РУСАЛКА (продолжение "ЛЕШЕГО")

себя уже мне, а в отдельных вопиющих случаях – и Трофиму. Дни шли, а Федул проявлял себя не как медиум, а как исключительно шебутной и пакостный элемент, за что и был в итоге закинут Трофимом в прорубь и заперт после в холодной с банкой рассола. Я и здесь пытался было остаться с Федулом (а вдруг?), но егерь этому воспротивился, сказав, что отдых и нам не помешает, и достал бутыль, соорудив закуску из зайчатины. Я в меру поддерживал компанию, и в ходе задушевной беседы как-то само собой выяснилось, на кой ляд мен нужен Федул; к моему удивлению, Трофим отнёсся к этому серьёзно, и сказал, что знает одно местечко, где местный шаман общается с духами: «Далековато, конечно, но по-другому у тебя не получится, потому что окрест здесь места-то святые». Рано поутру дрожащий и в меру трезвый Федул был выпущен на волю, поставлен на лыжи и оправлен в очередное испытание, к чему он отнёсся, однако, с подкупающей готовностью. Идти было и в самом деле далековато, километров сорок по тайге, так что пришлось устраиваться на ночёвку: натаскали еловые лапы, Трофим соорудил сибирский костёр, не гаснущий до утра, все завернулись в мешки и залегли… Давно я не спал под открытым небом, а уж зимой и в тайге – никогда. Расположились мы на полянке, чтобы с ветвей не завалило снегом, и небо было хорошо видно. Трескучий воздух, ледяное марево, и в зыбких проталинах – звёзды, звёзды, звёзды… Мне опять захотелось умереть.
С солнцем тронулись, не выспавшиеся и молчаливые. Ноги у меня гудели, Федул кряхтел при каждом ступе, Трофим же без устали прокладывал дорогу и покрикивал на нас. Наконец пришли. Посреди почти круглой поляны возвышался здоровенный обугленный ствол, расщеплённый к верху, слегка и как бы небрежно подтёсанный как раз в нашу сторону, так, что тут же возникало ощущение, что на нас смотрит злой прищуренный широкоскулый мужик. «Сколь раз здесь был, всегда лицом к лицу к нему выхожу», - пробормотал присмиревший егерь. Под взглядом статуи несколько в сторонке мы разбили лагерь, но с костром пока повременили – это почему-то казалось излишним и даже опрометчивым. Обстановка вокруг была зловещая: ни треска, ни шороха, и  девственная белизна вокруг, осквернённая только нашими появлением. «Чего здесь так тихо?» - шепнул я Трофиму. «Да здесь всегда так… Всё живое таится», - хмуро шепнул он в ответ, достал термос и стал разливать каждому ароматный чай по кружкам. «Ты-то чего пристыл, шалопут? Подставляй давай!» - шумнул он на Федула, держащего посуду в руках, но тот даже не пошевелился. Он сидел, заворожено глядя перед собой, уставившись на истукана, полоротый и окаменевший. «Ты уснул что ли, или помереть решил, паря?» - несколько напуганный Трофим заговорил в голос, но здешняя акустика так зажевала его слова, что они дошли до моих ушей почти неразборчивыми биениями. «Погоди-ка, родной, не шуми…» У меня пересохло во рту, и вдоль позвоночника пробежал ток. «Кажется, мы правильно пришли…» И тут Федул заговорил, не шевеля губами, гулко и монотонно, как и тогда, когда Кирилл обращался ко мне в последний раз, но я его опять понимал. Вещал Федул около минуты, потом затих, встрепенулся, повёл глазами и увидел нас: «Уфф… Это он был?» Я кивнул. Трофим дрожащими руками собрал кружки, достал фляжку и щедро плеснул каждому: «Давайте-ка, а то сгинем здесь, как есть сгинем… Чего он  там мычал-то?» - «Подожди, отец, подожди, после всё, после…» Я пил чай и плакал. «Кирюха ты Кирюха… Значит правда, всё правда – не умираем мы… Где ты там сейчас зависаешь? Говоришь, и леший там, тоже в топку не хочет… Дела, дела… Спасибо тебе, я буду держаться, я знаю теперь зачем, точно знаю… Ты мне помоги только, немножечко…» Руки застыли на холоде кружки. Сколько я так просидел? Однако,  похолодало-то как, неспроста это…Попутчики меня не тревожили, занимаясь мелкими своими делами, я сам обратился к ним: «Пошли-ка отсюда, а? И чем скорее, тем лучше. Извините, мужики, что секретничаю – потом, может, поделюсь как-нибудь…» И под недобрым прищуром туземного божка мы довольно споро побрели в обратную сторону…

Глава 12

-Ладно, - вздохнул Сфинкс, - давай ещё раз по порядку.  Значит, Кирилл через медиума сообщил тебе, что находится в некоем астрале, причём как-то общается там и с лешим. Так?
Я кивнул.
-Пойдём дальше. Он велел тебе не раскисать и обещал помочь, чем сможет. При этом и он, и леший не хотят оказаться в топке. Общаться с медиумом он может только из своего астрала, или эфира, и там же имеет доступ к пространственным вероятностям, то есть может видеть будущее, в частности, будущее медиума. О нашем с тобой будущем ему пока ничего не известно. Правильно?
Я опять кивнул.
-Всё?
-Да. Привета он никому не передавал.
-Угу. – Игорь Владимирович помолчал. – Уважаемый Марк Зиновьевич, что вы можете сказать по этому поводу?
-Ну… - Факир помялся. – Я думаю, с учётом наших последних исследований, этой информации можно доверять. И Кирилл, и леший обладали значительным энергопотенциалом смежной с нами вселенной, и после  ухода  из  своих телесных оболочек оказались… м-м-м…. подвешенными в пограничном состоянии между двумя реальностями. Теперь их дальнейшая судьба как энергетических сущностей, я думаю, зависит от того, в какую сторону качнётся маятник. Если проникновение враждебной нам вселенной будет компенсировано, они останутся частью энергетических процессов нашей Вселенной. Если же нет…
-Извините, о каких исследованиях идёт речь? – перебил его я. – Вы... можете мне это сказать?
Сфинкс и Факир быстро переглянулись.
-Ну, думаю, скорее да, чем нет… не так ли, коллега?
-Андрей, - перехватил мяч Игорь Владимирович, - о недоверии к тебе не может идти и речи, просто было решено позволить тебе отдохнуть, поэтому ты и здесь, но мы всегда помнили, что ты являешься частью команды и…
-Давайте без пустословия, Игорь Владимирович, - устало поморщился я. – Выкладывайте, как я могу вам ещё пригодиться, и в знак благодарности поведайте уж, в каком направлении будет развиваться операция. Русалка будет рожать?
-Ну, что ж… Как говориться, откровенность за откровенность. Марк Зиновьевич, не возражаете, если я начну? Спасибо. – Сфинкс встал и начал прохаживаться по моим апартаментам. – Самое главное, что нам удалось сделать за это время, так это составить физическую модель протекания энергетических процессов в паравселенной и Лукоморье. Русалка будет рожать, и будет здесь, иначе она просто умрёт. И мы считаем, что именно в этот момент произойдёт прямой контакт между тремя реальностями, чем, безусловно, и попытаются воспользоваться наши.. э-э.. конкуренты.
-Забрать ребёнка в свою реальность, не так ли? – подал я голос. – Трансгрессия?
-Да. Единственное, что можем сделать мы в такой ситуации, так это свести действия их поля к оптимальным для нас параметрам и трансгрессировать мать с ребёнком – куда? -  правильно, в Лукоморье. Мощности имеющихся у нас энергетических пушек, в принципе, позволяют это сделать. Конечно, это будет крайне нелегко, и все связанные с этим риски практически невозможно просчитать, но… другой возможности у нас не будет. А ситуация ухудшается с каждым днём: в силовом поле  Земли уже зафиксированы критические изменения. Нам придётся стимулировать роды.
-Дела… Ну, а мне какая роль уготована во всём этом? – спросил я, хотя внутренне уже сжался, готовый к ответу.
-Андрей, - заговорил Марк Зиновьевич, - расчёты показывают, что нашим трансгрессором должен быть ты, и именно в тебя нам и надо заложить  координаты Лукоморья. Только тогда это сможет сработать. Не буду скрывать, это очень опасно. Скорее всего, ты погибнешь – твой мозг должен выступить в роли мощного передатчика, и воздействие результирующего поля на тебя будет предельно высоким.
-Ну ещё бы… - пробормотал я, подумав про себя: «Ну, слава богу…Недолго осталось. А ведь это будет красивая смерть. Стоп, стоп, стоп… Что-то тук не так…»
-Подожди-ка, но… вы уверены, что я смогу это сделать? Я сейчас, вроде бы как обычный человек…
-Уверены. Сейчас ты просто отдыхаешь, но в критический момент твои способности проявят себя в полной мере.
-Хорошо, если так, - пробормотал я. – Извините, мне надо хорошенько всё обдумать. Даже при том, что никакого выбора у меня нет.
-Конечно, конечно, не будет мешать… Да, вот ещё что. Ты понимаешь, что случайные жертвы нам здесь не нужны. Поговори с Натальей.
Они удалились.
Я прошёл в бильярдную, выставил шары. Кто же в этой комбинации: биток или выставленный шар? Скорее всего, второе: я не очень-то им доверял. И они мне, соответственно. Если я запланирован в качестве фигуры прикрытия, для меня это по существу ничего не меняло, но всё равно вызывало недоумение: неужели даже перед угрозой конца существования люди не могут говорить друг другу правду? Хотя что с нас взять – люди и есть люди…
А Наташу надо отсюда выдворять.
Партия, господа, партия…
…Разговор с Наташей состоялся на следующий день, во время прогулки. Я без обиняков и несколько  грубовато сказал, что ей здесь больше нечего делать. Я ожидал, что она заплачет, однако в ответ услышал спокойное:
-Это как-то связано с тем, что ты общался с Кириллом?
«А, растрепал всё-таки, рупор потусторонний…»
-Ты его что, соблазнила? – поинтересовался я. – Ему были велено молчать под страхом вечного отлучения от спиртного.  
-Ох, какой ты стал… Да нет, просто спросила по случаю, где это вы пропадали целую неделю. Жалко мне его… Но он-то собой очень гордится, и молчать у него получается плохо. Только не вздумай на него наезжать. А теперь ответь на мой вопрос.
-Наташа… - меньше всего я хотел что-либо объяснять.  –  Я в этом деле замешан по уши, а ты, уж, прости, здесь в самом деле лишняя. Если не послушаешься меня, тебя это скажет кто-то другой. Результат будет один.
-Андрей… - она упрямо сдвинула брови. – Я ведь понимаю, что происходит нечто очень странное. Я верю теперь в русалок, леших, чертей и призраков. Я верю, что ты общался с Кириллом. Но это вовсе не значит, что я верю теперь только в это. И я никуда отсюда не уеду. Если я не нужна тебе, то я нужна Аделаиде. Очень. И если кто-то другой захочет поговорить со мной об этом, пусть сразу предварительно пообщается с ней. А ты проваливай и дальше мни себя спасителем мира, студень размороженный.
С Аделаидой Ивановной поговорил я. Она смотрела куда-то в сторону, зло бросая слова:
-Наташку от себя никуда не отпущу, и не думайте, или повешусь – вот на одном из этих проводов и повешусь. Как брюхо резать, так вы тут как тут, а чтобы с бабой поговорить и как-то утешить – хрен от вас дождёшься! Ты вот мне про Кирилла даже ни словечком ни обмолвился, гад ты земноводный, иди, пока хвостом не приголубила!
Делать было нечего. Я ушёл.
Мы одиноки, всегда одиноки.
Не хороши, но не так уж и плохи.
Ловко скрывая мечты и пороки
Мы одиноки, всегда одиноки…

Это были последние четыре строчки, которые я написал.

Глава 13

Завтра… Слово щекотало. Завтра всё должно закончиться – и томительное ожидание развязки, и моя затянувшаяся  приписка к человечеству. Всё-таки я очень устал. Последние приготовления были завершены: Федул выведен из запоя, умыт и причёсан; родители извещены, что я ушёл от мира и медитирую в Непале; прощаться я ни с кем не собирался. Увидимся.