
Зимой того же года ко мне в гости нагрянули любимые племянники. Неугомонные создания пяти и семи лет отроду.
Их родительница пошла, опустошать близлежащие ташкентские магазины. Ходили слухи, что к Новому году, могут выбросить в продажу, что-то дефицитное, для выполнения плана. Сказала, что ненадолго, но исчезла «навсегда». По всей видимости, дефицит таки выкинули, но за ним как полагается, надо постоять!
Пришлось мне брать племяшей с собой на экзамен. Оставлять «банду башибузуков» одних дома, это заведомо обрекать не только своё жилище, но и весь подъезд многоквартирного дома, на возможность проведения внезапного « террористического акта».
Не знаю, как сейчас, но в те годы в продаже была одна единственная крупа. Правда, в двух разновидностях. «Рис целый» и «Рис дробленный». Поэтому для экзамена по «Технологии крупяного производства», я попросил своих друзей живущих в разных концах Страны Советов, прислать мне буквально по полкило местных круп. Так я стал обладателем интересной и разнообразной коллекции, которую неоднократно демонстрировал на лекциях и семинарах, подробно излагая особенности производства того или иного продукта. На экзамен же, я приготовил пронумерованные пробирки, в которые насыпал образцы круп. Таким незатейливым способом, я хотел выяснить у своих заочников - посещали ли они мои занятия или нет. А если посещали, то вникали ли, в суть моего предмета.
Племяши были усажены в коридоре, снабжены редкими по тем временам, фломастерами и альбомами для рисования.
Экзамен начался. Студенты, как попавшие во вражеские застенки партизаны, стояли на смерть, категорически отказываясь узнавать сыпучую субстанцию, помещенную в пробирку.
Минут через десять в кабинет заглянули мои милые мордашки.
- Дядя Саша, а можно мы эти стекляшки посмотрим, а что в них такое - расскажи? Слово этих юных созданий, для меня закон! Детское любопытство надо удовлетворять непременно и незамедлительно!
Минут через пять терпение племяшей иссякло и они, толкая, друг друга, в прыпрыжку покинули кабинет. А я продолжил нести «муки великие», по приёму экзамена.
Но оказалось, что «муки» как-то быстренько сошли на нет. Заочники, четко отвечали, какая крупа под каким номером в пробирке хранится. Ну, и все что с ней связано. Моё преподавательское сердце возрадовалось и размякло, как мороженное в жаркий день. Кстати о мороженом. Закончив экзамен и выйдя в коридор, я увидел - чумазые, перепачканные рожицы своих маленьких родственников. Память у этих сорванцов была великолепная. После похода в мой кабинет, они рассказывали всем желающим, какая крупа в какой пробирке хранится. Правда не за так. А исключительно за мороженое и за шоколадные конфеты. Наверное, всевышнему, было угодно таким образом готовить подрастающее поколение в жизни в рыночных условиях.