...И с любовью ничто не сравнится,
Даже звезды не выше любви.
М. Танич
Любовь — это цветок свободы.
Ее нельзя схватить, если за ней гнаться.
Ее нельзя удержать или сохранить насильно.
Любовь — это совсем не то, что вы думаете...
Д. Рейнуотер
Всю ночь за окном шелестел дождь, но перед рассветом налетел ветер. Несколькими мощными порывами он разметал в клочья седые тучи, и высокое лазурное небо очистилось от горизонта до горизонта. Но забияка-ветер на этом не успокоился. Он спустился ниже, продолжая веселую игру. Прошумел в верхушках старых кедров, выпустив на свободу тучи легких коричневых чешуек. Поиграл гроздьями черемухи и боярышника, разнося по окрестностям одуряюще-сладкие ароматы цветущих кустарников. Уложил по земле ровным зеленым ковром высокую сочную траву, поплескался в хрустальной воде ручейка. Потом так же внезапно стих, и природа замерла в предвкушении нового дня.
Розовый краешек солнца выглянул из-за темного еще горизонта, и тысяча искрящихся лучей брызнула во все концы пробуждающегося мира. Зашумели в гнездах пташки, настраивая голоса к утреннему концерту. Зашевелились в глубоких норах звери, предчувствуя близкий рассвет.
Самый озорной лучик отделился от собратьев, рассыпавшихся радужным бисером по земле. Он галопом пробежал по изумрудной лужайке, на секунду задержался в капле росы на кончике острой травинки, превратив ее в сверкающий алмаз. Заметался по увитой плющом серой стене огромного старого замка, поднимаясь все выше, добрался до второго этажа и заглянул в приоткрытое окно спальни.
Это была длинная высокая комната со сводчатым потолком, украшенным лепниной с золотыми узорами, со стенами, задрапированными светлым шелком. Почти никакой мебели в комнате не было, зато она сплошь утопала в буйной зелени. Лишь в углу, на невысоком столике, были разложены умывальные принадлежности, да в самом центре стояла огромная кровать под балдахином. И стены, и кровать были сплошь увиты лианами. Цветов было так много, что, казалось, в воздухе порхают яркие разноцветные бабочки. Вдоль стен в кадках стояли фикусы, пальмы и множество растений с древесными стволами и разноцветными листьями. Растения были подобраны очень умело, потому что несмотря на обилие цветов, в воздухе витал лишь легкий приятный аромат, как будто хозяин воспользовался любимыми духами.
Озорной лучик быстро проник в комнату, но тут же запутался в окружающем его великолепии. Когда он наконец разобрался в обстановке, было поздно: человек уже проснулся, зашевелился на кровати и отодвинул полог. Крупная седая голова в ночном колпаке приподнялась над подушкой, будто к чему-то прислушиваясь.
И точно, этот человек был не единственным, кто бодрствовал в столь ранний час. По длинному коридору мимо совершенно незаметной, сливающейся со стенами охраны в сторону спальни шли двое. Первый — высокий, статный, с военной выправкой. Уже не молодой, но волос и бороды едва коснулась седина. Атласный халат, блестевший золотом вышивки, и усыпанная драгоценными каменьями шапка выдавали знатного вельможу. Это был визирь Хасан. Второй был толще и ниже, темен лицом и одет значительно беднее: в широкий халат дешевой парчи с затертыми рукавами и поношенную шапку. Он семенил следом за вельможей, пританцовывая от нетерпения, его черная козлиная бородка качалась в такт шагам. Временами он забегал вперед, но тут же спохватывался, и подобострастно кланяясь, спешно ретировался в арьергард процессии.
У двери визирь остановился, и чернобородый налетел на него сзади. В мгновение ока толстяк сказочно преобразился: лицо свело судорогой от испуга, он бухнулся на колени и заползал вокруг визиря, шепча то ли извинения, то ли заклинания.
- Да поднимись ты, проклятый лизоблюд, - властно махнул рукой Хасан и толкнул дверь. Едва дверь приоткрылась, лучик испуганно заметался по комнате, быстро вспрыгнул на подоконник, и легко, словно белый мотылек, умчался восвояси.
Но гордый вельможа даже не взглянул на маленький лучик. Не стал он обращать внимания и на дальнейшие манипуляции слуги. Уверенно переступил порог спальни и негромко произнес:
- Желаю много лет здравствовать Великому эмиру!
Возня на кровати усилилась, и белая голова повернулась к вошедшим:
- А, это ты, Хасан! Доброе утро! Заходи, рассказывай, что привело тебя ко мне в столь ранний час.
Человек удобнее уселся на кровати и внимательно посмотрел на вошедших. Но заметив перекошенное от поддельного страха лицо слуги, поспешно прибавил:
- И тебе, Марон, желаю здравствовать долгие годы!
Без всякого перехода страх был стерт с лица прислужника улыбкой счастья, как будто эмир зажег ее своим приветствием. Слуга засуетился, начал кланяться во все стороны и прославлять Великого эмира. Хасан нетерпеливо сверкнул глазами, эмир понимающе улыбнулся хорошо знакомой картине.
- Приношу извинения за столь ранний визит, - с достоинством начал визирь. - Но дела не ждут. Он подошел ближе, наклонился к правителю и прошептал тому на ухо несколько слов.
Гадливо скривившись от услышанного, Акбар предостерегающе посмотрел на визиря и повернулся к слуге:
- Вот что, Марон, отправляйся к Верховному судье и скажи ему, что сегодня мне нужен Совет в полном составе. Да не мешкай там, сразу же возвращайся — поможешь мне одеться.
Марон по привычке начал раскланиваться и суетиться, но недовольный Хасан сделал угрожающий жест, и слуга мигом испарился.
Когда за Мароном закрылась дверь, эмир повернулся к визирю:
- Опять этот Гротиус! Ну что мне с ним делать! Жаль мальчишку, да не люблю я самозванцев! И что он привязался ко мне! Как соль на незаживающую рану...
- Я все понимаю, Акбар, но почему ты не хочешь поверить?
- Ошибаешься, Хасан! Я верил, много лет верил, - с такой болью в голосе проговорил Акбар, что визирь удивленно приподнял бровь. - И каков результат? По- прежнему никакого! Нет, я лишь окончательно убедился, что все они обманщики и шарлатаны!
Визирь хотел что-то сказать, но эмира было не остановить.
- Магия — это сказка для взрослых, которые душой остались в волшебном мире детства, - от волнения эмир не заметил, как начал размахивать руками. - Чудес не бывает! Вот скажи мне честно: ты видел когда-нибудь чудо?
- Да, Акбар, - слегка склонив голову, серьезно ответил визирь. - Это твой прекрасный сад, который ты взрастил в самом сердце пустыни.
- Ну, это чудо рукотворное. Да и не чудо вовсе, - протестующе замахал руками эмир, машинально оглядываясь на окружающее его великолепие. - Я имею ввиду магию.
- Позволь не согласиться с тобой, Великий эмир, - Хасана было трудно обескуражить. - Магия — тоже дело рукотворное. Ведь все маги в конечном итоге — люди, хоть и не совсем обычные. Просто они знают нечто такое, что нам, простым людям, не ведомо. И действуют по неизвестным для нас законам природы.
- Значит, по-твоему, Гротиус необычный? - поднял бровь эмир.
- По-моему, да. Разве он не доказал этого тысячу раз?
- Ну, лично мне он ничего не доказал, скорее, наоборот... - насмешливо проговорил Акбар.
- Не стану больше спорить, Великий эмир. Осмелюсь лишь высказать свое мнение. Я считаю, что и прорастание семени, и излечение больного, и предсказание погоды — все эти, казалось бы, обычные и привычные нам действия — не что иное, как магия. Все мы немножко маги.
- Вот именно, немножко, - поджал губы эмир и повернулся к открывшему дверь без всякого стука слуге. - Ну, давай что ли умываться, - заторопил он запыхавшегося Марона.
- Увидимся на совете, - визирь слегка кивнул и заспешил прочь.
* * *
Завтрак проходил на крытой веранде, больше напоминающей оранжерею. Здесь были собраны совсем другие, не такие, как в спальне у эмира, экзотические растения с крупными, яркими и такими ароматными цветками, что окна были открыты круглосуточно. Вдоль стен через равные промежутки стояли мраморные статуи, изображающие сценки из жизни.
А в противоположном от входа углу весело журчал фонтан. Когда-то очень давно, сразу после свадьбы Акбара, заехал к ним странствующий мастер. Залюбовавшись на юную супругу эмира, мастер за пару дней создал не просто фонтан — произведение искусства. А вот плату за работу, как ни упрашивал его удивленный Акбар, так и не взял.
- Это свадебный подарок, - сказал мастер, - А за подарки награда не положена. Так и уехал странный мастер, а фонтан до сих пор радует окружающих красотой.
Высокая стена их дикого камня, искусно выделанные цветущие деревья и прекрасная девушка с кувшином, из которого звонкими упругими струями и днем, и ночью текла с тихим журчанием вода. Даже сейчас было заметно сходство сидящей за столом женщины с каменной девушкой. Красивые длиннохвостые птицы на каменных деревьях отличались от живых только неподвижностью. Неподалеку от фонтана важно расхаживали такие же птицы, но настоящие, гордо поигрывая великолепными хвостами.
Но сегодня красота оставляла равнодушными завтракающих на веранде супругов. Акбар сидел в задумчивости, едва прикоснувшись к блюдам. Зулейма не отрывала взгляда от тарелки.
- Я знаю, что ты сердишься, - прервал молчание эмир. - Но ведь он самозванец! Посмотри: я дожил до седых волос, - и Акбар указал на непокрытую голову. - Но до сих пор не встретил ни одного настоящего мага. Или это случайность? Нет, их просто не существует!
- И что ты с ним собираешься сделать? - прерывающимся от волнения голосом спросила Зулейма.
- Ничего, просто велю его казнить. Отрубить голову, а что? - испытующе посмотрел на супругу эмир.
- Как можно, Акбар, - испугалась Зулейма.
- А почему бы и нет? Впрочем, и действительно, казнить нельзя, - наигранно вздохнул эмир. - Нет никакой возможности.
Зулейма бросила на супруга вопросительный взгляд.
- Ты ведь выпустила его вчера вечером, - вкрадчиво сказал эмир, явно наслаждаясь произведенным эффектом. - И он позорно бежал, не удосужившись применить хоть что-нибудь из того богатого арсенала магических приемов, которыми якобы обладает. И путь его затерялся среди множества пыльных дорог...
- Так ты все знаешь? - широко раскрыла глаза Зулейма.
- Ну, не все, конечно, но кое-что знаю, - самодовольно проговорил Акбар. - На то я и эмир. Эка невидаль!
Зулейма не смогла скрыть восхищенного взгляда. Но тут же опустила глаза:
- И... И что ты скажешь?
- А что я должен сказать? Я даже рад, что ты избавила меня от этой заботы. Ушел — и слава Аллаху. Пусть водит за нос кого-то другого...
- А знаешь, перед тем, как уйти, он сказал...
- А вот о том, что он сказал, я слышать не желаю. Именно потому и позволил ему уйти, - с напускной суровостью отрезал Акбар. - Прости, но мне пора возвращаться к государственным делам...
Аккуратно подобрав полы длинного халата, Акбар поднялся из-за стола. Так и не проронив больше ни слова, он неспешно двинулся к выходу. Зулейма вздохнула с облегчением. Она слишком хорошо знала супруга, чтобы огорчаться по этому поводу.
* * *
Акбар шел по коридору. Ноги утопали в пушистых коврах, светильники давали достаточно света, чтобы рассмотреть висящие на стенах старинные картины в дорогих золоченых рамах. Замок пробуждался. Отовсюду слышались шум и возня. В комнате справа кто-то негромко пел басом, плеск воды доносился из комнаты слева, в конце
