Её дети из прошлого.Глава 11

надоело собирать по одному слову в день, и я решил просто сесть и выучить буквы грамоты. Выучил всё за три дня, правда, не пришлось тогда заниматься ни с шестом, ни с Лаосом, ни с Волхвом.

Когда грамота была выучена, то мама просто называла слова, и я, прекрасно понимая буквы, их собирал, и мне не требовалось подсказки из вне. Когда я стал это делать достаточно быстро, она пошла на хитрость. Ночью она с отцом перевешивала алфавит на ветвях, добавив туда ещё и начертание похожих, но не наших букв. Понятно, что когда утром я снова занимался своим делом, то был слегка шокирован, как мама Алина говорит, происходила сшибка, и мне казалось, что обучение моё пошло по второму кругу и снова с азов. Вот так одновременно я учился грамоте, ловкости, быстроте мышления и терпению, а также преданности своей идее.

Вы, наверно, подумали, что я не человек, а какой-то киборг, не-а! Вы ещё не знаете, что умел делать Илия в мои годы, я просто дилетант   по сравнению с ним.
Как на это реагировали наши соседи? Все по-разному: кто-то одобрял и говорил, что я толковый парень, а кто-то не понимал моих родителей, почему я занимаюсь не детскими вещами и делами, были и те, кто завидовал… Но они имели на это полное право. Главное совсем не в этом. Друзей у меня не было, поскольку я был сильнее во много раз своих сверстников. В ляп меня было не догнать, в жмурки я всех находил в считанные минуты по топоту, в казаки-разбойники тоже не приглашали, потому что очень хорошо лазал по деревьям… Но я не скажу, что мне было скучно, нет, просто я понимал, что у каждого своя судьба. Были ли моменты отчаяния? Конечно, были. И обидно было, но я всегда вспоминал того воина-мага, его взгляд, его ремень, и мне хотелось быть таким же, как и он. Поэтому вся моя тоска и кручинушка ускользали, как змея при виде человека, и я снова был готов идти к своей цели. Я плакал? Плакал, но не часто. Меня тихонько успокаивала мама, и мы держали это в большом секрете от отца.

Не следует забывать, что в мои обязанности входила и работа в кузне. Там отец учил меня терпеть жар, подавлять усталость, не ныть, не реветь, а трудиться и быть сильным не только физически, но и духовно. Правда, я до сих пор не могу понять, почему он мне не разрешал самому что-то сковать, не только в том возрасте, вообще и в дальнейшем. Мне так хотелось что-то выковать сначала для мамы, а потом для неё… Но этого отец никогда не допускал, хотя идеи у меня были обалденные. Моё творческое начало, как говорит мама Алина, не поддерживала и мать. Она не видела в этом смысла, считая, что это удел девушек.

Так я из года в год упражнялся в силе и выносливости. Ходил на отборочные турниры, смотрел и восхищался прекрасно подготовленными молодыми людьми; оценивал сам себя: смог бы или нет выполнить то или иное задание; как завороженный смотрел на витязей, воинов-магов… Среди них всякий раз искал того самого, который вселил в меня надежду.

Прошло 11 лет. За это время я научился быстро бегать, словно ветер, с осотом управлялся, как с травинкой, знал про леса и их обитателей почти всё, умел самостоятельно сделать любое логово для детёнышей зверей, оставшихся без родителей, прекрасно читал, разгадывал шарады, единственное, что мне хотелось сделать, но не получалось – выковать себе осот.

В один из жарких дней лета были созваны все желающие пройти отборочный турнир для пополнения рядов воинов. Родители моё желание поучаствовать в этом мероприятии приняли не на ура. Отец считал, что мне не нужна военная профессия, а мать не хотела, чтобы я уходил из отчего дома, видела меня хозяином семьи, отцом семейства. Но они всё-таки разрешили пройти испытания, считая, что, если не на первом, то на втором круге заданий, я всё равно вылечу. Перед турниром я не спал всю ночь, переживал. В то, что родители не верили в меня, я уже привык, но в этот ответственный момент, мне всё же хотелось ощутить поддержку близких мне людей.

К семи часам утра все желающие юноши и просто зрители подходили на главную площадь нашей деревни. Там за дубовыми столами сидели витязь, воины-маги и воины-охранители. Двое воинов-охранителей вели перепись тех ребят, которые были готовы пройти испытания. Спрашивалось: фамилия, имя, кем являешься по сословию, что умеешь делать, женат или нет и главный вопрос: «В чём видишь своё предназначение в качестве воина». Причём, правильный ответ не знал никто. Мне кажется, что это относится к тем вопросам, как говорит мама Алина, на которые правильного или неправильного ответа нет. Рядом обязательно стоял воин-маг, который считывал претендента по его жестам, мимике, манере разговора и, как ни странно, как молодой человек смотрит в глаза магу. Буквально минута- другая, и он сразу определял, что ты за человек, и ещё что-то определял, что-то таинственное, что именно я ни тогда, ни сейчас ответить не могу. После этого каждый из новобранцев подходил к воину-магу и тот проверял реакцию молодого человека. Когда я подошёл к одному из них, то мне нужно было за одну попытку отгадать, где находится предмет в балахоне воина-мага. Давался узко клинковый нож, и одним движением необходимо было этот предмет вырезать из балахона, не повредив самого мага. Однако, что за предмет и где он спрятан, не говорилось. Представляете: стоит перед вами мужчина, одет как будто в один сплошной мешок, сделаны только прорези для головы, рук и ног. Иди, определи, где спрятан предмет. Давалось на выполнение этого задания немного времени, минут 7-10, поскольку далее подходил следующий новобранец, и ему нужно было пройти это же испытание.

Когда я подошёл к магу, то стал смотреть ему прямо в глаза. Его взгляд был добродушен и рассеян, казалось, он стоит как будто в нирване. Я, закрыв глаза, глубоко вдохнул ноздрями воздух и ощутил знакомый запах яблока, зелёного, кислого-кислого, и понял, что вот это и есть предмет, который нужно найти. Теперь нужно было понять, где он спрятан, и достать его оттуда. Взглянув в глаза магу, я уловил почти неощутимую заминку, как будто что-то ему мешает… Ну, догадка пришла сразу…Простите, мама и бабушка, но яблоко у него было привязано к одному очень нужному для мужчины месту… Тогда необходимо было решить, как достать его оттуда. Взяв клинок, я медленно стал водить ножом от пояса вниз, внимательно наблюдая за реакцией мага. Его ничто не выдавало, даже этот мой жест. Но в одно мгновение в его глазах промелькнул намёк на облегчение, и я, не раздумывая, резанул ножом горизонтально. На песок упало яблоко, и я упал вместе с ним: переволновался и перенервничал.

Воин-маг помог мне встать, напоил меня водой и снял с головы капюшон. Когда я увидел, что это был тот самый воин, который когда-то вдохновил меня, мне стало ещё дурнее. Если бы я ошибся хотя бы на сантиметр, то никогда не простил бы себе ЭТОГО. Маг лишь мягко улыбнулся и, обняв меня, сказал: «Силён ты, молодец, силён! Не сломить твоего Духа!» Оказалось, со стороны наш поединок смотрелся очень даже нервотрепещуще. Представляете: стоит новобранец около высокого, статного, сильного мага, который одним взглядом может сжечь, твёрдо, уверенно, без тени страха и сомнения и угрожает магу ножом, да не просто угрожает, а цинично, издеваясь над ним, прикладывает нож к запрещённой зоне. Лишь спокойствие Мага давало окружению понять, что всё идёт по плану.

Позднее я узнал, что это испытание мало кто проходит. Оно направлено не только на колоссальную внимательность, смелость, но и на проверку своей веры в себя, на то, что, не смотря на положение и статус противника, ты готов на всё для достижения своей цели. Честно скажу, после этого лишь допуска до турнира, я решил уйти и не показывать себя дальше, хотелось убежать и просто расплакаться, затаиться где-то далеко-далеко. Тогда отец подошёл ко мне и сказал: «Не смей! Ты ВОИН! Мы хотим гордиться тобой! Твоя мать и я верим в тебя и будем поддерживать во всём!» Оказывается, за этим испытанием наблюдала вся площадь. После окончания мама потеряла сознание, а витязь чуть не потерял дар речи. Именно он и подошёл к отцу и заявил, что, если они не отпустят меня в воины, то тогда сгубят и себя и меня.

Первое испытание было, как всегда, на скорость. Всего после допуска на первый этап турнира были выставлены 300 новобранцев. Нас поделил по 6 человек в группе, всего таких групп было 50. Испытание переносилось в поле.
Шесть воинов-охранителей встали в шеренгу на расстоянии друг от друга примерно пяти метров. В руках они держали лук и стрелы. Наша группа встала примерно за 800 метров от стрелков. По команде витязя стрелки натягивали тетиву и пускали стрелы в нашу строну. Наша задача заключалась в том, чтобы, представив траекторию выпущенной стрелы и возможное её место падения, добежать до него и поймать стрелу. Точнее сказать, мы видели лишь то, как, под каким углом будет произведен выстрел. За пять минут до самого выстрела нам необходимо было пробежать определённое расстояние в нужном направлении, а, услышав сигнал витязя и внимательно наблюдая за траекторией полёта стрелы, оказаться в месте её падения первыми. У меня получилось. Мама плакала, когда увидела мою победу. А чтобы не ошибиться в том, та ли стрела прилетела, на поясе стрелка и на стреле привязывалась тесёмочка одного и того же цвета. Поэтому, если я бежал от стрелка с жёлтой верёвочкой, то и стрелу я должен был поймать с жёлтым наконечником. Так прошёл мой первый день на турнире. Уснул я, как только пришёл домой, даже кушать не стал.

Утром следующего дня, нужно было проходить следующее испытание, которое по традиции проходило на реке. После первого испытания отсеялось 5 человек.
Мама клялась и божилась, что ни за что не пойдёт смотреть на эти истязания над сыном. Отец словно обрел вторую молодость и с большим воодушевлением собирался вместе со мной на реку. Когда мы уже отправились в путь, мама нас догнала, ворча, что ещё скорее сойдёт с ума, сидя дома одна, не зная и не видя, что происходит, но при этом всё равно переживая.

На реке всё уже было готово. Нас привязали тугими канатами к широкой дубовой доске. Как привязали? Руки и ноги были растянуты, как широкие ленты на Андреевском флаге. Поставили шеренгу на берегу реки. Далее по сигналу витязя воины-маги, используя свои паранормальные силы, подняли нас вместе с досками вертикально над рекой и с силой опустили в воду, при этом мы полностью погрузились в пучину. От поверхности воды нас отделяло, как правило, пять метров. Наша задача заключалась в том, чтобы, освободившись от пут, как можно быстрее выйти из воды. Но, чтобы мы не всплыли вместе с доской, воины-маги при помощи силы мысли удерживали доски в воде, одновременно наблюдая за состоянием будущих воинов. Моим воином-магом оказался тот самый мужчина.

Все матери, оказавшиеся в тот день на реке, наблюдая за заданием, бросались на воинов-магов с кулаками и оскорблениями на тему: «Что ты делаешь, ирод, он же утонет». На помощь приходили воины-охранители и оцеплением оберегали магов от праведного гнева и безумства матерей.

Мне было очень тяжело, если честно. Не хватало воздуха. Помню, как тогда нахлынули на меня отчаяние и опустошение, поскольку выбраться я никак не мог. А помог мне в трудную минуту сомик. Помните, я рассказывал, что Волхв учил меня всем