Путевые заметки благородного пса

и заботой, и я снова ожил, простив всем и всё.
     На следующий день я уже вёл активный образ жизни, вкусно отобедал, обнюхал всё доступное прибережье пруда и даже познакомился с деревенской девочкой, извините, сучкой. Я ей очень понравился, ещё бы: благородный, городской пёс! А вечером я ещё и подружился со своим уличным соседом. Верный оказался довольно дружелюбным ко мне, после того как ему объяснили, что я свой.
      Через день или два, уже не помню, родители опять начали собирать вещи. Значит снова куда-то собрались. Куда можно собираться? Домой! Я уже начал радоваться, настроение и активность моя повысились. Нас отвезли на железнодорожный вокзал, попрощались с нами, и мы пошли со всеми своими вещами на перрон. 
   Остаётся двадцать минут до прибытия поезда Иркутск – Киев, а куда он прибудет всё никак не объявляют. К тому же только теперь я только понял, что мы едем не домой, а в Екатеринбург! Папа уже успел сходить пять раз на вокзал, посмотреть расписание – поезд опоздал на двадцать минут. И купил газировку на второй платформе. Я немного струхнул, когда его закрыл поезд Владивосток – Москва, прибывший к перрону, и я чуть было его (папу) потерял из виду. Но он всё же к нам вернулся, и я успокоился. Наш поезд после неприятного ожидания всё же подали тоже к перрону. Мы отправили папу договариваться о моём проезде в этом поезде. Проводница категорически отказалась меня везти, поэтому ему пришлось договариваться с начальником поезда. И на этот раз он договорился, хотя его и не было минут десять. Погрузились мы в вагон, и тут выяснилось, что нам продали два боковых места, но не рядом, нижняя полка в одном месте, а верхняя в другом…
       Кое-как устроившись, мы стали ждать проводницу. Поезд тронулся, мы поехали. Папа сходил к начальнику поезда, заплатил семьдесят восемь рублей и принёс квитанцию. Но, к моему несчастью, в Тюмени в поезд сели ревизоры. Поэтому меня, уж как я не сопротивлялся, но снова посадили в клетку. На этот раз ревизоры попались очень уж неторопливые. Я просидел в клетке около двух часов! Да и то родители не выдержали, прислушались к моим мольбам, взяли меня на руки, прикрыв меня маминой сумкой. Три оставшихся  часа до станции Свердловск, пролетели после этого как-то очень быстро.
       В Екатеринбурге нас снова встретили, снова посадили в машину, и снова куда-то повезли. На этот раз оказалось, что жить мы будем всё же в городе. Шумные улицы, индустриальный пейзаж, запахи человеческой деятельности – всё это было намного привычней для меня. К тому же квартира оказалась с водопроводом, с ванной и в пятиэтажке. Почти как дома. В комнате, где нам предложили жить, я сразу заприметил петуха, как потом оказалось игрушечного, но было поздно, я его уже обнял и высказал ему всё, что у меня наболело на душе. 
    Всё было хорошо, только вот вода там оказалась ужасной! Впрочем, как и во всём Екатеринбурге. Да и хозяйка квартиры, весьма преклонного возраста уж чересчур заботилась обо мне. Когда мама с папой уезжали осматривать город она меня кормила тем чего я не ем. Не ем не потому, что не могу, а потому что нельзя. Салом и овсяной кашей, какими-то фруктами и овощами. Родители ей никак не могли объяснить, что «ну ест же» не означает что мне это можно. Один раз меня взяли с собой покататься по ночному городу, правда, из машины не выпускали, бросая меня одного, но возвращаясь с красивыми фотографиями. Нет, вру! Один раз меня с собой взяли. Подняли на какой-то из сороковых этажей и пытались показать мне город сверху! Я с детства боюсь высоты (уже не помню почему), а они меня заволокли! Благо начался дождь, и они всё же решили меня снова вернуть на землю. А то виды красивые им подавай, на город с высоты птичьего полёта, с небоскрёба…
      Эти три дня пролетели для меня как-то… даже не знаю как это сказать… неспокойно, хотя родители меня и пытались подбодрить, рассказывая о своих впечатлениях. Маме понравился город. Но когда нас повезли снова на вокзал, я был готов уже ко всему. Только не к тому, что меня повезут домой…
      А ведь на самом деле могло случиться именно так, просто я настолько устал, что мне было уже всё равно. Я не удивился тому, что проводница абсолютно спокойно отреагировала на меня и сказала спрятать мою клетку. Я не удивился тому, что она запросила за свои услуги пятьсот рублей, и абсолютно не удивился тому, что папа насобирал ей эту сумму всей имевшейся у него бумажной наличностью. Монетами у него оставалось сумма, которая позволила бы ему с мамой доехать на маршрутке до дома. Я уже не обращал внимание на пассажиров, я спал у папы в ногах, я спал один на полу, я спал один на полке.  
     Моё тело покрылось прыщиками. Аллергическая реакция, которой мама очень огорчилась. Но папа её успокаивал, что это из-за воды. У него у самого вся морда, извините, лицо было в таких прыщиках. Нас с папой выручила невкусная тюменская вода. Какой же она оказалась живительной! Теперь я только понял, что всё познаётся в сравнении. Как я соскучился по дому! По своему дому, по нашей, самой вкусной, чистой и полезной красноярской енисейской воде!
     Но тут, как же без них?! Снова в поезд сели эти злосчастные ревизоры. Интересно, есть ли от них какая-нибудь польза? Меня положили с мамой на верхнюю полку, а папа всячески их (ревизоров) выслеживал. И ведь обнаружил же! Он вовремя дал нам с мамой сигнал, и мы молча, спрятались под одеяло. Это было трудно, страшно и скучно, но я героически это перенёс. И когда они ушли, меня торжественно вернули, пусть и на качающийся, но пол.
     Вторую ночь в поезде я воспринял как… Да никак я её не воспринял, просто лёг спать. Утром все начали собирать свои вещи. Это могло означать только одно. Поезд куда-то приехал, и дальше он не поедет. Куда мы могли приехать? У меня было только два варианта: в Москву или домой. Я больше склонялся к первому варианту. Но когда мы вышли из вагона, нас встретила моя горячо любимая бабушка! Свой восторг я до сих пор не могу описать! Потом мы уже по моему, по нашему любимому Красноярску пройдя несколько, столь неописуемо благоговейных метров, сели к дедушке в машину! То, что машина отказалась заводиться, меня нисколько не обеспокоило. Главное я был со всеми мной любимыми людьми, несравненно ближе к дому. Машина всё же завелась, благодаря усилиям нашего опытного дедушки и, буквально через пол часа, я оказался дома! Теперь я понял истинное значение этого слова. Дом! Курорт для меня не стимул! Дом – вот то, что даёт мне силы, то, что имеет смысл, то, что я не променяю ни на что!
    Теперь я снова привёл в порядок свой распорядок дня, снова питаюсь привычной пищей, снова пью свою воду, со мной рядом мои любимые люди,  и я снова горжусь, что здесь родился, что здесь и живу…

17.07.09