ПОЛЕТ ЧЕРЕЗ ТОЧКУ НЕВОЗВРАТА - 11

кровожадностью горожан, прибегающих сюда поглазеть на убийства и драки. А потом подумал: а у нас-то не лучше! Миллионы людей торчат у телевизоров и смотрят бои без правил, различные виды единоборств и бокса, с утра до поздней ночи катастрофы, взрывы, убийства одиночные и массовые, издевательства над детьми и женщинами. Педофилы, сексофилы, дурофилы и много еще разной дури преподносят нам телевизионные каналы, отчего можно сойти с ума. И сходят, и суицидят, и убивают зло и зверски. А с другого канала почти в тоже время, кто-нибудь, хорошо поставленным голосом, елейно так спрашивает: так в чем же причина всего этого и кто виноват? Мать! Мать! Мать! А что хорошего в этой телевизионной случке "давай поженимся" или в подобных передачах типа "Дом-1,2,3…"
А эти огнепоклонники! Да у нас таких сект, по которым уголовный кодекс плачет, десятки, если не сотни. Вот уж где издеваются над человеком.
Да эти кирики – ангелы по сравнению с нами! Как и их преступность! Они трудятся себе, как могут, придут домой, а телевизора-то нету. И радио нету! Никаких шоу. И нет никаких дибильных звезд, кроме тех, что на небесах блестят. Здесь никто не называет себя звездой или светской львицей. И почему львицей? Есть же и другие звери и животные. В Индии, например, корова объявлена святой. Так почему бы не называться светской коровой или светской лошадью. Я не имею в виду Собчак или Волочкову. Ладно! Отвлекся я. Прошлое зацепило. Так вот, нет у них телевизора, и поэтому они валят всей толпой на площадь посмотреть на честный бой. И ничего в этом плохого нет!
                          А чего это я расфилософствовался? Неужели это от депрессии или чего доброго от того ритуала. Да, вляпался я тогда здорово. Если бы не Валида, я бы точно сдвинулся по фазе. Не было у меня раньше стрессов и депрессий, а теперь есть. Вернее были. Опять философствую. Все! С завтрашнего дня начинаю с Бару тренировки по полной программе. Раз со мной произошел такой прокол, могут быть и другие и я должен быть всегда в форме для любого случая.
                         Теперь каждое утро у нас начинается с пробежки. Затем проводим разминку в зале и спарринговые бои с Бару, причем не по программе клуба, а по моей, как в те былые времена. Хватит с меня одного прокола, да и жирком стал я обрастать. Гепар все также опекал меня и следовал за мной как прилипала за акулой. Валида теперь не оставалась ночевать, но или она к нам или мы к ней ежедневно заезжали для общения. Как всегда, традиционный поцелуйчик и беседы на текущие или вытекающие темы. Меня тянуло к ней, а она тоже не была равнодушна. Хоть и кончилась борьба с депрессией, но все равно нам вместе было хорошо.

                          В один из дней к нам заехал посуровевший Аспир. Очевидно, что-то случилось. Так и было. Он сказал, что в камере умер Диклоф. Его отравили. Через палача пропустили всю смену надзирателей, но виновного так и не нашли. И еще он сказал, что его и Диприла на завтра вызвали к Его Величеству. А это уже ничем хорошим не светило.

                          На следующий день Аспир и Диприл стояли перед Его Величеством.
– Мне известны все подробности этого дела с сектантами и спасением "Пришельца". Я рад, что мы навсегда покончили с этим Дуруллом и привлечением сектантов к нашей вере. Благодаря Вам Ваша Светлость граф Аспир, – проговорил Его Величество обращаясь к Аспиру.
– Я также знаю, какую роль сыграл Ваш сын в этих событиях, – сказал Его Величество, обращаясь к Диприлу. – И не смотрите так на Аспира. Он тут не причем. У меня свои источники информации. Я бы не был Карволом Третьим, если бы не имел их. Так вот, учитывая Ваши заслуги, Ваша милость барон Диприл, я не вмешивался в процесс следствия, хотя за подобное деяние другой давно был бы у палача, – при этих словах Диприл побледнел. Он был на грани потери сознания. Стало тихо. Его Величество сделал паузу.
– Смерть главного свидетеля вынуждает предпринять следующие шаги. – И опять Его Величество сделал паузу. Диприл стоял и шатался, но и Аспир боялся пошевелиться.
–  Я не могу позволить себе, чтобы дворцовой охраной руководил такой бесчестный человек как Ваш сын Эспум. С завтрашнего дня он будет уволен без права занимать государственную службу. Постарайтесь оценить Нашу милость и попытайтесь основательно остепенить своего сына.
При этих словах Диприл тяжело вздохнул, потом зашатался и упал на пол. Вызвали лекаря, а Его Величество пошел в свой кабинет, жестом показав, чтобы Аспир последовал за ним.

                       Диприла отвезли домой в карете, и он два дня приходил в себя под присмотром своего лекаря. Все взволнованно и тревожно ходили по дому почти в абсолютной тишине. Должен грянуть гром. На третий день Диприл вызвал к себе Эспума. Он уже получил указ Его Величества, и поэтому заходил с поникшей головой, шаркая ногами.
– Зачем ты это сделал? – сразу же спросил его Диприл.
– Это не я! – выдал себя Эспум.
– Я знаю, что это не ты. Я спрашиваю зачем? – Эспум молчал.
– Я никогда не переживал такого позора и такого страха. Не за себя. За тебя. Ведь тебя в любой момент можно отдавать палачу, – Эспум съежился и вжал голову в плечи.
– Неужели я тебе не ясно сказал: уйми свою гордыню, не лезь. Какой позор! Уж лучше бы ты пошел на топор к палачу, чем такая жизнь.
– Папа! Прости, я не хотел, я не думал, ну, прости меня, умоляю, – зарыдал Эспум.
–  Ты на мать посмотри. До чего ты нас довел. Я не знаю, как я с тобой поступлю, но с сегодняшнего дня без моего разрешения с поместья ни шагу ногой.
– Да, папа!
– И еще! Завтра вечером пусть придет Гундоза с родителями. Мы обо всем договоримся и объявим помолвку.
– Папа, я не хочу жениться! Я не хочу за Гундозу!
– Развлекаться и спать с ней ты хочешь и можешь, а жениться не хочешь. Если они завтра не придут, я отдам тебя палачу, и мне тогда не придется краснеть и бледнеть перед Его Величеством.
– А что и он знает?
–  Да знает! Все знают! А теперь пошел прочь! Я видеть тебя сейчас не могу! – Закричал Диприл и Эспум стрелой выскочил из комнаты.

                    Через месяц была свадьба. Вскоре молодожены уехали в отдаленное поместье, которое подарил им Диприл. В доме Эразов и в доме Коредо облегченно вздохнули.
                     Прошел еще месяц.

В тексте использовались отрывки стихов Б. Окуджавы и В. Высоцкого.