своё снисходительно-ироничное неудовольствие напавшему на неё супостату. Голова, будто, хотела сказать ему – опомнись изверг, и прекрати нападать. Нет, голова не молила, ни о какой пощаде изверга, она стойко переносила все тяготы и лишения от вражеского нападения на неё. И третий раунд боя с головой был проигран.[/b]
В неистовой схватке с головой милиционер, всё же, потерпел поражение и отступил. В борьбу с туловищем, где крепилась злополучная голова и со всеми остальными частями тела, он не вступал, видимо считал, что все остальные части этого тела не мешают движению пассажиров, поэтому все претензии у милиционера были к одной только голове. Такое обстоятельство и вынудило его так жёстко разбираться с головой. Ну, возможно ещё, и потому, что много сил израсходовал он на бой с головой, что их уже не стало, чтобы вступать в борьбу с его совсем не хилым, не обещавшим лёгкой победы, туловищем. Закончив схватку с головой и не совладав с нею, ничего не добившись от неё, ни её пробуждения, ни её отрыва с плеч долой. Раздосадованный и огорчённый своим поражением милиционер, тем, что так и не смог одержать убедительной победы над головой – отбросить её с прохода; оставил её в покое, там же, где она находилась до него. На прощание, окинув её злобным, негодующим взглядом, едва удерживаясь от нового нападения на неё, чуть не надорвавшись от неё, он стремительным шагом пошёл догонять своего товарища. Ну, не упасть же ему в изнеможении перед головой, начав четвёртый раунд боя с ней. А может быть, всего лишь, от скуки и безделья, он решил поразмяться и взбодриться так.
В этой яростной схватке, голова отстояла своё превосходство в силе и своё предназначение быть на том месте, где она есть, не смотря, ни, на какие, угрожающие ей обстоятельства, подобные случившимся с ней, оставаться на плечах. А напавший на неё супостат, вознамерившийся сорвать её с плеч, ничего не добившись, был вынужден отступить. Ну, нельзя же, на самом деле, отбросить с прохода голову, без органически прочно связанного с ней, остальной плоти – тела. Никто, из малочисленных пассажиров, с недоумением посматривающих на происходящее, не решался вмешиваться в этот процесс и подсказать рассвирепевшему милиционеру очевидную истину, уведомить его, что, дескать, не гуманно так обращаться с головой, тем самым избавить голову от яростного нападения на неё. Они боялись, возможно, попасть под горячую руку супостата, и оказаться на месте этой головы.
А голова и далее, так и продолжала свой путь куда-то в неизвестность, безжизненно, без выражения на лице с взъерошенными волосами, свисать между сидениями, как, ни в чём не бывало. Хотя с ней обошлись на этот раз не так бережно, как до этого обходились с ней проходящие по вагону пассажиры, будто не глумились над ней вовсе.
[/justify]
