Знаки

      В наши дни быстрая возможность доступа почти к любой информации открывает невероятные возможности для самообразования. Информационное изобилие создаёт благословенную среду для меня — извечно голодной к словам и жадной к впечатлениям. Я могу стойко переносить физический голод, но информационный — моя маленькая смерть. День, не принёсший ни одного «открытия чудного» — прожит зря.

      Приглядевшись внимательно к слову «самообразование», фантазия включается полным ходом, рисуя образ причудливого нароста, надёжно облепившего ствол мозга. Нарост увеличивается в размерах, тянется вверх (неужто пробивается к свету?), приобретая, в конце концов, извилистую форму рогов. «Мегаэнциклопедия Кирилла и Мефодия» услужливо просвещает-насыщает: РОГА — символ сверхъестественной силы, божества, силы души или жизненного принципа, возникающего из головы. Сила рогов может быть благодетельной или вредоносной, в зависимости от обстоятельств. Киваю осторожно рогами. Малефисента, блин.

      Вера в сверхъестественное предполагает определённый склад ума. Можно ли обойтись без этой веры? Вполне. Но тогда, наряду с заблуждениями, истинно невиданные (и вместе с тем важные) вещи попросту выплеснутся строгим рацио прочь: ему ли нянчиться с лепечущим ребятёнком? В числе прочих — и метафоричный язык поэзии. Кто как не поэты — истинные колдуны-ведуны, путешествующие тропой Трояна — способны показать нам мир, буквально вывернутый наизнанку, где каждая ниточка связана друг с дружкой причудливым узором бытия. Рассмотреть необычный узор во всей красе помогает тот самый, мистический склад ума — оба гармонично совпадают как ключик и дверца. Другие ключи здесь не подойдут, например, у людей прагматичных, слишком приземлённых,  поэзия находится не в почёте: нет времени вникать во всякие там тонкие материи — какая ещё тропа Трояна, важнее дорожной пробки ничего на свете нет!

      Погружение в сверхъестественное — это выход за пределы чувств.  Надо быть немножко сумасшедшим, чтобы видеть так.
   
      Поэзия — это особый вид мышления. Ребёнок видит неизвестный предмет — шар на лампе — и, присоединяя его к впечатлению познанному, называет шар «арбузиком». Поэт видит особое движение верхушек деревьев и, находя в запасе впечатлений одно, наиболее подходящее к этому движению, говорит: «Верхушки деревьев засыпают».

      Поэты — проводники в другую реальность, которая представляет собой общность микрокосма и макрокосма. Слой за слоем впечатлений пробираются поэты к сердцевине истины — идее всеодухотворённости мира…

      Всё это приходит мне в голову при прочтении одного стихотворения Александра Твардовского.

Такою отмечен я долей бедовой:
Была уже мать на последней неделе,
Сгребала сенцо на опушке еловой, —
Минута пришла — далеко до постели.

И та закрепилась за мною отметка,
Я с детства подробности эти усвоил,
Как с поля меня доставляла соседка
С налипшей на мне прошлогоднею хвоей.

И не были эти в обиду мне слухи,
Что я из-под ёлки, и всякие толки,—
Зато, как тогда утверждали старухи,
Таких, из-под ёлки,
Не трогают волки.

Увы, без вниманья к породе особой,
Что хвойные те означали иголки,
С великой охотой,
С отменною злобой
Едят меня всякие серые волки.

Едят, но недаром же я из-под ели:
Отнюдь не сказать, чтобы так-таки съели.
                                                    <1966>

      Понятно о каких «волках» идёт речь в стихотворении, достаточно ознакомиться с ключевыми моментами биографии поэта. Понятна и горечь, сквозящая в словах. Понятен (и особенно приятен) озорной огонёк, мелькнувший в последних строчках... Но совсем не понятна тема ели.

      Отправной точкой для поиска дополнительной информации послужила, странная, на первый взгляд, строчка: «…я из-под ёлки, и всякие толки…». Стало ясно, что это может быть связано с каким-то народным поверьем, но вот с каким? Что собой символизирует ель? Какую роль она играла в жизни наших предков? Автор намекает на некую «особую породу» людей: «Таких, из-под ёлки, не трогают волки». Что имеется в виду?

      В космогонических представлениях древних славян лес определял весь уклад жизни.

      В языческие времена из дерева делали буквально всё, от самого жилища до ложек и пуговиц. Кроме того, лес давал дичь, ягоды и грибы в огромном разнообразии. Но помимо благ, даруемых человеку, дикий лес всегда таил немало загадок и смертельных опасностей. Идя в лес, всякий раз надо было быть готовым к встрече с его хозяином — Лешим. "Леший" на старославянском языке означает "лесной дух".

      Леший — существо могущественное, вездесущее, обладающее властью не только над лесом, но и над многими важнейшими сторонами человеческого бытия.

      В каждом лесу — свой лесной дух. Леших в лесах может быть великое множество, от самых маленьких до старшего лесовика — великана. Обычно «старший лесовик» («лес честной – царь лесной») предстаёт величественным стариком в белых одеждах. Он справедлив и «праведен», без причины не тронет человека. У него белая борода, высокий колпак, а в руках — кнут, пощёлкивая которым он может гнать стадо волков (согласно поверьям, волки находятся под властью лесного царя).

      Что касается ели, то тут всё просто. Она является главным пристанищем лешего. Как сказал другой поэт: «Темень тут вечная, тайна великая, солнце сюда не доносит лучей…». Самое подходящее место для лесного духа.

      Таким образом, Твардовский намекает на своё «лесное» происхождение. Ребёнок родился под елью (сакральное дерево, как выяснилось ранее). К малышу, мокрому и голенькому, враз прилипли хвойные иголочки, щедро рассыпанные на земле, делая его похожим на маленького лешонка. Всё это — знаки особого благоволения лесного духа. К сожалению, в нашей реальности знаки могут обернуться для носителя «долей бедовой».