"Хеллоуин по-русски - предупреждаю! сегодня хэллоуин=), на улицу опасно выходить... в тыкву дадут, да еще свечку вставят!"
Стихотворение к книге:
Судьба - как клавиши рояля,
И хоть длинна их череда,
Мешала радости с печалью,
А грусть с весельем иногда.
Ко мне была ты благосклонна,
Оберегала от беды,
И, избегая полутонов,
Играла чистые лады.
И чувствовал себя я гордо,
Когда ты мне давала шанс.
Теперь же я с любым аккордом,
Не попадаю в резонанс.
Судьба, будь ласкова, как прежде!
Но, пропуская ноту соль,
И игнорируя надежды,
Ты жмешь на черный соль-бемоль.
И как порою не лукавишь,
Чтоб обойти тебя в объезд,
Ты пропускаешь белый клавиш
И снова жмешь на соль-диез.
Хоть гамму бы сыграть сумела,
Нажав все клавиши подряд.
Но редко попадает белый,
Все чаще черные звучат.
Автор: Зэев Арири
Новый мир встречает по одёжке.
Глава 1
Катя.
Осень. Дождливая, холодная, превращающая даже сплошь заасфальтированные улицы нашего большого шумного города в месиво грязи… В общем, предстала во всей красе. Сейчас октябрь – самая середина. Серый и тоскливый, по мне так, месяц. Мне вообще хронически не везёт, но осенью – особенно. Наверное, отчасти потому, что я терпеть не могу это время года.
Зовут меня Катя Соколова, и я самый несчастный человек на свете. По крайней мере, на данный момент. Спросите, почему? Угораздило упасть в лужу по дороге из университета, да так, что при этом сломала каблук на новых сапогах, заляпала белое пальто, доставшееся мне невероятным трудом. И вот теперь, хромая, хлюпаю по сплошным лужам до общаги, тщетно пытаясь втянуть голову в плечи, чтобы скрыться от надоедливого дождя. Ведь даже зонт себе не купила, пожадничала. Впрочем, я себе не могу позволить таких мелочей, ибо отношусь к тем самым образцам студентов-бюджетников, у которых мышь повесилась не только в холодильнике, но и в кошельке.
Неожиданно ловко маневрируя, чтобы избежать столкновенья с машинами или прохожими, я со всей возможной скоростью несусь в общагу, дабы наконец принять душ, выстирать пальто, повздыхать над испорченным сапогом и в очередной раз убедить себя, что пока я отличница-бюджетник на таком престижном факультете, как юридический, можно думать, что всё не так уж и плохо.
Подъезд встретил привычным запахом сырости и хлорки. Добравшись, наконец, до нашей с девчонками-соседками комнаты, я ощущаю себя прямо как в Нирване.
Три моих соседки – Вика, Ксюша и Наташа (мы называем её Натой) синхронно обернулись, услышав тихий хлопок двери, хором поздоровались и сочувствующе улыбнулись, оглядев мой костюмчик мокрой, грязной, продрогшей курочки.
- Чего такие довольные? – Как человек с прямо противоположным настроением я быстро подметила сию вопиющую несправедливость.
Они молча переглянулись, как бы совещаясь, стоит ли мне говорить.
- Ну, знаешь, скоро конец октября, - напомнила Вика, сдув со лба выбившуюся прядь крашеных угольно-чёрных волос, под цвет таким же глазам, в которых всегда плясал табун чертей. Даже соизволила оторваться от нанесения лака на ногти, а значит, случилось что-то очень серьёзное.
- Мне это должно о чём-то говорить? – выгнула бровь я.
Подруги, кажется, единодушно посчитали меня деревенщиной.
- Вообще-то да, - кивнула Ксюха – белокожая ухоженная блондинка с короткой стрижкой. – Тридцать первого октября Хэллоуин.
Я наконец-то стянула эти дурацкие китайские сапоги и блаженно улыбнулась.
- И что? – фыркнула, - Кто в России справляет этот праздник?
Ната, шатенка с синими глазами и истинно русской косой ниже пояса, прицыкнула, обиженно надув губы, а-ля «я же вам говорила».
- Так и знала, что ты будешь ворчать, - невесело усмехнулась Ксюха.
- Кать, ну не будь занудой, - Вика, наоборот, озорно улыбнулась, - Это же весело! Мои родители уезжают ненадолго с младшей сестрой, оставляют двухкомнатную хату в моё личное и безраздельное владение на две недели! Это же шанс, который бывает… раз в жизни!
- Мне ещё как раз зарплату скоро выдадут, так что еды тоже накупим, - поддакнула Ната.
- И пацанов пригласим, - вступила в общий хор Ксюха, заискивающе улыбнувшись.
При этом все три умоляюще уставились на меня, вызвав аналогию со шрековским котом. Против этих убийственных аргументов моя антирасточительность пала через несколько секунд размышлений. В конце концов, какой нормальный русский откажется от весёлого вечера и халявы?
- Ну, раз пошла такая пьянка…
***
«Не просто покидают этот мир - с собой уносят и частицу смысла твоей жизни...» Михаил Мамчич.
Придя вечером в общагу после пар, я чувствовала себя совершенно разбитой. Всё-таки прошли только неполные два месяца с начала занятий, я ещё не отвыкла от школы. Да и та массовая истерика, царившая в конце одиннадцатого класса, не могла не оставить след. Наверное, до конца жизни не забуду ту панику, что преследовала днём и ночью перед ЕГЭ. Даже меня, отличницу, про тех, кто хуже учился – вообще молчу.
На самом деле я та ещё лентяйка. Была б в моей жизни ситуация получше в плане денег, я бы со спокойной душой училась бы на четвёрки-тройки. Но… всегда есть какое-то «но», которое не даёт спокойно жить. В моём случае это два наиболее важных фактора:
Во-первых, когда мне было семь, папа погиб в автокатастрофе. Ехал рано утром на работу, из-за поворота выскочил грузовик, он не справился с управлением… Сильный удар, мгновенная смерть. Мамы не было дома, она была на дежурстве в больнице, поэтому трубку взяла я – наивная, верящая в сказки и вечную любовь первоклассница. Равнодушный голос милиционера, сообщивший о папиной смерти, просто разбил меня. За какую-то минуту. Уничтожил.
Мы были замечательной семьёй. Небогатой, но очень любящей друг друга, слаженной, как единый организм. Мы были невероятно важны друг для друга, неотъемлемой частью жизни, будущего, быта, счастья. Поэтому мой мир в тот момент просто рухнул, я перестала быть собой, стала кем-то чужим. А детство осталось в прошлом – там, где не существовало слов «боль», «смерть» и «потеря».
Во-вторых, у нас и так на многое не хватало денег, но до папиной смерти мы жили, а после стали именно выживать. Мама моя – простая медсестра, мы не могли рассчитывать на многое, да и зарплата постоянно «прыгала». У меня не было ни лакомств, ни игрушек, ни интересных поездок. Приходя домой, мама при мне старалась улыбаться и, ласково глядя по волосам, говорить, что всё хорошо, но при этом улыбка её дрожала, а в словах ощущалась горечь и фальшь.
Я была разносторонним и амбициозным ребёнком. Мне хотелось всего и сразу, но мама не могла мне дать большего, чем имела, хотя отдавала себя всю, без остатка. Я молчала, мирилась и была ей безмерно благодарна. За то, что любит меня, за то, что делает для меня. Она уверена, что я сумею многого добиться в жизни и не знать подобных лишений, всегда гордилась мной и вкладывала все силы. Я просто не имела права на ошибки, промахи. Они стали бы неблагодарностью. Каждое лето все три месяца я работала, а в школе получала только пятёрки. Эдакий робот. Но всё же там было легче… однако и теперь я всё ещё не имею права на ошибку. Потому что бюджетное место на очном юридическом факультете в самом престижном ВУЗе моего города пришлось выгрызать, и страшно его потерять. Начинать с начала.
В школе у меня не было друзей, я никому не доверяла. Приятелей – навалом. Я умела улыбаться, правильно ухаживать за своей внешностью, дёшево, но элегантно одеваться и красиво преподносить себя в обществе, дабы создать нужное впечатление. Кто бы что ни говорил, беспристрастность у тех же учителей – крайне редкое явление. Лично я с ним не сталкивалась ни разу. Добиться расположения педсостава и одноклассников было своего рода подстраховкой: каждый день, приходя домой и слушая похвалы донельзя уставшей мамы, я чувствовала себя обязанной быть безупречной, хотя ей пыталась подать это как свою личную прихоть - быть лучшей.
Для многих была «своей» в компании, каждый день заводила много новых знакомств. Настолько много, что все лица сливались перед глазами, иной раз я даже не помнила о знакомстве при новой встрече с человеком. Со всеми была дружелюбной и «открытой», маска на лице стала настолько привычна, что, наверное, стала моим истинным лицом. Никто, даже мама, не пытался заглянуть под нарисованную улыбку, никто не пытался понять, почему я никогда не плачу, даже в самых болезненных ситуациях. А я выплакала все слёзы на похоронах папы и высохла, больше не надеясь ни на что и безвозвратно утратив такую естественную для детей веру в чудеса.
Выпускной прошёл помпезно и совершенно не оригинально – всё так же, как у всех, по придуманному кем-то шаблону, как и многое в этой жизни. К тому моменту у меня всё-таки появилась подруга, которую я могла бы назвать настоящей – Вика. Она перешла в нашу школу после девятого класса, и мы мгновенно с ней сдружились. То самое чувство, когда понимаешь – это твой человек. Тебе с ним просто и легко. Со всеми остальными мне было нетрудно распрощаться. Проучились вместе одиннадцать лет, но так и остались чужими.
Мы с Викой поступили в один университет, заселились в одну и ту же комнату. Причём всё это было именно случайностью, как ни странно. Но мы обе были только рады сему факту – так проще. Есть на кого опереться, и уже не чувствуешь себя так одиноко, что хочется взвыть.
Пока что я ощущала себя веточкой в штормящем море. Меня несло в разные стороны, я потеряла твёрдую уверенность в правильности всех моих начинаний. А для такого скрупулёзного, почти педантичного человека, как я, это страшно. И в то же время… необычно.
Подруги, гораздо более твёрдо стоящие на ногах, пытались всячески поднять мне настроение, при этом не обмусоливая в разговорах причины моей неуверенности до неприличия. В общем, тактично пытались вернуть меня к жизни. За это я ими и дорожу.
Вот только сегодня они были излишне взволнованны. Не обращая внимания на мою усталость, без умолку трещали о завтрашнем Хэллоуине, пока до моего сонного мозга, наконец, не дошло…
Чёёёрт… завтра же этот долбаный Хэллоуин… И что мне на него одеть?
Извечный женский вопрос… Но да ладно. Может, хоть немного отвлекусь от преследующей меня унылой осенней бытовухи.
***
- Нет. Нет. И нет! – Категорично заявила я, в ужасе уставившись на коробку, что любезно положили к моим ногам, - Ни за что, слышишь!
- Тогда ко мне никаких претензий, - пожала плечами Вика, - Я, конечно, понимаю, что у тебя с финансами туго, но либо ты берёшь этот мой старый костюм, либо покупаешь сама.
- Как будто я у тебя денег прошу, - обижено надулась я, чувствуя себя попрошайкой.
- Да я б сама тебе купила бы, но ты ведь у нас гордая, - ухмыльнулась Вика, примеряя симпатичные рожки.
С неохотой признав убедительность её слов, я ещё раз с подозрением уставилась в коробку, поставленную передо мной. Однако вид чёрных кожаных ласин, сидящих на мне, что называется «вторая кожа», лакированных батильон того же цвета с пятнадцатисантиметровой шпилькой и шнуровкой, обтягивающей чёрной водолазки с очень нескромным декольте, пушистых чёрных ушек на заколках и хвоста из искусственной шерсти по прежнему вызывал у меня ужас. К
