сказать, что сын Грейга - Алексей Самуилович ( 1775 - 1845 гг. ) также стал знаменитым - он участвовал во многих морских сражениях, командовал Черноморским флотом, был губернатором Севастополя и Николаева, основал Пулковскую обсерваторию под Петербургом.
Возвращаясь к театру военных действий со шведами, скажу, что уже в начале августа 1788 года король Густав III был вынужден вместе с войсками удалиться восвояси..., кроме того положение короля "подкосил" июльский заговор в Швеции.
Через год после Гогландского сражения в Балтийском море состоялся Эландский бой ( 15 июля 1789 года у южного края острова Эланд ). В этой битве русским флотом командовал адмирал Чичагов ( Василий Яковлевич, 1726 - 1809 гг. ). Умело маневрируя своими двадцатью кораблями ( в сумме на них находилось около 1500 артиллерийских орудий ), адмирал сумел "малой кровью" ( убитых и раненых было 210 человек ) одержать победу над значительно превосходящими силами противника.
С именем адмирала Василия Чичагова связана история, согласно которой во время аудиенции у Екатерины II он начал рассказывать Императрице о выигранной морской битве. Адмирал так эмоционально увлёкся, описывая все перипетия боя, что, позабыв об этике и правилах приличия, начал обильно материться. Опомнившись, Чичагов смутился и принялся просить прощения, но Екатерина тактично сделала вид, что не поняла непристойных выражений и сказала: " Ничего, Василий Яковлевич, продолжайте; я ваших морских терминов не разумею".
21 октября 1788 года кабинет-секретарь Храповицкий записал в своём дневнике слова Императрицы:
"...Со всеми помирюсь, но никогда не прощу королям шведскому и прусскому: первому возвратила земли Императрица Елизавета, а второму я. Из сего выйдет, что они того лишатся".
Как это ни странно, но даже в те времена государство не забывало о своих воинах. Читаем далее в дневнике А.В.Храповицкого от 2 ноября:
"Приказано потребовать сведения о побитых и раненых во время морского сражения со шведами, дабы определить содержание вдовам, сиротам и увечным".
По ходу войны к обеим воюющим сторонам подключились ещё ряд стран и противостояние уже продолжалась в основном на море, вплоть до лета 1790 года.
Всё закончилось сокрушительным поражением русского флота во Втором Роченсальмском сражении ( 28 - 29 июня в Финском заливе ). Эта битва считается одной из крупнейших военно-морских операций. К сожалению, русский флот из-за самоуверенности и легкомыслия вице-адмирала Нассау-Зиген ( Карл Генрих Николай Отто, 1743 - 1808 гг. ) совершил ряд ошибок, что и привело к роковым последствиям - было убито, ранено и пленено около 7400 человек, потоплено, сожжено или взято на абордаж 64 русских корабля, захвачена в качестве трофея треть русского флота - 22 боевых корабля, в том числе флагманский корабль Нассау-Зигена "Катарина". Шведские потери составили 4-6 потопленных кораблей и около 300 человек убитыми и ранеными.
Но вскоре по совсем неожиданной инициативе победителя в последнем сражении - "брательника" Густава III был заключён Верельский мирный договор ( 3 августа 1790 года ), согласно которому все стороны территориально "остались при своих"... После подписания мира стороны расстались, как лучшие друзья... За что боролись ? Столько людей "положили"...
Воевавшей на два фронта ( ещё продолжалась война с Турцией ) Екатерине это было очень кстати. Вот что она пишет князю Григорию Потёмкину, командующему войсками на юге России:
"Одну лапу из грязи мы вытащили, как вытащишь другую, пропоём аллилуйя... Ласкательно из твоих уст слышать, что ты оный ( Верельский договор. - И.Ш. ) приписываешь моей неустрашимой твёрдости; как инако быть императрицей всероссийской, имея шестнадцать тысяч вёрст за спиною и видя добрую волю и рвение народное к сей войне".
В марте 1792 года шведский король будет смертельно ранен в королевской опере. Обстоятельства его смерти позднее будут обыграны в опере Джузеппе Верди "Бал-маскарад".
Так вот, с первого же дня после объявления Екатериной II манифеста о войне со Швецией, великий князь Павел Петрович выехал в армию - в Выборг. По дороге он отправил своей жене следующую записку:
"Моё дорогое сердце, мой друг, я ничего не могу сказать вам, вы видели моё горе, мои слёзы; всю мою жизнь я такой в отношении к тебе. Пока я жив, я не забуду того, чем обязан вам. Во имя Бога отдайтесь Тому, кто хранит нас; пусть Он будет вашим утешением, вашим защитником во всём. Прощайте !".
Прибыв в армию, великий князь очень быстро повздорил с Мусин-Пушкиным ( "две хозяйки на кухне" )..., можно себе только представить, что могло произойти, если бы ранее Павел Петрович всё-таки прибыл на турецкий фронт - командующему там князю Потёмкину он бы точно поперёк горла стал... Конечно, Императрица это всё понимала и предвидела.
10 августа 1788 года великий князь посетил и осмотрел сводный отряд лейб-гвардейских полков под командованием генерал-майора Татищева ( Николай Алексеевич, 1739 - 1823 гг. ). Это происходило у почты под названием Кнуте близ Выборга. Скорее всего это местечко именовалось так в честь конунг-коменданта Кнута Поссе, который ещё в далёком 1495 году оборонял крепость Выборг от войск деда царя Ивана Грозного - московского князя Ивана III Васильевича. Об этой удивительной истории, которая тесно перекликается с нашим недавним прошлым, я рассказываю в своей статье "Участник Парада Победы Владимир Поссе":
http://www.proza.ru/2015/06/24/221
"Повоевать" великому князю так и не пришлось..., лишь 21 августа он "въ первый разъ виделъ непрiятеля и понюхалъ ихъ порохъ" - в тот день от шведов "прилетело" поблизости несколько снарядов, убив лошадь..., и уже 18 сентября 1788 года Павел Петрович вернулся в Петербург.
На следующий год он опять начал "отпрашиваться" у матери уехать на войну со шведами, но Екатерина была непреклонна. Вот в чём-то ироничный и окончательный её ответ сыну ( от 11 апреля 1789 года, перевод с французского ):
"Voici, mon sher fils, ..... Вот, мой дорогой сын, мнение, которое вы спрашиваете относительно предстоящей кампании; она будет оборонительная, малой войной и ещё скучнее прошлогодней; вот почему, по совести, могу вам только посоветовать, чтобы вы вместо того, чтобы вызывать слёзы и печаль, разделяли бы в среде вашей дорогой и прекрасной семьи радость от успехов, которыми Всемогущему, как я надеюсь, будет угодно благословить наше правое дело. Прощайте ! Обнимаю вас от всего сердца, тронутая вашим образом действий".
Ну а 29 декабря 1791 года был заключён мир с Турцией ( Ясский договор ), согласно которому за Россией закреплялось Северное Причерноморье, включая Крым. На завоёванных там землях вскоре были основаны города Григориополь ( сейчас это в Приднестровье ), Тирасполь, Одесса.
11 июля 1792 года Мария Фёдоровна родила пятую девочку - великую княжну Ольгу ( ум. 15 января 1795 г. ), она проживёт всего два с половиной года. Бабушка была не очень довольна рождением девочки - "Много девок, всех замуж не выдадут..."
В это время у Павла Петровича была в самом разгаре "платоническая любовь" с Екатериной Нелидовой. Об этой женщине я вам расскажу гораздо позднее, а пока хочу привести отрывок из письма Марии Фёдоровны к своему другу Плещееву ( Сергей Иванович, 1752 - 1802 гг., друг великокняжеской семьи, путешествовал с ними по Европе, вице-адмирал ):
"Вы будете смеяться над моей мыслью, но мне кажется, что при каждых моих родах Нелидова, зная как они бывают у меня трудны, и что они могут быть для меня гибельны, всякий раз надеется, что она сделается во след второй m-me де Ментенон ( Франсуаза д'Обинье, 1635 - 1719 гг., была последовательно - воспитательница детей, официальная фаворитка, морганатическая жена короля Людовика XIV. - И. Ш. ). Поэтому, друг мой, приготовьтесь почтительно целовать у неё ручку и особенно займитесь вашей физиономией, чтобы она не нашла в вашем почтении насмешки или злобы. Я думаю, что вы будете смеяться над моим предсказанием, которое, впрочем, не так глупо".
Разлад в семье обострился до такой степени, что Мария Фёдоровна даже была вынуждена пожаловаться Императрице на своего мужа и его фаворитку. Екатерина II подвела великую княгиню к зеркалу и сказала:
"Посмотри, какая ты красавица, а соперница твоя petit monstrе ( маленькое чудовище. - И.Ш. ), перестань кручиниться и будь уверена в своих прелестях".
Нелидова и в самом деле была отнюдь не красавица, впрочем, и Павел Петрович был не Ален Делоном..., так что их душевный союз смотрелся внешне очень гармонично. Дело закончилось тем, что Нелидова по собственному желанию удалилась в Смольный монастырь, где ранее получила своё воспитание и образование.
Надо признать, что брак Павла Петровича и Марии Фёдоровны оказался очень плодовитым - при своей жизни Екатерина II увидела кроме двух старших внуков ещё и всех шестерых внучек..., а за несколько месяцев до своей смерти Императрица успела подержать на руках и ещё одного внука - третьего по счёту мальчика ( род. 25 июня, будущий Император Николай I, 1796 - 1855 гг. ), ну а уже после смерти Екатерины II родится четвёртый мальчик Михаил.
,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,
А что касается второго внука Екатерины II - Константина, то с целью выбора ему невесты осенью 1795 года по приглашению Императрицы в Петербург прибыла Саксен-Кобургская принцесса Августа ( 1757 - 1831 гг., герцогиня, бабушка многих коронованных особ, в числе которых королева Англии - Виктория ) с тремя дочерьми - Софией, Антуанеттой и Юлианной. Выбор пал на младшенькую и 15 февраля 1796 года состоялась свадьба великого князя Константина с принцессой Юлианной Кобургской ( после миропомазания - Анна Фёдоровна, 1781 - 1860 гг. ).
Чтобы далеко не отходить от принцессы Августы, хочу привести её письмо к мужу, где она рассказывает о впечатлении, которое произвёл на неё Гатчинский двор, обустроенный Павлом Петровичем:
"Мы были очень любезно приняты, но здесь я очутилась в атмосфере, совсем не похожей на петербургскую. Вместо непринуждённости ( aisance ), господствующей при императорском дворе, я нашла здесь стеснение ( gene ); всё было натянуто и безмолвно. Великий князь, который, впрочем, очень умён и может быть приятным в обхождении, если он того желает, отличается непонятными странностями, между прочим, дурачеством устраивать всё вокруг себя на старо-прусский лад.
В его владениях тотчас встречаются шлагбаумы, окрашенные в чёрный, красный и белый цвет, как это имеет место в Пруссии; при шлагбаумах находятся часовые, которые опрашивают проезжающих, подобно пруссакам.
Всего хуже то, что эти солдаты русские, переодетые в пруссаков. Эти прекрасные на вид русские, наряженные в мундиры времён короля Фридриха-Вильгельма I ( 1688 - 1740 гг., отец короля Фридриха II Великого, друг Петра I. - И. Ш. ), изуродованы этой допотопной формой. Русский должен оставаться русским. Он сам это сознаёт, и каждый находит, что он в своей одежде, в коротком кафтане с волосами, остриженными в кружок, несравненно красивее, чем с косою и в мундире, в котором он в стеснённом и несчастном виде представляется в Гатчине.
Офицеры имеют вид, точно они срисованы из старого альбома. За исключением языка, они во всём прочем
