Чёрные ангелы (быль № 1)

презервативы, которые он сунул мне в руку.
– Ну вот еще! – проворчал он.
Правый, чуть косивший глаз с камерой смешно уставился на меня. Несомненно, Леха записывал и эту сцену. Мазохист несчастный.
– Мы идем в Смольный или нет? – спросил я.
– Зачем? – удивился он, еще больше выпучивая глаза, которые светились неискоренимым весельем.
– Чтобы узнать, что такое группа «кальпа».
– А что ты делал здесь? – удивился он.
– Думал! – ответил я.
– А… – ерничал он дальше, – а я думал…
– Я тоже вначале думал, а потом бросил…
В этот момент в туалет вошел Алфен, на ходу расстегивая ширинку. Увидев нас, он так же рефлекторно ее застегнул.
– Вот они, мои орлы! – бодро воскликнул он. – Какие у нас планы?
Год назад он решил отделиться от народа, построив в своем кабинете туалетную кабинку. Это было актом нарушения демократии. Кто-то донес на него. Власти понимали все буквально. Какой-то там пункт борьбы за чистоту нравов. Он самолично разнес апартаменты вдребезги, а унитаз выбросил во двор. Он до сих про лежит там с прошлого сезона дождей. Месяца три главный с подозрением смотрел на каждого входящего в его кабинет. Доносчика так и не нашли. Зато в общественном туалете стало чище и появился дезодоратор воздуха. Мы с Лехой долго ломали голову и пришли к выводу, что доносчиком мог быть только Лука – наш правдолюб и борец за идею. Недаром он пил одно молоко. Но если мы догадались, то Алфену сам Бог велел, однако их взаимоотношения не перетерпели заметных изменений.
– Мы идем в Смольный, – чистосердечно заявил Леха, и я ткнул кулаком его в бок, – чтобы найти… – он засмеялся, довольный произведенным эффектом, – чтобы найти блондинку…
– Ага… – сказал Алфен, несомненно заметивший мой маневр с кулаком, но не придавший ему большого значения. – Вы на правильном пути. У вас еще полтора дня.
– Алфен Васильевич, – попросил я, – у нас большие расходы... Нельзя ли выписать нам денег?..
Видать, Лука действительно накопал не больше нашего, потому что Алфен тут же на подоконнике черканул записку в бухгалтерию, где мы с Лехой и получили требуемую сумму марсианскими тугриками, как с презрением мы их называли и не потому что чтили больше наших земных рублей, а потому что вдруг стали относиться к старушке Земле с уважением. Правда, большую часть денег Леха забрал себе под предлогом того, что я беспросветный мот. Но я не обиделся – надо же кому-то из нас быть плохим парнем. А потом заглянули под лестницу к Арону Самуиловичу.
– А что вы хотите, молодые люди?! – удивился Арон Самуилович на наш теоретический вопрос по поводу планшетника. – Какой дурак будет раскидывать свои радиоприемники на наших полях? – Он посмотрел на нас с хитринкой. – Конечно, не земляне. Если это американцы, то значит, они стали нашими благодетелями… Китайцы до такого просто не додумали бы… А о заблудших европейцах и разговаривать нечего.
– Да, точно… – неохотно согласился я.
Надо было самому догадаться, а не ждать, когда мне раскроют глаза на очевидные вещи. Хотя, наверное, Арон Самуилович пользовался своими источниками информации.
– Завтра появится еще что-нибудь. И я буду только рад быть свидетелем этих явлений. Кофе хотите?
– Вы думаете, это специально? – не унимался я.
– Ну конечно, какие доказательства еще нужны?
Он священнодействовал с нагретым песком, туркой и пахучими зернами. Наверняка контрабандными, потому что в разряженном воздухе Марса кофе с недавних пор произрастал гораздо лучше, чем на Земле. Честно говоря, мы не знали, что делается в Псковской области, не то что в Бразилии, и существует ли она вообще. Последняя информация об этой стране была полугодовой давности, а говорилось в ней о том, что к власти там пришла очередная хунта.
– Вот давеча вы сами сказали…
– Что я сказал? – испугался я.
– Насчет планшетника...
– У нас нет его, – заверил я Арона Самуиловича, что в общем-то было правдой, и выразительно посмотрел на Леху. Леха сделал глубокомысленное лицо, но промолчал.
– Зачем воевать-то? – не унимался Арон Самуилович, поднимая турку и не давая пахучей пене перелиться через край.
Запахло божественным напитком.
– Ну да… – поддакнул я.
– А никто и не воевал! – удивил он нас. – Мы вообразили, что с нами воевали. Передрались из-за старого телевизора…
– Вы серьезно? – удивился я.
– Напротив, призываю вас не делать глупости. Я смотрю на вещи реально и вижу мир таким, какой он есть. Помните, как у Стругацких? – Он кивнул на книжные полки. – Посидели на обочине и забыли кто карту, кто приемник, кто старое ружье без патронов. Надо отдать должное человечеству, оно доросло до того, что стало понимать, с чем и с кем имеет дело. И не рваться в драку. А правда заключается в том, что нам эти технологии специально подбрасывают.
– Как это так? – мы с Лехой от удивления переглянулись, уж казалось, чем нас еще можно удивить.
– А очень просто. Таким образом оккупируется наш мир. Нам показывают свое превосходство и говорят: «Ребята, смотрите, что у нас есть, что еще может быть и что мы умеем». Своеобразная промывка мозгов. Люди быстро привыкают к хорошему.
– Но это же нам выгодно?! – снова удивился Леха.
– Конечно. Каждый год появляется что-то новенькое. В последний раз подкинули новый планшетник.
– Да, мы его использовали, – признался Леха.
Я, правда, не понял, в каком смысле. И внимательно посмотрел на него. Он и ухом не повел.
– Я не уверен, что мы умеем делать хорошие копии, – согласился Арон Самуилович. – А глушители мыслей, то есть нейтрализаторы? Вы не могли знать, но первые глушители вообще делали человека невидимым, и предназначались для тайных операций.
– Нет, – сознались мы.
А Леха, не подумав, ляпнул:
– Ваша теория попахивает старыми газетами. Об этом уже сотни раз говорилось.
– Тогда мне с вами не о чем разговаривать. Идите и остановите прогресс! – воскликнул Арон Самуилович раздраженно.
– Пойдем напьемся?! – предложил Леха, поднимаясь из единственного кресла, которое было засунуто между столом, полками с книгами и окном.
– Идите, идите… наберитесь ума-разума! – не скрывая раздражения, произнес Арон Самуилович. – Только я вам ничего не говорил…
Арон Самуилович был потомственным санкт-петербуржцем. Мало того, всего его предки по мужской линии были корректорами, писателями и другими литературными деятелями, а его дед – главным редактором журнала «Нева», все они были тонкой души люди и любили литературу. Арон Самуилович не достиг их вершин и остановился на должности книжного торговца. Наверное, он от этого и страдал. На стенах его коморки висели портреты всех писателей, которых он любил: и Миши Веллера, и Константина Веревкина, и В. О. Белоброва-Попова, и Макса Дубровина, и даже Михаила Леонтьева, хотя последний ничего не написал, но зато выказался по поводу и без повода на всю страну – во время незабвенных событий двадцать восьмого года, мол, «вот, и настал наш исторический час», и тому подобное. Потрет же Владимира Пелевина я обнаружил в туалете, стыдливо прикрытый календарями. Наверное, Арон Самуилович на него молился, когда у него случался запор. А запор у него случался часто, потому что Арон Самуилович боялся дневного света и все время проводил в своем магазинчике, из которого мы с Лехой вышли.
Было душно. Сверкали зарницы. Над городом неслись тучи – низкие, рваные – жутко было смотреть. Ангел на Петропавловке беззвучно трубил в рог.


Глава 4
Смерть летчика

– Вот, что я думаю, – многозначительно сказал Леха, когда мы вышли от Арона Самуиловича, – лет семьдесят тому назад на США напал неизвестно кто.
– Почему, неизвестно? – удивился я.
Во-первых, у меня была своя точка зрения. Я считал, что это сделал Китай. Так писали в марсианских учебниках. Недаром США воевали с Китаем. По крайней мере, это была каноническая точка зрения. А во-вторых, в фразе крылось превосходство землянина, с чем я уже сталкивался в редакции. Некоторые снобы, например Лука, вообще считали себя небожителями и не опускались до профессионального общения с выходцами с Марса. Поэтому на Земле я старался ничем не выделяться. Святая простота – если Алфен говорил мне, что инопланетяне – это маленькие зеленые человечки, – я простодушно верил, потому что положение обязывало. Вот и все! Правда, это еще не значило, что я должен был точно так же верить огульным утверждения Лехи.
– Эх ты… – осуждающе произнес Леха. – Какой Китай?! Это инопланетяне до нельзя ослабили одного из противников, чтобы не было третьей мировой…
– Так ты считаешь, что и комета… как ее там – их рук дело?
– Насчет моей любимой кометы «Урсула» ничего сказать не могу. А вот то, что «они» американцам по морде дали – это точно.
– Да… и откуда у тебя такие сведения?
– Котелком иногда варить надо, – не без превосходства заявил он.
Я посмотрел на него и только хмыкнул. Старые земные байки. Дело в том, что Леха не обладал талантом аналитика. Сделать фоторепортаж, отснять какое-либо действо в любой горячей точке – вот в чем он был классным специалистом. Может быть, он чего-то не договаривал? Такой вариант тоже не исключался – все-таки он был коренным землянином, а нам марсианам было и невдомек. В общем, он заставил меня призадуматься. Даже если он прав, это мало что меняло, потому что у нас была своя история с блондинкой. И надо было в ней разобраться. А в истории семидесятилетней давности разбираться было сложно. Если инопланетяне действительно грохнули США, чтобы не было третьей мировой войны, да еще наслали на нее комету, то так тому и быть. Значит, земляне действительно докатились до ручки в том смысле, что в их дела вмешиваются неизвестно кто или божественное проведение. Может быть, поэтому Земля и пришла в упадок? В этой истории было рациональное зерно, но явно чего-то не хватало – понимания на уровне логики, потому что исторический опыт говорил всем нам, что таких явлений, как внеземное вмешательство, еще не было осознано человечеством и не было сделано соответствующих выводов. Поэтому, в общем-то, было над чем подумать.
По дороге в «Крылья советов», я воспользовался таксофоном, с которого позвонил в редакцию. Таня Малыш подняла трубку и недовольным голосом произнесла:
– Да!!!
– Это я…
Голос сразу же изменился, словно она увидела у себя в сумочке пачку кредиток.
– Привет, я еще не освободилась!..
У Тани Малыш на уме всегда было одно и то же, а мысль о презервативах с пупырышками ее возбуждала. Наверное, она уже взмокла, подумал я.
– Ты так быстро убежала, что я забыл у тебя попросить, узнай о Севостьянове: где родился, женился, болел ли в последнее время. Чего мне тебя учить. Но главное, что произошло в Севастополе?
– Даже не знаю, что тебе пообещать…
Я едва не выругался в трубку и не погрыз ее от злости. Меня всегда бесили долгодумы и растяпы.
– Ключи у меня. Я буду у тебя в три, – напомнил я ей.
– Возможно, я задержусь…
В таком состоянии она способна была еще ехидничать. Смелой она бывала только по телефону.
– И адрес, – потребовал я.
Кажется, она впала в истерику. С ней иногда такое случалось, поэтому Алфен ее побаивался, а Леха забыл жениться. В трубке послышалось всхлипывание.
– Дорогая, ты плачешь? – спросил я, испытывая собственное терпение.
– Я не плачу-чу-чу… – ответила она. – Я-я-я…
– Ну?.. –