Неизвестная Тварь

влага, сосредоточенная в моем молодом, здоровом организме, казалось, превратилась в жидкую, огненно-жгучую магму, циркулирующую по моему телу не зная усталости. Мои колени подогнулись, и, падая, я успел подставить руки, чтоб не быть заживо похороненным в том бетонном старом могильнике. Взгляд того дикого, величественного существа в один миг лишил меня памяти, и всех тех теплых воспоминаний, согревающих мне душу всякий раз, когда я чувствовал усталость и разочарование.
В том адском, замкнутом кубе я не видел ничего, кроме бесконечной тьмы, жадно поедающей мой разум. Однако, спустя несколько мгновений, я ощутил резкий приступ оцепенения, который подавлял все мои чувства, подобно огромной дозе антидепрессантов, беспорядочно принимаемых мной после тех ужасных событий.
Сначала я не видел ничего, кроме темноты, но несколько мгновений спустя – после того, как мои глаза привыкли к той безукоризненной реальности, я смог отличить темноту от редких блесков света на поверхности жидкости, мирно плавающих где-то в районе дна того дикого коллектора. Подобно беспамятству я пребывал в состоянии поистине неописуемом, блаженно чарующем, и в то же время перевоплощающем все мои светлые мысли на сторону такой тьмы, которую может увидеть только самый натуральный слепец, которого данное проклятие постигло с самых ранних лет.
Свет, отраженный от тех ужасных глаз, плавающих там внизу, вонзился мне в душу подобно кинжалу. Он резал меня не зная усталости и отчаяния, словно желая вкусить все мое свежее нутро. В моей голове пролетали отдельные звуки и слоги, которые соединившись воедино, в дальнейшем, заставили меня поступить по дьявольски безжалостно и непредсказуемо. То, что находилось там внутри, желало смерти, желало плоти, желало пищи.
Находясь под властью всех тех впечатлений, я застыл словно пораженный или одержимый, понимая, что та сила способна сделать все, что посчитает нужным, посредством такого ничтожного существа, как я. Страх захватывал меня словно материнские объятия, в очередной холодный ненастный день. Он нарастал и нарастал, подобно тому, как нарастает паучья сеть в процессе его активной жизнедеятельности. Спустя какое-то время, мой разум словно отделился от тела и влетел в тот дьявольский куб, пропитанный смертью и бесконечной агонией все живых существ, чья жизнь закончилась там, на дне. Я ощутил, что являюсь частью какой-то дьявольской, могучей системы, способной погубить все сущее во имя продолжения своего рода.
Вход в коллектор медленно закрыла ужасная могильная плита, и, оказавшись под властью абсолютной темноты, мой бедный разум увидел человеческий череп, сплошь покрытый многочисленными потертостями и трещинами, внутри которого блистали два огненно желтых светила, зовущих меня совершить огромное зло, во имя ужаснейшей цели – пробудить его. Пробудить то, что ждало своего часа множество лет, а может и десятилетий или столетий… Господи, что я говорю.. Оно сидело там с самого рождения мира – мира в котором мы все живем. Это, на тот момент, бестелесное создание являлось олицетворением самого натурального зла, всегда существовавшего на нашей грешной Земле с момента ее зарождения.

Как бы я хотел воспрепятствовать его нравам, не поддаваться на эти лживые мольбы о помощи, но у меня не получилось. Все последующие годы я пытался противостоять своему неестественному желанию причинить кому-то вред, сделать больно. Та тварь, это существо, толкало меня на самые неординарные и не принятые обществом поступки. Сначала я мог подавить это в себе, но с течением времени эта мания становилась все сильнее и сильнее. Этот желтый, адский свет порабощал мой разум, провоцируя меня причинять боль самым разным существам, окружавшим меня в течение всей моей последующей жизни.
Детский садизм по отношению к насекомым вряд ли можно назвать проявлением не нравственным и аморальным, поэтому я опущу подробности описания всех тех пыток над жуками и паукообразными. Скажу лишь только то, что мне не приносило это никакого интереса. Мне казалось это столь примитивным и глупым, что я не находил никакой надобности причинять им какие-то неземные мучения и страдания. По началу мне было стыдно перед самим собой, но в дальнейшем, я научился с этим жить, не видя ничего страшного в том, что жутко смеялся, откусывая голову очередному таракану, пойманному мной на кухне, или медленно отрывая лапы пауку, оказавшегося не в том месте и не в то время. Неизвестная тварь чувствовала их боль, являвшуюся для нее своего рода пищей, даря мне неощутимый букет яростных эмоций.

Так или иначе, шло время, и я взрослел. Медленными, но верными шагами мне приходилось ощущать все тяготы взрослой жизни, естественно в которой присутствовали и свои плюсы. Издевательство над членистоногими наскучило мне окончательно в день моего первого юбилея. Тогда, мой переполненный агрессией мозг, начал понимать, что для полного удовлетворения мне необходимы более разумные и величественные существа, которые способны нести хоть какую-то долю ответственности за своих потомков. Начиная с того самого дня, я приобрел новое хобби, суть которого заключалась в поиске мертвых животных, преимущественно млекопитающих, таких как кошки или собаки. В моем городе их количество было не особо большим, но в то же время достаточным для осуществления моих замыслов. Найдя очередное животное сбитое транспортом, я клал его в мусорный мешок, после чего уже самостоятельно добравшись до загородного дома, сбрасывал их в коллектор. Не могу сказать, что мне это приносило нескончаемое блаженство, но стоя в те минуты над той глубокой пропастью, мое сердце переполнялось бесконечной эйфорией, подобно такой, какую испытывает ни в чем не повинный наркоман, внесший очередную дозу заразы в свой побитый и истощенный организм.

Мое нездоровое увлечение из хобби превратилось в наркотик, без которого моя жизнь лишалась всякого смысла и интереса, заставляющего жить всех простых смертных, обладающих разумом. Безумие цвело в моих глазах все сильнее и сильнее каждый раз, когда мимо меня проходил очередной бездомный пес или юрко пробегала кошка. Голоса в моей голове желали их смерти, ведь иначе они бы покинули меня, так и не приняв материализованный облик, чего я допустить ни в коем случае не мог… Не мог…

Минуя еще четыре года, я получил диплом о высшем образовании. Это было моим очередным достижением и предметом гордости для моего отца. Это были его последние положительные эмоции, потому что спустя несколько дней, он покинул наш грешный мир, оставив меня совсем одного. Он и моя мама погибли в автокатастрофе, когда возвращались домой после очередной корпоративной вечеринки. Я понял уже тогда, что тварь хочет большего – ей нужна энергетика и сублимация человеческих чувств, а не просто эмоции.

Спустя еще шесть лет, за которые я успел обзавестись семьей и получить престижное общественное положение, мои руки сбросили в пасть чудовищу первое живое существо. Естественно, что речь идет об обычной бездомной, блохастой кошке. Ее предсмертные крики о помощи и яркие краски агонии были сродни тем, которые напугали меня когда-то очень давно, когда я был совсем ребенком.

Я нашел ее на улице, мирно спящую возле подъезда. Мне не составило никакого труда внушить ей доверие к себе и усадить в машину, чтоб немного позже вершить ее судьбу. И вот полтора часа спустя из моих глаз впервые в жизни появилось липкое жидкое вещество, называемое слезой. Острые, как бритва и крепкие, как сталь клыки чудовища терзали ни в чем неповинное животное, не оставляя ему права выбора, в то время как я проливал слезы, где-то в глубине души пытаясь себя простить или оправдать. Напряжение и отчаяние возрастали во мне достигая своего максимального значения. Сердце в груди отстукивало ритм безукоризненного просветления, стремления прекратить все это, разорвать цепь всех последующих событий, и пораженный собственным страхом и переполненный мучительными эмоциями,  я опустился на колени, издавая из своего чрева раздирающий душу вопль. Мой голос молил тварь о пощаде, о прощении, об отпущении, но ей это все было также неведомо, как неведома неистовая красота музыки с рождения глухому человеку. Слезы одна за другой падали в пропасть, на дне которой, под толщей мутной, несвежей воды, лежало множество костей всех тех животных, которых я похоронил там. Мое сердце в один миг перестало биться, когда через слой непроглядной мути поднялось чрево того монстра. Тогда мне пришлось в очередной раз столкнуться с ним лицом к лицу и лицезреть все его мертвое могущество.

По строению его скелет был похож на человеческий, только гораздо больший в размерах. Сначала из воды показался череп, пропуская затхлую жижу через свои круглые глазницы, затем показались костяные плечи. Тот желтый огонь горел в его черепе с еще большей яростью, демонстрируя его жадность и бессердечие. Весь его силуэт был сплошь покрыт рунами, которые я изначально принял за трещины. Мой разум находился в каком-то гипнотическом трансе, в омертвевшем оцепенении. То создание продолжало подниматься, величественно демонстрируя свои ужасающие взор костяные руки, каждый палец которых заканчивался когтем длинной, примерно, в пять сантиметров и крепкую грудную клетку, между ребер которой не наблюдалось ничего кроме пустоты.

Эти голоса заговорили в моей голове еще громче и настойчивее. Они заставляли меня убивать снова и снова, все больше и больше.
Прошло еще пять лет, прежде чем с животных я перешел на людей.

Рано или поздно человек сталкивается с утратой близких. Чувство, возникшее в результате этого процесса, сродни чувству, ощущаемому в первые минуты после убийства абсолютно любого человека, пусть даже тебе противного и малознакомого. Я говорю это, как человек, неоднократно переживший и то и то, как по отдельности, так и в совокупности.

С момента смерти моих родителей мне пришлось переменить свое отношение к жизни и к людям. Мой характер из мягкого и чувствительного превратился в изящно гибкий, но в тоже время твердый, подобно алмазу. Именно тогда я и начал смеяться, лишая жизни насекомых, именно тогда мое отношение к женщинам приобрело потребительский характер, и именно тогда  я начал сеять зло со всем присущем мне бескорыстием.
Мое положение в обществе, укорененное благодаря стараниям моего отца, совершало путь наверх подобно гибкой лиане, обхватывающей огромный баобаб. Деньги, хоть и были для меня жизненной целью, но, несмотря на их достаточное количество, меня посещало неистовое чувство одиночества, всякий раз, когда я оставался дома один, и когда голоса Неизвестной Твари направляли меня на путь неосязаемого и неизведанного зла.
Наверное, с данной проблемой рано или поздно сталкивается каждый мужчина, добившийся в жизни определенных высот. Как я уже говорил, мое отношение к женщинам было исключительно потребительским. Мои глаза видели в них смазливых кукол, с изящными длинными ногами, завораживающим твой взор волосами и неистово грациозной походкой. Стремясь покорить каждую из них, я затеял красочную игру, из которой всегда выходил победителем. Секс с