Надо начать с того момента, как вся эта история начиналась. Депрессия затягивалась. Я не буду вдаваться в подробности побудительных мотивов возникновения этого состояния, потому что это весьма громоздко и утомительно. А сразу перейду к апофеозу. Депрессия это условное обозначение того состояния, в котором я благополучно ныне здравствовала. Абсолютное абстрагирование от существующей реальности. Внешние факторы перестали быть раздражителями, а посему созерцательно-растительное существование даже стало каким-то притягательным. Даже не притягательным, а я бы сказала, удовлетворяющим всем моим потребностям на данный период. Время, потеряв свою физическую привязанность к пространству и объекту, больше не довлело надо мной. Оно попросту перестало существовать в моем пространстве. Почему в моем? Да потому что у каждого человека имеется свое пространство, в котором действует его личный временной фактор. Итак, депрессия!? Слово то, какое. На вкус несколько горчит изобилием согласных, но при длительном его смаковании, приобретает легкую кислинку, смягченным окончанием. Мудрые эскулапы так обозначили человеческое состояние полного отсутствия заинтересованности в происходящем вокруг, и концентрации на внутренних преобразованиях. Фрагментарное погружение в состояние краткосрочного сна, отсутствие внешнего проявления заинтересованности, предпочтение тишине и нахождение в состоянии покоя, как эмоционального, так и физического, жрецы науки обозвали этим бесцветным именем – депрессия. Меня это не особо волновало, потому - как для волнения были совершенно иные основания. А именно…
…С недавних пор я начала погружаться в самосозерцание. Нет, нет, нарциссизмом я не страдала, и не проводила бесконечное количество временных единиц у зеркал. Я созерцала себя как–бы изнутри, будучи эдаким живым микроскопом. Замечу, весьма любопытные наблюдения, полные самых неожиданных открытий. Возьмем для примера кровеносную систему – о! это потрясающе. Представьте себе неисчислимое количество коммуникаций из разнокалиберных сосудов, сосудиков и просто, огроменных, сосудищ. Представили? Впечатлились? А теперь, проникнете внутрь этих сосудов – сонмы суетящихся красных, белых и бесцветных комочков. Они находятся в постоянном движении, бодренько так себе снуют туда – обратно, постоянно куда-то торопятся.
Вы проницательны, это наша кровь.
Но, куда как интереснее наблюдать за нервной системой. О, это завораживающее зрелище. Мозг, сформировав мысль-команду, выстреливает энергетический заряд, и по проводам–нервам, этот энергетический импульс устремляется к сплетению нервных нитей, центру распределения. Оттуда, светлячок-сигнал, весело убегает к приемнику-органу, дабы исполнить свое предназначение и воплотить в действие команду мозга.
Но это, так сказать, лирическое отступление. Поверьте, наблюдать себя изнутри, это сродни заглядыванию в телескоп или же микроскоп. Когда мы устремляем вверх свой пытливый взор, нам открывается невообразимое пространство космоса…это макромир, а когда мы через линзы микроскопа окунаемся в бескрайность миниатюр – попадаем в микромир. То есть, просто изменяются масштабы, а все остальное неизменно. И это не все. Когда блуждание внутри себя перестало восхищать, я начала детальное изучение себя со всех сторон. И вот тут-то меня ожидало нечто фантастически–великолепное. Я, конечно–же, не буду описывать, как мое сознание отделялось от тела и парило где–то под потолком, это знают уже даже школьники. Об этом написано миллионы страниц, как простыми обывателями, так и седовласыми приверженцами наук. А посему перейдем сразу к моменту удаления от бренной матушки – Земли.
Замечу, ночная планета с высоты птичьего полета – это феерическое зрелище…по темной поверхности планеты сверкающими паутинами рассыпаны города – один в один наша нервная система. Не зря в самом начале я отметила о схожести макро и микро, миров.
Планета стремительно удалялась. Она, уже виделась крохотным шариком, укутанным дымкой атмосферы. Один бок Земли был погружен в темноту, а другой, восхитительно сверкал в лучах блестящей горошинки – солнца.
Спросите, почему это я не захотела лететь к солнцу? Отвечу, траектория моего полета была сформирована не моей прихотью, а посему, двигалась я в том направлении, которое явно было знакомо мне уже давно. Но и об этом позже.
Итак, я удалялась от своей колыбели – Земли, и чем больше становилось расстояние, тем сильнее становилось сходство солнечной системы с атомом. Да, да – я не оговорилась. Солнце это ядро, а планеты не что иное, как частицы, вращающиеся по своим орбитам вокруг него. Находясь вне своего физического тела, я, почему–то, не проявила признаков удивления этому крохотному открытию, потому как вероятно, знала это всегда. А именно знала всегда то, что макро является увеличенной проекцией микро. Признаюсь, в школе я не особо уделяла внимание точным наукам, вероятно, из–за их сухости изложения фактов, и привычку все отображать формулами и цифрами, но моих знаний хватило на то, чтоб определить, что я благополучно покинула орбиту Марса и довольно быстренько поравнялась с орбитой Сатурна. Солнышко выглядело чуть больше булавочной головки, а вот массивность окольцованного исполина привлекла мое внимание. Поверхность планеты была темной, или я не под тем углом воззрилась на нее, а вот кольца…
Кольца, оказались довольно рассеянной структурой, состоящей из какого–то космического хлама, в виде осколков различных пород и форм, и вездесущей пыли. Уверенная, что я тут нахожусь не с исследовательской миссией, я довольно отважно нырнула за исполина, скрывшего от меня Солнце. Но не удержалась от, чисто человеческой, шалости - ныряние через неплотность кольца.
В теневой стороне планеты было темно, космос не проглядывался. Казалось, что за планетой стоит плотная стена из мрака. Когда я покидала Землю, то космическая даль преобразилась. В зоне солнечной досягаемости, я как бы перемещалась по световому потоку, окраины же системы тонули в бескрайности вселенной, но это не было тьмой. Из-за отсутствия атмосферы все пространство вокруг меня было усыпано звездочками, скоплениями, светящимися кляксами туманностей и множеством всевозможных форм и формирований. Живой свет далеких галактик наполнял окружающее меня пространство неким магическим свечением, а вот за Сатурном никакого свечения не было, было лишь уплотнение пространства и полный мрак. Сей факт, меня, не удивил, не разочаровал. «Черная дыра» - осенило меня, и я решительно двинулась на это уплотнение и, не раздумывая, нырнула в него. Внутри уплотнение преобразилось в некое подобие тоннеля, правильной круглой формы в поперечнике. Мелькнула мысль, что Черные дыры - кровеносная система мироздания, а энергия, поглощаемая ими – кровь вселенной. Мысль стремительно мелькнула и умчалась, а я принялась изучать окружающий меня тоннель.
Отсутствие, каких либо намеков на свет меня не смущало, я прекрасно ориентировалась, даже не задумываясь над тем, как это у меня получается. Если разобраться, кровь ведь не думает, куда ей течь – она течет в заданном направлении, а направляет ее движение сердце. Размышлять над тем, что является сердцем вселенной, мне не хотелось. Скорей всего неимение надлежащей научной подготовки не вдохновляло меня как исследователя. Не знаю, по каким параметрам я определила, но я точно знала, что двигаюсь и двигаюсь с непостижимой человеческим разумом скоростью. Из физики школьной помниться, что скорость движения это расстояние, пройденное за определенный отрезок времени. Так вот, в тоннеле времени не существовало, а движение было. Плотность сначала посветлела чуть, затем стала приобретать оттенки ультрамарина и меня игра цвета просто заворожила. Насыщенность цвета подчеркивалась появившимся свечением. Откуда-то пришло осознание близости окончания пути по тоннелю. Если переводить в человеческие рамки, испытываемые мною эмоции, то они сродни легкому удивлению и волнению. Я наконец поняла, что со мной происходит самое невероятное приключение в моей жизни. Впереди четко обозначился выход. Как я поняла, что выход именно там?
Да очень просто. Впереди плотность превратилась в переливчатую, танцующую красками, светящуюся дымку. Поймала себя на недоумении – с самого начала моего путешествия я не испытывала ни страха, ни любопытства. Неужели эмоции присущие человеческой натуре, не свойственны той субстанции сознания, которую мы называем Душа? Выходило, что не свойственны. Мысль так же стремительно меня покинула, как и появилась. Я мягко вплыла в это радужное движение и услышала.
Услышала я тончайший перезвон, сливавшийся в великолепную мелодию, нежную, изящную. Звуки гармонично вливались друг в друга. Но этот звон нельзя назвать колокольным. Если представить себе колокольчики разных размеров, сделанные из различных материалов, то и это не передаст красочную палитру звука. В общем, услышанный мной мотив был фантастически прекрасен. Не подумайте, космос тоже звучит. Но это звуки иного характера. Всех звуков не перечислить – там вам и пульсация квазаров, и шуршание комет, и шорох световых ветров, и стоны радиоактивных завихрений и молчание черных дыр. То есть на протяжении всего пути, кроме перемещения по тоннелю, меня сопровождали звуки. Но это были так сказать технические звуки, огромного организма. Потому–то эта неожиданная мелодия так восхитила. Радужные всполохи смягчились, и моему взору предстала невероятная картина. Передо мной простиралась поверхность планеты. То есть из вот этой самой хаотичности цвета я шагнула на земную твердь. Тут я начинаю прибегать к весьма условным обозначениям. Эта самая твердь не имела ничего общего с человеческим определением, разве что, действительно была твердой. Она была абсолютно прозрачная. Как и любая поверхность, она имела рельеф, только вот функцию рельефа выполняли грани.
Представьте себе огромнейший бриллиант. Представили?
Теперь представьте несметное число бриллиантов разных размеров и оттенков. Получилось? Молодцы. Далее выбираем одну из граней нашего гиганта и начинаем формировать всяческие затейливые нагромождения из имеющихся у нас разнокалиберных кристаллов. Впечатлило? Если бы у меня имелся рот, то наверняка я бы его широко распахнула от потрясения увиденным великолепием. Но я была совершенно спокойно, просто и без затей отметив про себя, что тут восхитительно.
Итак, передо мной простиралось пространство многогранного рельефа, убегающего к горизонту, искрящегося, переливчатого, вобравшего в себя всю имеющуюся у мироздания цветовую гамму. Небо не имело определенного цвета, оно, подобно северному нашему сиянию, колыхалось розовым, сиреневым и голубым переливом. В половину этого неба в дымчатом ореоле, величественно плыл невообразимых размеров голубой гигант. Невысоко над линией горизонта, скромненько пристроился красненький карлик. Отсюда такая невероятная красочность небесного покрова. Оторвав завороженный взгляд от светил, я стала внимательно осматриваться. Помимо замысловатого рельефа, я начала
