1989 год. Остров первый

закованных в латы средневековых рыцарей, становились сценой под открытым небом, где зрители, сидевшие на мягких подстилках или скамейках, как бы становились участниками представления. В непогоду спектакли играли в огромном сумрачном зале с высокими сводами – бывшей трапезной. Сколь крепко и надежно не строили в старину, но время властно и над камнем, замок потихоньку осыпался, и статья городского бюджета на его ремонт росла из года в год.
В неизменной целости оставались лишь многочисленные подвалы и бесконечные запутанные подземные ходы замка, тянувшие к себе детей со всего города и даже окрестных селений. Зачитываясь Томом Сойером, они мечтали о приключениях, тайнах и кладах, не спя по ночам, разрабатывали грандиозные планы опаснейших походов, открытия новых закутков, покорения новых замковых глубин.
Этой возрастной болезнью переболели в свое время все поколения обитателей города, и нынешние родители, в очередной раз отправляясь на поиски заблудившихся детей и кляня нынешнее непоседливое поколение, в глубине души улыбались, вспоминая свои собственные приключения и страхи, связанные с сырыми и мрачными подземельями городского замка.
Помню, я как-то попал на официальный прием, устроенный в городской управе в честь приезда знаменитого деятеля. Там я, после окончания официальной части, разговаривал с Мэром и директором Рихтером, в разговоре я упомянул увлечение детей замком. Если бы вы видели, как эти два уважаемых, убеленных сединами, степенных человека начали возбужденно спорить о том, кто из них сорок лет назад первым спустился в нижний зал подземелья, и кто дольше выдержал находиться в темноте подвалов с погашенным факелом. Они даже забыли о приеме и начали спорить так громко, что привлекли общее внимание. Вскоре в спор включились почти все находившиеся в управе горожане.
Я прошу прошения, что отвлекся.
Однажды компания детей, в которой была и Молли, отправилась в очередной раз изучать подземное царство. Девочка отбилась от остальных, долго блуждала в темноте, перепачкав платье, ободрав коленки и локти, и уже отчаялась найти выход, как вдруг заметила светящуюся щелку над головой. Она ловко вскарабкалась по выступам в стене, откинула люк и очутилась в маленькой комнатке лицом к лицу с удивленным Миком, сидевшем в своем кресле у окна.
- Ты кто? – спросила девочка, стряхивая паутину с лица.
- Мик. А ты?
- Молли. А почему я тебя не знаю?
- Я никогда не гуляю…
- И зря, - тут она заметила колеса на кресле. - Что это?
- Каталка. Я не могу ходить.
- Никогда, никогда?
- Никогда.
- И у тебя нет друзей?
- Нет.
- Что ж ты делаешь?
- Читаю, рисую.
- Ладно. Я буду твоим другом, - щедро пообещала добрая девочка. - Что ты рисуешь?
- Вот, - он указал на противоположенную стену, к которой были прислонены его произведения.
- Так много?! И это все ты?
- Я.
- Молодец.
Она подошла и начала перебирать картины, внимательно их рассматривая.
- Здорово нарисовано! – сказала Молли. - Но что-то здесь не так. Что-то не похоже.
- Я же не знаю, как.
- Я тебе расскажу. Хочешь?
- Да.
И она начала свои рассказы. Она поведала Мику о детских играх, о походах в горы, об исследовании подземелий, о школе, о налетах банды, о городских жителях, о других островах, то, что она не знала, то она быстро придумывала, щедро фантазируя по ходу дела. Так завязалась их дружба, тянувшаяся долгие годы.
Не проходило и трех дней, чтобы девочка не забежала к Мику хотя бы на часок, а иногда засиживалась и целый день, рассказывая, что нового произошло в городе и в ее жизни, просматривала его новые картины, сюжеты которых становились все более современными и реалистичными. Молли искренне радовалась его успехам, весело смеялась над тем, с каким юмором Мик изображал горожан, пришедших в его жизнь из ее рассказов.
Раньше Мик каждую ночь бегал во сне или просто ходил по своей комнате, теперь в его снах стали появляться другие дети, с которыми он играл так, как говорила Молли.
Раньше все дни казались Мику одинаково длинными, теперь дни ожидания стали еще длиннее, а дни встреч с Молли, наоборот, пролетали как миг.
Вся жизнь разделилась для Мика на грусть ожидания т радость встреч.
Как-то старый Самуэль, проходя по коридору, услышал смех из комнаты сына. Замерев, он прислушался, никаких сомнений – смеялся Мик. Заглянув в приоткрытую дверь, режиссер увидел, что рядом с его сыном сидит белокурая девочка и что-то рассказывает ему. Это был наиболее счастливый день в жизни Самуэля, он никогда еще не видел такой радости в глазах своего ребенка.
Шли годы.
Мик поймал себя на том, что начал испытывать непонятный трепет при встречах с Молли. Он теперь ощущал неизвестное ранее волнение, когда она касалась его, но девушка ничего не замечала, она была по-прежнему весела и разговорчива, в то время как Мику все труднее и труднее становилось поддерживать с ней беспечные беседы.
Кроме того, он с волнением заметил перемены и в ней, они начали происходить после того, как она рассказала о пожаре в школе и о том, что бандиты помогали им с ремонтом. А в последние дни Мик сделал ужасное открытие – Молли начала исчезать с его картин.
Дело в том, что существовали полотна, которые он никому не показывал, пряча в укромной нише в углу своей комнаты. На этих картинах были изображены он и она – Мик и Молли. И вот сегодня, посмотрев на них, Мик увидел, что он изображен один, а от девушки остался смутный силуэт, который то проступал явственней, то совсем исчезал.
Ночью Мик не мог уснуть и только под утро впал в тяжелое забытье, в котором ему сразу же явилась Молли:
- Прости меня, Мик!
- За что?
- Прости. Я пришла к тебе с просьбой, - в голосе девушки звучали слезы.
- Я слушаю тебя.
- Я выхожу замуж.
Мик вздрогнул и опустил голову.
- Мик, ты мешаешь мне. Ты, не осознавая этого, не отпускаешь меня!
- Ты любишь его?
- О, да! Но, Мик, я не смогу быть счастливой, мое сердце разрывается! Отпусти меня!
Мик проснулся и встал.
Да, да, именно встал, не ощутив при этом никакой радости. Это просто был его долг, и он переборет все. Первые шаги были неуверенные, нетвердые, но, выйдя на свежий предрассветный воздух, он почувствовал себя лучше.
Выйдя за ворота замка, Мик собрал в поле огромный букет цветов и пошел в город. Он никогда не бывал здесь, но дорогу знал прекрасно из ее рассказов. Подойдя к школе, он обошел здание и, найдя открытое окно комнаты Молли, отодвинул занавеску и. положив рядом с рассыпанными по подушке волосами букет, ушел прочь.

4.
На следующее утро я зашел в бар гостиницы, у крыльца которой стоял лимузин банды, украшенный лентами и цветами. Орэ был за стойкой, о чем-то беседовал с Ганном. Я подошел к ним.
- Доброе утро.
- Доброе, - ответил Орэ. - Сегодня свадьба, слыхали?
- Да.
- И еще новость.
- Да?
- Калека Мик ушел из города.
- Не может быть!
- Точно. Старый Самуэль ушел тоже, искать сына.
По винтовой лестнице в бар спустились бандиты, как и накануне в строгих черных костюмах.

1989 год. Ленинград