По узким переулкам базара неторопливо шагал грузный мужчина в чёрном плаще и цилиндре. Он любопытно озирался по сторонам, заглядываясь на палатки, защищённые несколькими слоями сетчатых навесов от солнца, выискивая что-то на бесконечных рядах лавок.
- Где же они?.. – бормотал он. – Они должны быть где-то здесь…
Не найдя на прилавках того, что ему было нужно, он делал элегантный разворот на каблуке начищенных чёрных туфель и продолжал неспешно иди, рассекая своей высокой фигурой толпу на два потока, как валун посреди реки. Погрузившись в раздумья, он прятал руки за спину и начинал напевать низким голосом себе под нос:
На сопках седовласых великанов… канов…
Тратили мы дни вдвоём с тобо-ой…
Услышав пение, продавцы улыбались ему и звонкими голосами зазывали к себе, но он демонстративно отворачивался, морщась от их отвратительных, грязных, беззубых, поросших щетиной рож. Он вышел из узкого прохода на более широкую улицу, по которой, шумно галдя, расплескался поток людей, пришедших сюда с самыми разными целями. Здесь были и заезжие туристы, рыскавшие в поисках сувениров, и семейные парочки с детьми, с серьёзным видом пытавшиеся удержать своих отпрысков от идеи убежать куда-то подальше и потеряться в плотном людском потоке. Были и такие же, как он, одиночки, выглядывавшие среди товаров что-то особенное, нужное только им. Из забегаловок, вклинившихся в нестройные ряды ларьков, палаток и магазинов, тянуло аппетитным мясным ароматом дешёвой еды. Мужчина не обращал на них внимания; он шёл дальше, внимательно оглядывая ассортимент торговых прилавков. Особенно его интересовали палатки старьёвщиков с антиквариатом: у таких он останавливался подольше, бегая глазами по белым полям с потускневшими от времени железками. Иногда он даже заговаривал с продавцами.
- Скажите, пожалуйста, у вас есть латунные запонки? – спросил он в одной из таких лавок.
- Запонки? Пожалуйста. Вот, - ответила ему женщина за прилавком и вытащила с полки стенд с запонками, прикреплёнными к замшевому полотну.
Мужчина нахмурился, изучая товар.
- Нет, такие мне не подходят, - буркнул он недовольно. – Мне нужны… Не совсем такие.
- Ну как же: вот запонки из латуни, - удивилась продавщица, показывая на нижний ряд запонок на полотне. – А вот эти – из золота. Отличный подарок вашей жене, и родителям понравятся. Посмотрите, как они блестят…
- Вы не понимаете… - мужчина потряс головой и спешно покинул лавку.
«Мда, а Сергей Николаевич говорил, что на этой улице точно их видел…» - думал он. – «Если я не найду их, то не знаю вообще, можно ли дальше ему доверять!» Поправив цилиндр, покосившийся набок, грузный мужчина продолжил поиски. В следующих двух лавках нашлись только серебряные запонки, а продавец в третьей попытался впарить ему позолоченные железные.
- Вы за кого меня тут держите?! – закричал на него мужчина. – Да вы бы хоть знали, кто я такой!.. Я непременно этого так не оставлю!
Погрозив испуганному старичку кулаком, он вышел на улицу. Поток людей прибывал: близился полдень. Мужчина вздохнул, вытирая со лба пот.
«Всё, обследую ещё тот переулок и возвращаюсь обедать. Должно быть, Серёжа совсем ничего не смыслит в деле…»
Он дошёл до самого конца улицы - здесь она упиралась в старинную готическую церквушку, раздваиваясь, как язык змеи. Мужчина повернул налево, так как по этому пути можно было, сделав крюк, вернуться сразу к воротам рынка. Такая незамысловатая конфигурация маршрута показалась ему самой подходящей. Вдруг звонкий крик полоснул ему по ушам.
- Сюда! Все сюда! – голосил тощий продавец в фартуке, стоявший около перевозной лавки на колёсах. – Сувениры, украшения, книги, товары из кожи! Только лучший комиссионный товар! Ключи, кошельки, портфели, запонки…
- Запонки! - воскликнул мужчина в цилиндре. – Это интересно… Запонки! – он развалистым шагом засеменил к лавке.
- Сувениры, украшения, самые скромные цены… Здравствуй, друг! Не желаешь приобрести отличный кожаный портфель? – продавец широко улыбнулся ему жёлтыми зубами. У него была густая седая щетина и игриво блестевшие, бегающие карие глаза.
- Не нужны мне ваши портфели! – отмахнулся мужчина.
- О как! Действительно – к чёрту портфели! Кому они вообще сдались? – продавец извинительно скривился, понимающе кивая головой. Может, тогда кошелёк? У нас есть коллекция кошельков, принадлежавших семье испанской…
- И кошельки не нужны, - прервал мужчина в плаще. Запыхавшись, он опёрся одной рукой на борт лавки-фургона. – Запонки. Вы сказали, что у вас есть запонки. Я хочу посмотреть.
Продавец засиял.
- Отлично! Какая удача! Конечно же, у меня есть запонки. Ты не поверишь, как же тебе повезло! Пройдём внутрь… Как тебя зовут?
- Зовите меня Пётр Игоревич, - важно прогудел гость, приподняв цилиндр двумя кончиками пальцев.
- А моё имя Хенкель, - улыбнулся продавец. – Пойдём, Пётр, я покажу тебе такие запонки, которых ты не видел никогда!
Чтобы войти внутрь, требовалось взобраться в вагончик по маленькой деревянной лестнице из трёх ступеней, приставленной к дверному проёму. Эта задача оказалась не такой уж и простой для тяжёлого Петра Игоревича. Оказавшись в полутёмном помещении, заставленном стеллажами со старьём, он облегчённо выдохнул.
- Прохладно тут у вас…
- А то! – воскликнул Хенкель. – Итак, запонки. Вот эту коллекцию держал один очень знатный владелец ресторанов… Здесь бронза, медь и латунь, - он аккуратно поставил перед покупателем белый стеллаж. Пётр Игоревич приступил к его изучению.
- А вот это в прошлом году пожертвовала нам одна дама… Не буду, с твоего позволения, называть её имя. Здесь очень большой выбор серебра.
Пётр Игоревич причмокнул губами.
- Неплохо, неплохо… Вы долго собирали такую коллекцию?
Хенкель замялся.
- Ну, разумеется, на это ушло некоторое время! Качественный товар ведь не терпит спешки, правда?
- Однозначно, - сказал Пётр и слегка улыбнулся. Да, этот гражданин, похоже, разбирается в вопросе. Хенкель посмотрел в сторону, ожидая его действий.
- Если хочешь, я могу также показать коллекцию портсигаров, отоб…. Пожертвованных этой самой дамой. Есть медные с железной прослойкой, серебряные полосатые, бронзовые с узором…
- Нет, меня не интересуют портсигары, - перебил его Пётр Игоревич. Он стал важно прогуливаться по лавке, глядя на стенды. Вдруг он остановился, зацепившись за что-то взглядом. В томных светло-голубых глазах будто произошёл маленький взрыв. – А эти? На них можно взглянуть?
Хенкель присмотрелся к полке.
- А, это? Это тоже отличные запонки. Они достались мне в числе прочего в наследство от деда… Упокой Бог его душу. Что, хочешь взглянуть?
- Да, хочу, - Пётр Игоревич качнул головой, пожирая стенд взглядом.
Хенкель подошёл к полке, вытащил широченную доску, на которой было закреплено несколько украшений из железа, помятые старые монеты и около десятка тусклых, выцветших от времени запонок. Он поставил его на прилавок, и Пётр Игоревич сразу же склонился над ним, внимательно изучая товар. На одной из пар запонок взгляд мужчины резко остановился. Его брови поползли вверх, а бесцветные глаза расширились, потеснив на лоб худые острые брови. Он снял запонки с крючка и, щурясь, осмотрел в свете солнечного луча, исходившего из щели.
«Чёрт возьми!» - подумал Пётр Игоревич. – «Это ведь именно то, что нужно!»
- Эти, - поспешно сказал он. – Сколько вы хотите за эти?
Хенкель довольно улыбнулся. Он-то не думал, что и на запонках можно что-то заработать.
- Прекрасный выбор! Да, они всегда выделялись в коллекции моего деда… Пятьсот рублей. Может, звучит, конечно, дорого, но ведь знаешь – мой дед…
Пётр Игоревич ошарашено смотрел на него выпученными глазами.
- Пятьсот рублей?! Вы что?.. Вы… Я не куплю это за такую цену.
Хенкель ухмыльнулся.
- Да ну! Ты, наверное, плохо знаешь моего деда. Разве он стал бы носить запонки дешевле пятисот рублей? Нет, мой дедуля не такой, у него было всё в порядке со вкусом, – он нарочито громко засмеялся, запрокидывая голову назад. - Хорошо, сколько за них дашь?
Пётр Иванович задумался, переводя свои рыбьи глаза в потолок. Он поднёс запонки к самому носу, восхищённо изучая каждую бороздку на потускневших круглых кнопках.
- Хотя бы миллион сто пятьдесят тысяч, - выпалил он, таращась на запонки. – Миллион сто пятьдесят тысяч и мой дом.
Хенкель резко замолк и уронил челюсть. Он поморгал глазами, глядя на покупателя.
- Прости, что? Сто пятьдесят тысяч… чего?
- Миллион сто пятьдесят тысяч рублей, чёрт возьми! – бордо воскликнул Пётр Игоревич. – И мой особняк на бульваре Ловцов, в паре кварталов отсюда. В столице меня имеется капитал, достаточный для приобретения этой реликвии… Но находясь в этом городе, к сожалению, могу предложить только недвижимость, чтобы покрыть цену полностью.
Хенкель замотал головой. Он не мог поверить своим ушам.
- Прости, друг… Я не понимаю… Ты, значит, настолько богат?
Пётр гордо выпятил тучную грудь.
- Да, я имею определённое состояние… - заметил он. – Так что, согласны ли Вы на моё предложение?
Хенкель начал приходить в себя. Он и не знал, что встретил такую крупную рыбу. И теперь этот толстяк хочет отдать ему за дурацкие запонки целое состояние! Да они же не стоят больше трёхсот рублей! Они ведь даже не из золота!
- Ну, конечно, если ты… Если Вы не против… Я… С радостью…
«Что ты несёшь!» - закричал его внутренний голос. – «Какое «не против»? Ты не видишь, что он только за? Ты сейчас спугнёшь его!»
- Я заплачу вам миллион сто пятьдесят тысяч наличными, - уверенно сказал Пётр Игоревич. – И отдам ключи от дома. Адрес написан на брелке. Придёте, скажете консьержу, что я продал Вам этот дом.
Он раскрыл плащ, и Хенкель увидел под ним пояс из пачек оранжевых купюр. Глаза продавца округлились. Пётр Игоревич отстегнул пояс и вывалил все пачки на прилавок. Затем он залез в карманы плаща и вытащил оттуда ещё несколько пачек. Наконец, он достал из кармана брюк ключи и со звоном положил их перед ним.
- Вот. Можете пересчитать, если хотите, - прокряхтел он облегчённо. Теперь, когда Пётр Игоревич выложил из-под пальто все пачки, он выглядел куда менее грузным, хотя до стройности ему всё равно было далеко.
Хенкель ошеломлённо смотрел на кучу денег.
- Ага, - сказал он и быстрыми движениями пальцев, как карточный крупье, начал пробирать пачки купюр, считая количество банкнот в каждой из них. У него ушло всего две минуты, чтобы убедиться, что перед ним действительно лежит один миллион сто пятьдесят тысяч рублей, и купюры были настоящими.
Хенкель выдохнул. Внезапно в нём проснулось странное чувство, которого он, казалось, никогда не испытывал раньше. Он заворожённо смотрел на кучу денег перед собой, испытывая странное уважение к человеку, который принёс всё это сюда. Как же ему не страшно было расставаться с такой кучей денег? Он выглядел совершенно спокойным, и определённо знал, что делать. Возможно, что-то здесь было не так.
- Знаете, - сказал Хенкель, ухмыльнувшись. – Так не пойдёт. Я не продам вам эти запонки больше, чем за восемьсот тысяч.
Пётр Игоревич встрепенулся. Он не верил своим ушам. Как этот выскочка смеет за такую вещь предлагать столь ничтожную цену?!
- Восемьсот тысяч? Вы смеётесь? Один миллион сто
