Палата № 6.

    Больницу я всегда боялся, как черт ладана. Не уколов, нет! Просто сама больничная обстановка, с врачами и медсестрами в белых халатах, запах лекарств, все вызывало во мне какое-то не объяснимое беспокойство.                    
              Однажды простыв, с воспалением легких я все же попал в это заведение. Дежурная медсестра подвела к палате, на двери которой висела табличка с цифрой 6. Сразу вспомнился рассказ Чехова «палата № 6», и я улыбнулся, поражаясь удивительному совпадению. Поприветствовав больных, прошел на свободное место, оказавшееся рядом с кроватью на которой, закинув руки за голову, лежал полный мужчина лет пятидесяти, выпятив верх могучий живот. Заметив мой, невольно остановившийся на нем взгляд, он улыбнулся и проговорил:
             - Не удивляйся! Живот, как живот на восемнадцатом месяце беременности. Одна беда, разродиться не могу. Предлагают кесарево, да я боюсь.
             Дышал сосед тяжело, из груди его вырывались хрипы и свист на разные голоса.
             Я засмеялся, поддерживая его шутку.
             - Борис, - представился он, поднимаясь и  протягивая руку. - Будем соседями только, чур, не ссориться и не ругаться.
             - Согласен, - ответил я, пожимая его широкую, пухлую ладонь. – Сергей.
             - Мужики, - обратился он к остальным. – Знакомьтесь с новым жильцом, и будем надеяться, что он расскажет нам чего-нибудь новенького.
             И повернувшись ко мне, добавил:
             - Понимаешь, мы тут за время своего проживания, переговорили все и вся. Лежать и молчать, как-то не интересно, а говорить уже не о чем.
             Так познакомился я с жильцами палаты номер шесть. Начались томительные дни лечения, анализы, уколы, процедуры, и если бы не разговоры с мужиками, то можно было сойти с ума от скуки. Почему-то больница является некоим катализатором, где люди все рангов и сословий становятся одинаковыми, равноправными. Здесь быстро находится общий язык, темы для разговоров.
             Беседовали мы о разном, а больше всего о политике. Кто ругал правительство, которое плохо руководит, кто законы, которые не выполняются, а кто и то, и другое вместе. Но вот однажды затронули тему о неопознанных летающих объектах.
             - Да все это ерунда и неправда! – воскликнул Дмитрий, мой сосед справа, молодой и горячий парень лет двадцати.
             - Почему неправда? – возразил ему пенсионер Алексей Иванович из дальнего угла палаты. Я вот сам, лично читал в газете, что они часто появляются во многих местах, особенно в тех, где возникают большие проблемы. Например, летающую тарелку сфотографировали над реактором Чернобыльской атомной станции. Говорят, она предотвратила взрыв самого реактора.
             - Да все чепуха, - не унимался парень. – Это политики пишут, чтобы отвлечь народ от насущных проблем.
             Пятый член нашей палаты молчал и не участвовал в разговоре.
             - А ты, что молчишь? – спросил его Алексей Иванович. – Веришь ты в тарелки, или нет?
             - Да, как тебе сказать? – задумчиво проговорил тот. – Честно говоря, хотелось бы верить. Может, они подсказали бы нам, как жить и научили бы уму-разуму.
             - А я не только верю, но даже встречался с одним из них, - неожиданно сказал Борис.
             Мы все с удивлением посмотрели на него.
             - Расскажи, если можешь, - попросил я.
             Борис поднялся, и сел на кровати свесив ноги.
             - Случилось это лет пятнадцать назад, - заговорил он хриплым, с присвистом голосом. – Я тогда работал на стройке. Заканчивая блочный дом, я висел в люльке и заделывал швы. Люлька была одноместная, доска для сидения с закрепленными на ней двумя тросами, типа детских качелей. Я работал между третьим и четвертым этажами, а страховочным поясом не пристегнулся. И тут случилось самое страшное, один трос оборвался или его наверху плохо прикрепили, люлька, вдруг, опрокинулась на бок, и я полетел вниз, только и успел подумать: «Это конец», и удар.
              - Да какой трос выдержит такой вес? – воскликнул Дмитрий.
              - Так я ведь не всегда был таким, - улыбнулся Борис. – Все это наросло у меня за последние года четыре, а тогда я был стройнее Аполлона.
              - Ну а дальше, дальше что? – заинтересованно поторопил я.
              - Очнулся уже в больнице, - продолжил сосед. - Голова забинтована, вздохнуть больно, пошевелил реками и ногами, вроде целы. Когда пришел врач я спросил: «Что со мной?». «Ничего хорошего, - отвечает. – Ты упал боком на большой камень, и кроме ушиба головы у тебя сломаны три ребра, одно из которых повредило легкое».  «И, что теперь делать?». «Ничего, будем лечить, и надеяться на лучшее».
              Проходили день за днем, а улучшений никаких не происходило. Наоборот, становилось все хуже и хуже. В палате нас лежало шесть человек и двое из них уже готовились к смерти. Это были я и еще один мужчина через кровать от меня. Не знаю с чем он лежал, но был уже не жилец. Его мучила бессонница, он стонал, просил обезболивающие уколы и если ему их задерживали, матерился на чем свет стоит. Да и я не на много отставал от него. Температура за сорок, часто терял сознание, кашлял с кровью, задыхался и прощался с жизнью.
              Однажды ночью я проснулся от яркого света, бьющего в окно. Было впечатление, что в палату светит мощный прожектор. И вдруг, в этом луче света я увидел человека среднего роста, в серебристой одежде. Он смотрел на меня немножко раскосыми глазами, и тут в моей голове послышался голос: «Ты не волнуйся, я не призрак, а прилетел сюда с другой планеты».
              - Как это «в голове»? – спросил Дмитрий.
              - А так. Голос слышал, но не видел, чтобы стоящий передо мной человек открывал рот или шевелил губами. «Не удивляйся! – вновь услышал я его голос. - Мы можем говорить мысленно, не прибегая к голосовым звукам».
              Я посмотрел на больного, лежащего на соседней кровати. Мне было интересно, видит ли он этого пришельца или нет? Тот крепко спал и, естественно, ничего не видел. Так же спали все, кто находился в палате, и, что удивительно, заснул и безнадежный больной, который не спал ночи напролет.
              «Они проспят до утра, и ничего не будут помнить», - уже голосом проговорил пришелец.
              Затем он начал говорить, что мы, люди, своей жизнедеятельностью наносим очень большой вред для земли и космоса. Что они, прилетают к нам, чтобы контролировать и в крайних случаях предотвращать какие-либо катаклизмы, не вмешиваясь в жизнь землян.
              Тогда я спросил, почему же они не идут с нами на контакт?  Он ответил, что время еще не пришло, и полный контакт им запрещен.
              Так мы говорили, как мне показалось, долго. И в конце разговора сказал, чтобы я, после выздоровления, объяснял всем, что нельзя так небрежно относиться к земле, иначе им придется уничтожить ее.
              «К сожалению, я не смогу этого сделать, так как сильно болен и вряд ли выживу», - проговорил я.
              «Ты поправишься, - сказал пришелец и, указывая на умирающего больного, добавил: - Он через день умрет, а ты пойдешь на поправку».
              С этими словами он исчез, свет погас, а я мгновенно уснул, чего не было уже несколько дней. Утром, проснувшись, я долго ломал голову над тем, было ли это на самом деле, или померещилось в галлюцинациях от высокой температуры. Я решил ничего никому не говорить, но на следующий день умер тот больной, на кого показывал пришелец, а к вечеру у меня спала температура, и я ощутил, что ужасно хочу есть. Поужинав, сразу же почувствовал прилив сил и рассказал всем о визите пришельца прошлой ночью. Мне, конечно, никто не поверил, а я не стал никого убеждать. Каждый вправе решать сам – верить или нет...
              Вот и я, написав эту историю, оставляю выбор за читателем, а также право решать чему верить, а чему нет.