Гости плотно закусили, провожая старый год, и образовалась пауза, в которой, по давно сложившейся традиции, Егор Павлович должен был смешить всех свежими анекдотами. Но в этот раз он почему-то отмахивался и уклонялся от традиционной роли тамады, и вообще был как-то зажат, сдержан и всячески уходил от темы.
- Не томи, Палыч! – нетерпеливо возмущались подвыпившие гости.
- Если нет новых анекдотов, давай старые! Мы их уже не помним!
Егор Павлович вспомнил, как прежде блистал красноречием в тёплых компаниях, артистично рассказывал смешные истории и свежие анекдоты с перчиком. Он украдкой поглядел на жену, лишний раз убеждая себя в решительном отказе от роли паяца, и предложил выпить за присутствующих дам.
- Что случилось с твоим мужем? – спрашивали гости супругу Егора Павловича.
- Не знаю, - пожимала та плечами.
Но она-то знала. По крайней мере, догадывалась об истинной причине застенчивого молчания супруга - заштатного балагура всех застолий. А дело было в том, что она… изменила мужу с молодым сотрудником и была застукана на месте преступления.
В конструкторском бюро, где она трудилась долгие годы, её коллеги, имевшие дурную привычку приходить на работу раньше всех, стали замечать странные вещи, объяснить которые можно было то ли полтергейстом, то ли странным любопытством уборщицы тёти Дуси: толстые альбомы схем и пояснительных записок, которые ещё вечером в изобилии громоздились на всех рабочих столах и даже на стульях, каждое утро на протяжении целой недели оказывались разложенными на рабочих столах в хаотичном порядке. Их приходилось перекладывать заново, тратя ценные утренние минуты не на сплетни и макияж, а на «мартышкин труд».
После клятвенных заверений тёти Дуси в непричастности к загадочному перемещению инженерных фолиантов, любознательные сотрудники сделали будоражащий воображение вывод о наличии потусторонних сил, гуляющих по ночам в их отделе. Было решено безотлагательно устроить засаду, и в тот же вечер трое смельчаков спрятались после окончания рабочей смены в трёх разных гардеробных шкафах, расположенных по периметру большого чертёжного зала. Не прошло и получаса, как во входной двери провернулся ключ, и две загадочные тени, не зажигая свет, прошмыгнули в угол зала, по пути собирая со столов и стульев увесистые инженерные труды. Разбросав их на полу, тени стали быстро снимать с себя одежду, а после этого опустились на вымощенное ложе и стали предаваться безудержным ласкам. Скрип гардеробных дверей и неожиданная вспышка ламп дневного света чуть было не лишили дара речи тайных любовников. Застигнутые врасплох, они стыдливо пытались прикрыться чертежными листами от любопытных взглядов разоблачителей. А те, конечно же, сразу признали в вечерних посетителях чертёжного зала жену Егора Павловича, работавшую табельщицей, и молодого конструктора из соседнего отдела. Скандал, сопровождаемый всеми пикантными подробностями, быстро облетел всё КБ, и героям этой пикантной истории пришлось тихо сменить место работы.
Публично опозоренный Егор Павлович хотел было гордо развестись с супругой, но ему стало жаль ни в чём не виновных детей, родственников, а в особенности - совместно нажитого имущества. Поэтому, после извинений изменницы и рыданий с заламыванием рук, было решено об инциденте забыть, а главе семейства, в виде моральной компенсации, купить японский спиннинг.
Всё вроде бы и забылось, но только отказывался теперь язык Егора Павловича развешивать направо и налево обидные ярлыки вымышленным персонажам анекдотов «с клубничкой», потому как сам он теперь являлся одним из них. Ну как было рассказать, например, анекдот про мужика, который ехал в автобусе утром на работу, а его другой мужик локтем вдруг толкнул и обозвал рогоносцем. Погнался тот за обидчиком, да не догнал. Весь день изводил он себя на работе, а вечером жену напрямую спросил: мол, с кем изменяешь? Та его успокоила: мало ли придурков в транспорте шляется? Ну и отлегло у мужика от сердца. А на следующее утро в том же маршруте, тот же тип его снова толкает и так, ехидно улыбается: «Рогоносец, так ты ещё и ябеда!».
Нет, не мог теперь Егор Павлович такие истории рассказывать, да ещё и смеяться над ними вместе со всеми. Не мог! Да и память, сама собой как-то стала постепенно терять интерес к сохранению пикантных историй. Всё больше любил теперь степенный муж с японской удочкой посидеть у пруда, да в домино возле подъезда постучать…
- Ну что же ты, Палыч! – не унимался один из гостей.
- До Нового года ещё сорок минут, Палыч! Порадуй анекдотиком! – подхватил другой, а потом и ещё кто-то.
Егор Павлович, чтобы окончательно от него отстали, почесал макушку, оглядел всех, и виновато вымолвил:
- Забывчивый я чего-то стал…
|
